Вернуться в “книги” [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]
Пять шагов преодоления безнравия
Необходимо обозначить этапы обретения, восстановления в себе Божьего нрава, которые проходит человек в процессе своего воцерковления. Много людей (говорю из опыта нынешнего состояния жизни в Церкви) дальше той или иной степени воцерковления не идут. Большинство же и вообще остается на этапе оглашения. Перечислим все пять шагов.
Первый - встреча с Божественным нравом во святых посредством книг и одновременно начальное узнавание в себе своенравия и отвержение его происходит в течение всего периода оглашения. Первый шаг совершается в период воодушевления. Это этап встречи с богодарованным нравом при помощи литературы. В это время человек с большой ревностью читает довольно много. Это книги о грехах и о Божественном нраве в человеке. Где это раскрыто? В житиях святых угодников, которые он с любовью читает. При этом труда над собственным нравом не происходит, но полагается начало его осознанию. Правда, чтобы это произошло, нужно положить труд размышления над житиями святых. Если человек просто читает и воодушевляется чтением, а потом живет этими воодушевлениями - ахами и охами, восторгами, рассказами и пересказами, то никакого осознания собственного нрава не происходит. Сейчас среди современных христиан, к сожалению, существует такая тенденция, когда все прочитанное пускается в непременные разговоры, назидания, наставления всех и вся, человек как бы вооружается начитанностью и начинает активно демонстрировать это, назидая каждого встречного и поперечного. Сознание нрава есть всегда труд, поэтому очень важно размышлять над житиями святых, освящаясь ими и сопоставляя со своей жизнью, сознавать свой нрав, равно и осознавать свое безнравие. Осознание своего безнравия происходит по причине призывающей благодати Божией, поэтому на этапе воодушевления мы много каемся, исповедуемся... Остальные этапы, о которых пойдет речь дальше, совершаются во время второго периода трудничества, когда благодать призывающая оставляет, а благодать содействующая постепенно приступает к человеку. По мере того, как человек становится в это содействие Божией благодати, он совершается на втором периоде своей жизни. Этот период у большинства совершается на протяжении от десяти лет до конца жизни. Большинство людей, по опыту Церкви, дальше второго периода своего воцерковления не идет.
Во время второго шага, при переходе от оглашения к воцерковлению, мы, бывает, вообще оставляем исповедь - на месяц, на полгода, а то и даже годами не исповедуемся. В это время открывается, что одно осознание себя грешными в период воодушевления совсем не достаточно. Надо полюбить заповеди Божии и ради них научиться отлагать самоугодие, а еще сознавать в себе нрав Божий, чтобы затем научиться его поддерживать. Когда наступит переходный период, навык отложения самоугодия сильно поможет. В это время важнейшим условием осознания своего нрава являются наши ближние. Безнравию будет очень трудно встретиться с упреками ближних. Трудно встретиться с их наставлениями, с их указаниями на наш характер, на те или иные кривые стороны нашей жизни, на неправду нашей жизни. Они будут указывать на наше своенравие. Если его не осознать, то и освободиться от него невозможно, а значит, высвободиться от своенравия невозможно. Поэтому второй этап обязателен. Но он трудный, потому что трудно услышать от ближних, каков ты есть на самом деле. Наш труд в это время - это труд сознания в себе своего безнравия. Сознать - признаться - повиниться и тем примириться с ближними. И далее: сознать - исповедаться - разрешиться и тем примириться с Богом. Со стороны Бога в это время может дароваться внутрь благодарное озарение, как удар света, выявляющий грех и рождающий покаяние. Тогда человеку нужно покаяться Богу и примириться с ним. Покаяние может дароваться как вслед за сознанием грехов, так и непроизвольно для человека, порой неожиданно для него. Чаще всего на этом трудносознаваемом этапе человек сторонится характеристик ближних. Но если он наберется мужества, начнет трудиться над этими характеристиками, принимать эти упреки и прилагать их в труд по сознанию самого себя, то тем самым он совершит труд второго шага.
И выйдет этим к третьему шагу, который принадлежит уже собственно периоду воцерковления. Этот шаг, когда нрав еще вполне не сознается человеком. С помощью чего же христианин сможет встретиться с ним, каким образом он будет над ним трудиться? Труд на этом шаге совершается над Заповедями Божиими. И когда человек стремится к исполнению Заповедей Божиих или же характера и образа жизни святых угодников, о которых прочитал из книги, он вдруг наталкивается в себе на какое-то препятствие, которое его останавливает. Он, казалось бы, уяснил себе, как надо исполнять, услышал действие святого в том или ином обстоятельстве, даже начал исполнять. И вдруг возникает препятствие - образ в нем расплывается, событие совершается, а Заповедь не исполнена, что-то не пускает к ней, что-то совсем ее извращает. Эта встреча с чем-то, что мешает человеку исполнить заповедь. Так иногда происходит встреча с несознаваемым нравом. При такой встрече человек, имеющий молитвенный опыт, сразу обращается к Богу. Поиск содействия Божия в том, чтобы миновать это борение натуры, не всегда понятное, часто неясное, иногда как неизъяснимое томление, или малодушие, или явный грех, влечение. Обращение к Богу, молитва, искренняя просьба о Господней помощи и есть то единое средство, которое поможет человеку выстоять в нелегкой ситуации. Это время третьего шага, когда мы убеждаемся, что Покаянный канон, Канон к Матери Божией, Канон к Ангелу Хранителю по своему содержанию как раз и являются этими просительными обращениями к Богу при встрече со своим безнравием. И тогда человек вступает в шаг открытой встречи с безнравием. Каким образом это происходит? При помощи трех действий. Первое - отвержение мирских привычек жизни, второе - покаянием или очищением от своенравия и третье - смирением. Началом смирения является отвержение всего того, что мешает исполнить послушание или свои обязанности в полноте. Чтобы смирение воцарилось в человеческом сердце, человек должен возжелать беспрекословно исполнять волю Божию. Поэтому смирение - это не некое размягчение и ничегонеделание, как это часто представляет себе светское сознание, смирение - это деятельная сила в человеке. Ибо сердцевиной смирения является жажда исполнить волю Божию. Когда эти три действия - отвержение мирских привычек, уклонение от своенравия и смирение, - оживают на четвертом шаге, тогда в человеке начинают проявляться силы души и начатки добродетелей, которыми возможно исполнение Христовых заповедей. Искренним покаянием, покаянным плачем, теплою молитвою, дерзновением - всем тем, о чем мы сегодня даже близкого представления не имеем, но чем богат опыт нашей Православной Церкви, человек выходит на пятый шаг, этап возрождающегося нрава или естественных дарований души. Чем же естественный нрав возрождается? Послушанием воли Божией. Здесь уже человек явно слышит Божии Промыслы, чувствует Божие благословение и по ним идет, ими живет, ими послушается и тем при содействии Божием восстанавливается в своем богодарованном нраве.
Размышления о любви и радости у Гроба Господня
В своей церковной, новоначальной, огласительной ревности о Церкви и о Православии мы имеем любовь, но эта любовь узкая. Она распространяется только на тех, кто делает так же, как мы. На других она уже не распространяется, таких в лучшем случае активно воцерковляем, а в худшем - просто ненавидим, от них ограждаемся, а в еще более худшем - гнушаемся их, боимся прикоснуться к ним. Упаси Бог, вдруг какая-нибудь их "скверна" коснется нас, поэтому лучше с ними вообще не общаться. Не такой была Православная Россия. Большинство народов малых национальностей просилось в подданство к Русскому Царю, потому что Русский Царь был Православным. Православие открыло границы и признало узбеков, казахов, бурят, якутов, киргизов. Очень много народов и народностей пошло под власть Русского Самодержавия. Почему так произошло? Думается мне, что по широте любви православного человека, любви, которая была не чужда Русскому Православному Царю, русским православным людям на протяжении всей русской истории. Ведь любовь простирается даже до заповеди "возлюби врага своего". И мне думается, что здесь, у Гроба Господня, в нынешнее время, видимо, осталось единственное место, где широта Господней любви проявляется въяве как высочайшая реальность на земле, как факт. И не прикоснуться к этому факту, не получить назидание от этого будет крайностью нашего узкого сознания, будет великою неправдою, узостью нашего самоугодия, нашей гордыни. Пусть оправославленной, но все-таки гордыни. Для многих из нас гордыня остается стержнем, хотя и одета она в разные православные одежки. А Господь скажет: "Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце их далеко отстоит от Меня" (Мф.15,7-8), или: "Когда Хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать в двери и говорить: Господи! Господи! Отвори нам; но Он скажет вам в ответ: - не знаю вас, откуда вы" (Лк. 12, 25). Свои крестные страдания Господь принял не только за православных. Догматическое учение Церкви говорит о том, что воплотившийся Господь в крещальных водах принял на Себя грехи всего человечества - всех времен и всех национальностей. В крещении принял, а на кресте страданиями и смертью искупил каждого человека. Теперь усвоиться этому крещению, этому искуплению и высвободиться из-под власти греха через обретения себя в Истинной, Православной Церкви каждый человек должен сам, лично. Господь Свою миссию исполнил, но войти в этот удел искупления человек может только лично, посредством воцерковления. Еще один очень важный момент. Господь приемлет человека не только разных национальностей, разного вероисповедания, но и любого темперамента. Люди различны по своему темпераменту. Южные народы отличаются от северных. Детский темперамент - от взрослого. Темперамент - это человеческое свойство, он не является грехом. Стоит только посмотреть, как радуются дети - у них все тело радуется вместе с душою. Это взрослые, как в панцирь закованные, если душа радуется, то в теле - ни звука. Трудно узнать - радуется человек или нет, он научился владеть своим телом в своей гордости и самодостаточности. Но разве это церковное свойство? - Нет. Церкви свойственна простота. Как святые угодники Божии радовались? Они радовались всем своим существом. Это свойство уже облагороженного темперамента, в котором присутствует полнота телесной, душевной и духовной радости. Такой человек целен в радости своей, а не разделен в скудости каких-то своих установок: "Я православный, я церковный, я не могу ни улыбнуться, ни посмеяться, ни губой шевельнуть, ни рукою подвинуть. Я весь благочестивый до самых корней волос". Радость живая не противна темпераменту, а темперамент не противен благодати. Но там, где присутствует благодать, всегда имеется проявление падшего естества. Оно всегда против, всегда ропщет, всегда восстает против благодати. Поэтому человек, который пребывает не в искреннем устремлении к благодати, а в своем чувствовании, в своих ожиданиях, в самостных переживаниях, конечно же, не защищен от своего греховного естества, и оно по своему противлению благодати начинает разбухать. Поэтому в паломничестве очень важно с первого молебна испросить благословение на стяжание этой благодати, беречь его как самое дорогое, чтобы сохранить свое внутрь собранное устремление к святыне. Этот внутренний взор веры, обращенный к святыне, постоянно удерживающей его в собственном внимании, нерассеянно приносится к самой святыне. Поэтому паломничество всегда совершается в благоговейном трепете и особом охранении себя от всякой рассеянности, от лишних впечатлений, от многоглаголания. Скажу больше: если человек, совершая со всеми Крестный ход, пешком, с песнопениями, с молитвословиями, заходя в селения, прикладываясь ко всем святыням, хранил себя в благоговении, то он ничего, кроме святыни, видеть не мог. Он мог видеть впереди только святыню. Наконец, он достиг Гроба Господня, вот она - Голгофа. Вот он - Крест. И что бы ему ни делали, как бы его ни обзывали, ни толкали, он этого не заметит, потому что он наконец-то наедине с долгожданной Святынею. И ничего в нем не шелохнется - ни одна страсть, никакой ропот, никакое сомнение, никакая хула, осуждение или удручение... Его душа будет как чистое озеро, не взволнованная никакими ветрами, мирная, покойная, светлая... Если же человек переживет что-то не так, значит, он не достаточно приготовил себя к Святыне - точно так, как мы недостаточно иногда приготовимся к Причастию. Все зависит от самого человека.
Об экстрасенсах, целителях и о том, как относиться к болезням
Как мы уже говорили выше, устремляясь из неверия навстречу к Богу, человек проходит несколько разных этапов. Вера, пробуждаясь в человеке, проявляется в нем в неясных, замутненных очертаниях. Он не ориентируется в тех явлениях окружающего духовного мира, в духовных явлениях, к которым начинает проявляться его внутреннее тяготение. Эта слабая вера знает, что в мире есть, помимо видимого материально вещественного, еще что-то, что большее и высшее, чем видимый мир. Возможно, многие прошли через эти искания и, не первый год пребывая в Церкви, помнят свои первые шаги. Многие начинали именно с этого сумрачного периода, в котором был интерес к иному миру и чувство реальности духовного мира, который стоит выше материального. На этой стадии человек чаще всего начинает увлекаться различными проявлениями этого духовного мира. По причине замутненности своего сознания, и особенно крайнего замутнения сердца, человек еще не может иметь с Богом реальных отношений, хотя нередко такое пробуждение духовного влечения, по причине призывающей благодати Божией, и совершается. Но благодать Божия усваивается настолько, насколько может вместить сам человек. А так как в значительной мере мы живем жизнью греховною, то по этой причине не можем вместить Духа Божьего даже в самой малой мере. И отсюда, чувствуя призыв к Богу, человек, однако, в своем влечении и устремлении к божественным или к духовным мирам, обращается, к сожалению, к тому, что по его греховности более для него доступно. В предоглашении человек переживает разные состояния. Одно из них - это неверие в Бога, как Он открылся нам в Иисусе Христе. При этом человек согласен с тем, что в мире, помимо видимого материального, есть еще что-то большее, что-то высшее, "что-то есть". Одни говорят о некоем вселенском законе, который явно присутствует над миром, другие говорят о высшем разуме... Другое состояние - сумеречное. Как в природе, когда утром только-только начинает светать, свет, кажется, идет со всего небосклона. Невозможно определить, откуда взойдет солнце. Так и люди, не ведая Христа, пробуждающимся мистическим чувством обращаются куда угодно, только не к Духу Божию. Так, некоторые начинают обращаться к тому, что принято называть "биологическими энергиями". [1] Нередко бывает, что люди начинают свой духовный путь с игр этими энергиями. Многим из них, начавшим свои духовные искания с этого, знакомо ощущение тепла между разведенными в стороны ладонями. Постоянное слежение за этим теплом приводит человека к иллюзии о возможности "управлять" энергиями. Пройдя какую-нибудь школу, он быстро развивает в себе "экстрасенсорные способности". Он попадает в школы, в которых обучается специальным упражнениям, суть которых лишь одна - усиление внимания к тонким проявлениям, которые происходят в человеке. И когда он своим вниманием постепенно укрепляется в них, начинает ими управлять, то чувствует, что он, оказывается, способен овладеть этим всем. Подобно тому как человек, никогда не занимающийся физической культурой и спортом, начиная ходить в секцию, тренируясь, постепенно чувствует свое тело, овладевает своим мышечным движением, происходит и овладение разными душевными настроениями, связанными с представлениями об этих "энергиях". В результате прохождения курсов в такой школе, человек постепенно развивает в себе так называемые "экстрасенсорные способности", т.е. способности "владеть своим биополем" и раскрываться на так называемые "энергии космоса". С этого времени может произойти некоторое чрезвычайное обстоятельство: схождение человека с естественного пути овладения своими способностями и начало содействия некоторой силы, которая умножает эту способность. Чаще всего человек обычно этому радуется, потому что он не ведает, что за сила подключается к нему, и каким содействием он сейчас умножается в своих способностях. Радуясь этому, он начинает пробовать... сначала катать тепловые шарики между ладонями, потом крутить спирали вокруг себя, потом совершать другие "паранормальные" явления... Методик развития таких способностей много. Некоторые учат владеть различными предметами без прикосновения к ним. Другие учат лечить. На последнее откликаются многие. Ведь лечить - это благо, это добро, в нравственном настроении человека должна проявиться помощь друг другу. Человек вдруг обнаруживает, что некоторые движения вокруг больной головы "снимают" головную боль, некоторые пассы над больными органами тоже приносят положительный эффект. При этом он сам внутри себя чувствует и слышит, как это происходит. Он сам почти этим не управляет, а только знает, как настроиться, все остальное дальше происходит само, какою-то содействующею силою, которая в нем действует помимо его осознания. Из бесед с такими людьми выясняется, что их собственная задача заключается только в одном: предложить самого себя в орудие той силе, которая затем в начинает них самостоятельно действовать. А дальше все происходит помимо их воли. При этом содействующие силы, подключающиеся в такого "целителя", проявляются различным образом. Одна "целительница", например, явно слышала и чувствовала "нагруженность" больных органов. Она начинала оттуда "вынимать" эту "нагруженность" особыми движениями, как бы "накручивая ее" на свои руки, называя "накрученное" "биомассой". В результате этой "тянущейся жгутами биомассы" усиливается тяжесть рук. В конечном итоге она их "сбрасывает" в сторону, потом опять "накручивает" и так до тех пор, пока вся "биомасса" этого сеанса не будет "вытянута". На следующем сеансе она просматривает больного, "видит" опять накопленную "биомассу", снова ее "вытягивает"... И так продолжается 20 сеансов, пока вся "биомасса" не будет "вытянута". И больной выздоравливает. Эта "целительница" лечила рак, язвенные болезни, хронические заболевания почек, печени, селезенки... Умственные заболевания ей не поддавались. Другая "целительница" тоже с помощью содействующей силы управляла двумя рамками - соединяла две проволочки в виде буквы "Г" и получала квадрат. Этими двумя рамками она начинала управлять на расстоянии, они двигались в ее руках, а больной в это время должен был сидеть перед нею. Направляя эти рамки на больного, она чувствовала, что с ним происходит, и с помощью этих рамок начинала "вытягивать злую энергию". В результате больной получал облегчение, и в итоге на каком-то сеансе "вылечивался". Мы описали два вида, существует еще целый ряд других вариантов, из которых немало закамуфлированы различными церковными атрибутами: свечами, иконами, православными молитвословиями, под действие сил благодатных. Например, один, называя себя "целителем", становился перед иконой Ксении блаженной, брал себе в помощники человека, который должен был читать Акафист блаженной Ксении. А сам в этот момент внутренне сосредотачивался на помощь со стороны святой, потом чувствовал, как в его руки начинала вливаться некая сила, и тогда он начинал руками водить над больным человеком. В результате болящий отчасти выздоравливал. Каким образом "целители" узнают, чем болен человек? Существуют разные варианты. Один из них - с помощью рук. У человека настолько развивается чувствительность рук, что он, проводя руками над телом, начинает чувствовать места "нагруженные энергией". Далее с какого-то момента подключается содействующая сила, которая им управляет. С этого момента он сам уже ничего не делает, потому что сила, содействующая ему, подсказывает, где, какая болезнь и какая ее степень. Как это происходит внутри него, он сам себе отчета не отдает, рассказать об этом не может, он просто чувствует, что в нем возникает внутренний образ той или иной болезни, потом облекает это в слова и говорит болящему. Из личного общения с экстрасенсами я узнал, что их взаимные обращения со сторонними силами имеют совершенно одинаковый характер, примерно один и тот же стиль общения. Та "целительница", которая "выкручивала", пользовалась скорописью. Становилась перед иконами на молитву, прочитывала все до "Отче наш", дальше обращалась к силам, которые ей помогали... Что же происходит дальше? Она вдруг слышит содействующую руке силу, ставит руку на тетрадь, и рука начинает с необыкновенной скоростью писать. Человек вообще так быстро писать не может. При этом она совершенно своей рукой не управляет. По окончании она прочитывает то, что там написалось. А написалось различное, начиная с диагностики больного и заканчивая разными пророчествами, предупреждениями, вплоть до предупреждений в адрес Церкви, Патриарха, епархиального архиерея. При этом сама женщина малообразованная, высшего образования нет, тексты совсем не свойственны ее характеру, она не понимает значения некоторых слов, она так даже и не скажет. Что это такое? Откуда все это? Если мы внимательно посмотрим на состояние больных, то обнаружим, что в большинстве своем болезни на какой-то период ослабляются, или бывает, что человек даже выздоравливает. Но проходит три-пять лет, и больной возвращается опять к тому же "целителю". Эти рецидивы болезни повторяются два-три раза. После этого больной теряется из виду, и за помощью уже не обращается. По исследованиям некоторых авторов говорится, что больной либо умирает, либо приходит в тяжелое состояние, либо, наконец, приходит к церковным вразумлениям, которые совершенно категорически отвращают его от этого характера лечения. Для того, чтобы понять, какие силы могли этому содействовать, обратимся к православной житийной литературе. Здесь мы встретим примеры того, как православным целителям помогали содействия ангельских сил, узнаем, что много святых угодников Божиих обладало удивительными способностями испрашивать исцеление для болящих. Например, как святой праведный Иоанн Кронштадтский после вечернего богослужения, исповедей, ответов на вопросы возвращался в свою келлию, становился ночью на молебны (днем не было времени) о здравии всех болящих, за которых ему приходили письма и телеграммы. Его искренние обращения ко Господу и Матери Божией, к святым угодникам творили настоящие чудеса - люди получали исцеления на огромных расстояниях от него, были даже случаи восстания из смерти. Такая способность близости к Богу, способность донести Ему свою молитву, обреталась по прохождении очень серьезного нравственного пути, саможертвенной любви к Богу и людям, постоянного прибегания к благодатным Таинствам Церкви. В церковной истории было немало святых угодников Божиих, которые совершали много духовных и молитвенных подвигов, однако не все дерзали исцелять людей, не всем было это дано. Господь, как известно, откликается на просьбы Своих угодников и посылает духовные силы, но только по прохождении серьезного пути и нравственного очищения в Церкви при содействии ее Благодатных Сил. Всем известно, что никто из так называемых сегодняшних "целителей" церковной жизни не имеет. Тем более, никто из них не совершал трудов и подвигов, сколь-нибудь близких к тем, что совершали святые угодники, прежде чем им благословлялась Богом способность дерзновенно испрашивать у Него исцеления болящим. Правда, последнее время начали появляться "целители", которые стали активно осваивать церковную жизнь. "Целительница", которая "накручивает биомассу", внешне вроде бы имеет церковную жизнь: каждое воскресенье бывает на службе, раз в две недели причащается, исповедуется, все посты исполняет... Но глубоких отношений с Господом у нее нет и быть не может, самой жизни Церкви по ее содержанию она не знает. А обращаясь к тем или иным церковным Таинствам, она (во внутреннем своем убеждении) прибегает к ним как к средствам вспомогательным. Она считает, что получает "определенные энергии" или же очищающую силу от Господа, подаваемую ей в Таинствах, которые "энергетически обеспечивают" ее, утончают ее способности к исцелению. Получается, что Причастие, Исповедь и все церковные Таинства, в том числе и прикосновение к святыням, становятся средством для того, чтобы, получив некоторое освящение и очищение, затем более полно предавать себя в руки содействующих сил по "исцелению" больных. А ведь сила, содействующая подобному исцелению, и сила Причастия полярно противоположны. Причастие при таком отношении к нему "целителей" становится дополнительным средством или необходимым условием, акцент же ставится в основном на содействующие в лечении силы. Все это выглядит как надругательство над Причастием, над церковными Таинствами. Более того, мы увидим, что многие экстрасенсы и подобные целители постоянно посылают людей в церковь. "Я не буду вас лечить, пока не примете крещения", или же "Я вас сейчас полечу, пять сеансов исполню, после этого вы обязательно причаститесь, потом еще пять сеансов, еще причаститесь, в конце примите третье Причастие", или же "Возьмите сорок свечей, поставьте их", или же "Купите крестики, раздайте их детям". Много подобных советов предлагается человеку, жаждущему лечения. Зачем это? Сам "целитель" чаще всего не отдает себе в этом отчета. Он нередко полагает, что делает нечто полезное и нужное Церкви. Обычно "целитель" чувствует себя человеком достаточно нравственным, искренне расположенным к людям, и с ревностью, даже с самоотвержением, помогает людям в болезнях. Среди них есть и совершенные бессребренники, они ничего за исцеление не берут. При этом, когда они посылают в церковь, то предполагают, что делают очень доброе дело, приводят людей к Богу, приобщают к святыням, потому что без святости, думают они, исцеления невозможны. Иной совсем и не подозревает, какая сила надоумила его отправлять всех больных в церковь. Демоническим силам, которые как раз и составляют ту содействующую силу, управляют этими силами, направляют их на содействие "целителю", в наше время особенно легко и удобно становится через таких людей надругиваться над святынею. Момент неправедного обращения к святыне и является фактом надругательства. Неправильный смысл, придаваемый церковной святыне, является в действительности надругательством над ней. [2] Более того, приняв Таинство: Крещения или Причастия, человек возвращается к целителю и отдает все принятое под надругательство содействующих сил. Такое кощунство, возможно и непроизвольно совершаемое людьми, тешит и веселит силы демонические и в то же время сильно повреждает самих людей, потому что каждый человек, лечащийся у экстрасенсов и по их наущению пришедший в церковь, исполняя их задания, фактически согрешает. Согрешает дважды. Первый раз - вместо того, чтобы обратиться к Богу и искать у Него помощи, он идет к "целителю", который руководим противными Богу силами. И второй - по наущению этих же сил он приходит в церковь, совершенно не имея никакого представления, к Кому он идет, для чего он идет, и в каких отношениях с Господом он должен быть в Таинстве Причастия или Таинстве Исповеди. И таким образом, ничего не осознавая, надругается над самою святынею. Демонам только это и нужно. А человеку это вменяется в тяжкий грех, за который порою приходится расплачиваться всю жизнь. Господь еще в Ветхом Завете предупреждал о невозможности подобных хождений. В Библии, в книге Левит, Господь говорит: "Не ворожите, не гадайте, не обращайтесь к вызывающим мертвых, и к волшебникам не ходите и не доводите себя до осквернения от них. Я Господь Бог ваш, и если какая душа обратится к вызывающим мертвых, к волшебникам, что блудно ходит вслед их, то Я обращу лицо на ту душу и истреблю ее из народа ее". Как видим, довольно суровое предупреждение Божие. А во Второзаконии Господь Израилю вещает: "Когда ты войдешь в землю, Израиль, которую дает тебе Господь Бог твой, тогда не научись делать мерзости, которые делают народы сии. Не должен находиться у тебя прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебники, вопрошающие мертвых, ибо мерзок перед Господом всякий делающий это и за сии-то мерзости Бог твой изгоняет их от лица твоего, будь непорочен перед Господом Богом твоим, ибо народы сии, которых ты изгоняешь, слушают гадателей и прорицателей". Если мы обратимся к болезни как таковой и отношению Православной Церкви к болезни, то увидим, что Церковь болезни приемлет как промыслительное попущение Божие, как средство Господне, которое научает, наставляет нас. Господь попускает те или иные болезни по грехам нашим. Болезнь - это фактически прекращение согласия между телом и душой человека, когда тело и душа приходят в разногласие между собой. В естественном духовно-нравственном настроении человека при его сотворении Господь даровал ему чистую душу и тело, человек не знал болезней. Адам и Ева никогда не болели, они не знали никаких язв, никаких недомоганий, ибо тело было согласно с душою, душа была согласна с духом, как и сам Адам был согласен с Богом. Поэтому телесное служило душевному, душевное служило духу, а дух человеческий служил своему Богу, слушался Его и исполнял Его волю. Первый человек по любви своей был в полном согласии с Богом. Но после грехопадения произошло разделение. В человеческое существо проникли разъединенность и смятение, грех совершил это разъединение. Теперь тело самовластно начинает требовать от души служения ему. Душа, исполненная различными страстями, самовластно ищет служения себе со стороны духа человеческого. А человек в целом весь отдается своим прихотям и похотям телесным и душевным, и фактически всю свою жизнь устраивает в удовлетворение своих страстных вожделений, страстных влечений. Из этого следует, что человек после грехопадения совершенно перевернулся в отношениях с самим собою и внутри себя и в своих отношениях с Богом. Неудивительно, что при таком состоянии человека разлад между телом и душою при умножении греха совершенно оскверняет жизнь души и жизнь тела. И те естественные проявления нашей телесности, которые фактически направляют всю нашу жизнедеятельность, оскверняются, искажаются, извращаются и становятся несродными телесному естеству и составу, а следовательно нарушают функционирование самого тела. Любой грех есть скверна, которая оскверняет и тело, и душу человека. Эта скверна нарушает естественное функционирование тех или иных органов человеческого тела. Поэтому издревле говорилось, что человек заболевает по грехам. Господь силен очистить всякого человека. И эту очистительную силу мы видим, например, в Таинстве соборования, которое совершается над болящими людьми. В этом Таинстве верующий человек приходит в возможность и силу Господнего исцеления, а значит, и прощения Господом человеческих грехов. Прощая, Господь Своими страданиями искупает грехи человека и благодатью Своей любви освобождает человека от скверны греха. Прощая, Господь в Таинстве соборования исцеляет, если человек верует, что Господь силен это сделать. Мы знаем немало случаев (даже в нынешнее время), когда во время Таинства соборования, на пятом, шестом помазании или на седьмом чтении Евангелия, человек вдруг чувствует облегчение, вплоть даже до полного исцеления. Бывали случаи, когда на Таинство соборования человека приносили на руках, а после совершения Таинства он уходил своими ногами. Почему над одними это совершается, а над другими нет? Исцеление дается по вере человека. Человек в личных отношениях с Богом способен испросить у Него примирения, Его прощения. Но для этого человеку нужно искренне веровать, что Господь способен его простить, потому что он Милосердный, Всемогущий и Любящий. И если с этой верою человек обращается ко Господу, то действительно получает исцеление. Иной христианин просит священников или своих собратьев помолиться о нем. И тот, кто верует, что Господь силен по молитвам других людей исполнить прошение, тот получает это исцеление, хотя сами люди, которых человек просил, считают себя недостойными испрашивать у Бога исцеления для кого-либо. Но по вере просящего и по искренности отклика тех, кого просили молиться, Господь дает исцеление или облегчение болезни. Совершенно иную картину приходится наблюдать в различных магических, целительных и экстрасенсорных действиях. Там никаких отношений с Богом не возникает. А если какая-то часть "целителей" и обращается к Богу, проводит "лечение" в увешанных иконами комнатах при горящих лампадах, свечах, перед "исцелением" читает некоторые молитвы, то, в конечном итоге, они попирают все это, когда переходят к "исцелению", обращаясь к той силе, которая однажды вошла в их внимательное "вчувствование в свои биотоки". Сначала они обращаются к Господу, к Матери Божией, целителю Пантелеимону, призывают всех угодников Божиих и сразу же после этого (во внутреннем своем внимании) переключаются на ту силу, которая начала содействовать им тогда, когда впервые почувствовали они в себе "целебные" способности. Этот возврат к первому факту "исцеления", к первым ощущениям содействующей силы и постоянная опора на эту силу, развитие своей чувствительности именно по отношению к ней и составляют главную внутреннюю ложь такого "целителя". Мне известен случай, когда одна "целительница" вдруг осознала это в себе и раскаялась, вся "целительная" сила у нее пропала. Более "исцелять" она уже не могла. После такого покаяния, почувствовав, что освобождается от чего-то такого, крепко держащего ее в своей власти, она начала просто и настойчиво воцерковляться. Сегодня это добрый, хороший церковный человек. Следует еще раз вспомнить об отношении к болезням у православного человека. Часто возникает вопрос: почему же все-таки "целители" вылечивают людей? Почему популярные оздоровительные системы так действенны? Почему многие, прибегающие к ним, выздоравливают и живут, не болея? Гордость человеческая в сочетании с физиологически правильным оздоровлением дает этот результат. Всякая болезнь лежит в Промыслах Божиих, потому что болезнью Господь напоминает человеку о его грехах. И поэтому православный человек, заболевая, делает два действия. Первое - он ищет исцеления с помощью врачей, а второе - непременно ищет покаяния, чрез которое хочет очиститься от греха, по причине которого началась в нем болезнь. Поэтому для православного человека болезнь есть возможность умножения в нем покаянного чувства. К сожалению, в новоначалии этого не происходит. Человек, воцерковляющийся первые пять лет своей жизни, заболевая, почти забывает о Боге. Единственное, что он усвоил, - это попросить помолиться кого-либо об исцелении. Он обычно обращается: "Помолитесь за меня!", но сам при этом за своей болезнью внутреннего обращения к Богу и покаяния не ищет. Он как бы забывает об этом. Это происходит по причине отсутствия навыка обращаться к Богу в болезни. А человек православный и воцерковившийся знает в болезнях утонченное, более близкое отношение к Богу, что приводит его к глубокому покаянию. Более того, история знает немало случаев, когда покаянное утешение святые искали именно в своих болезнях. Они отказывались от окончательного исцеления, и, хотя болезнь их мучила, приносила скорби, утесняла в земной жизни, покаянное чувство теплило и хранило их сердца. Выздоровление, вольно или не вольно, отнимает это утешение. Поэтому святые угодники Божии от болезни не отказывались. Мы знаем, что преподобный Амвросий Оптинский болел всю свою жизнь, врачи его потихоньку поддерживали, оказывали ему частичную помощь, облегчали болезнь, но окончательно он так и не излечивался. Для церковного человека важнейшим становится содействие Духа Божия: участие в его жизни благодати, которое он однажды начинает явно в себе слышать. Чувство причастности действию благодати Божией и составляет главную опору его жизнедеятельности. И если человек это пережил опытно, то он устремляется к благодати и к хранению в себе благодатного действия, старается удержать при себе различные внешние условия, одним из которых как раз и являются болезни, скорби и искушения. Болезни доставляют разные недомогания телу, скорби - различные нестроения в событиях жизни, искушения - различные неожиданные несчастья, которые падают на человека. Но при таком утеснении окружающей жизни, потере комфорта и удобств человек внутренне обращается к Богу и от Него получает утешение. Внешне все выглядит довольно скорбно: все тесно, все печально, все почти на грани возможности терпения. Человек теряет силы, физически тает, а внутренне его согревает дивная утешающая благодать Божия. Однажды полюбив это утешение, человек начинает разуметь, что оно напрямую связано с внешними скорбями, обстоятельствами, с болезнями, искушениями. И, начиная это замечать, все более и более укрепляется в убеждении о том, что именно при определенных скорбях и болезнях его посещает утешающее содействие Божие. От этого его вера умножается. Человек принимает скорби как норму своей жизни. По этой причине православный человек, в отличие от человека неправославного, с какого-то времени перестает суетиться в выискивании каких-то земных благ.
Отношение к болезням и скорбям в католическом и протестантском мире
Современный католический мир склоняется в сторону чувственных радостей, протестантский - в сторону комфорта и удобства жизни. Целью протестантского мира является созидание уже здесь, на земле, всей полноты комфорта и радости жизни земной, по их представлениям, радостей, Богом благословенных. И поэтому все богатые силы души устремлены на то, чтобы обустроить этот комфорт и эту радость. Мы удивляемся современным бытовым изобретениям, импортированным с Запада: насколько они удобны, практичны и комфортны. Чудные видеокамеры, прекрасные магнитофоны, микрофоны, шикарная мебель, чудо-холодильники, микроволновые печи - как все удобно устроено! Живи и радуйся. А протестантский пастырь говорит: "Это-то и требуется. Радость в этой жизни, вот что тебе нужно. А чтобы ты радовался, знай, что все это дает тебе Господь. А тебе, чтобы это иметь, надо всего лишь одно: верь в Бога, уверуй в него. И Господь тебе все это даст". И человек погружается в эту жизнь и радуется, совершенно не подозревая, что эта радость является чувственной и никакого отношения к духовной жизни не имеет, Духа Божия не ведает и не подозревает о нем, а лишь дает ощущение душевной, чувственной радости. В католическом мире есть еще одна глубокая причина, по которой католики раньше протестантов начали свое отхождение от истинных отношений с Богом. Это учение о возмездии и искуплении, которое, увы, отчасти проникло и в наше школьное богословие и теперь отлагает от Церкви и ее правды и нас с вами. В "Догматическом богословии" митрополит Макарий, следуя латинянам, пишет для семинарий следующее: "Вся тайна нашего искупления смертью Иисуса Христа состоит в том, что Он, взамен нас, уплатил Своею Кровью долг Правде Божией за наши грехи". Уплатил долг за наши грехи... Чтобы так богословствовать, католическому учению нужно все дело спасения заменить "уплатою долгов". Для этого грех нужно выделить как нечто внешнее для души, как то, что человек сделал раньше и теперь это стало во времени достоянием прошлого, но как сделанное или нанесенное оскорбление Богу требует теперь возмездия. Поэтому нужно принести выкуп, искупить человека, чтобы удовлетворить разгневанную правду Божию. Этот выкуп будто бы и совершил Господь наш Иисус Христос. За грех, выделенный как нечто внешнее от человеческой души, приносится столь же внешний выкуп. Еще точнее - выкупгрех превращается в событие, внешнее для души. В таком случае, по поводу греха могут совершаться любые расчеты как с Богом-Отцом, так и со стороны человека с Иисусом Христом. Уплата за грех может быть делами, деньгами... ибо и человеку нужно выкупить себя перед Господом. В противном случае не миновать возмездия. Страх перед возмездием и необходимость оправдать себя праведными делами движет и многими из нас в Православной Церкви. В результате дело спасения души от греха превращается в дело искупления или выкупа за соделанный ею грех. Труд и внимание обращаются не к чистоте души, не к добродетелям, не к благодати Духа Святого, от Которого жизнь, а к избеганию возмездия и к избавлению от соделанных грехов. Православный человек весь обращается к восстановлению добродетелей и исполнению Заповедей и правил Церкви, а наш окатоличенный мирянин, боясь не спастись, занят отыскиванием новых и новых грехов, чтобы все записать и принести на исповедь. Затем, по исповедании, вновь заняться грехами же, выискивая те, что еще не обнаружены, фиксируя те, что вновь повторяются, и проводя ревизию в тех, которые, возможно, не до конца исповеданы. При этом особенным успехом будут пользоваться книжки с перечислением как можно большего числа грехов - сто, двести и даже тысяча с лишним. От одних грехов к следующим. Так и течет его жизнь в Церкви: без всякой радости и без любви к ближним. Получается, у католически настроенных людей жизнь безрадостная, у протестантски настроенных - радость беспечная и чувственная. Где же радость настоящая? Только в Православии возможно узнать истинную радость - радость благодатного прикосновения Божия. Но и она открывается лишь по исполнении немалых, тяжких, порой многолетних трудов по приближению характера своей жизни к Богу, к Его Заповедям, к Его заветам. В основе этой жизни, обращенной к Нему, лежат живые отношения с Богом. Эти отношения в нас подвигаются Святым Духом, Его божественною благодатью и мы, живые, по благодати, входим уже от собственного произволения в отношения с Ним, Господом. Мы ищем спасения от греха, потому что несносно нам его зловоние; от проклятия, потому что не в силах сами побороть лежащую на нас власть и силу страсти, которая настигает нас изнутри и роняет нас, низвергая в ад падшей жизни; от смерти, потому что не хотим, не можем переносить мрак, холод и запустение всякий раз, когда грехом, нами содеянным, душа теряет благодатное присутствие Бога, Его свет, Его тепло, и через то теряет способность любить, милосердствовать, терпеть, жить в мире и многое благое, что и составляет для нее действительно жизнь. Мы входим в отношения с Господом, Который тогда, две тысячи лет назад, как Бог, пребывая вне времени и потому заключая в Себе все времена, принял в человеческое Свое естество каждого из нас по естеству и, как человек, невинный и безгрешный, страдал за наши грехи и умер. В смерти Своей явил торжество послушания и смирения. В Его Богочеловеческом смирении грех нашел свою смерть. И содрогнулась и потряслась вселенная от совершившегося. И далее как Бог, спасая нас из греха, проклятия и смерти, воскрес, воздвигая нас в новую жизнь, в нового человека. Как Человек - тогда, как Бог - сейчас, содержа в Себе в "тогда" мое теперешнее, мое "сейчас", не "искупал", как говорят католики, а спасал и спасает меня, извлекая из тленного человека. Его земная жизнь сейчас проникает в мою земную жизнь, совершая мое спасение в каждой Божественной Литургии, в каждом Таинстве моего вхождения в Его милосердующую любовь, в каждой исповеди, в каждом Причастии. Сейчас, в настоящем времени, православный человек, обретаясь в своей любви к Богу, ищет последовать Ему, смирением в болезни соразделяя Его страдания и стяжая тем самым благодатное участие Бога. Господь, приемля любовь человеческую, попускает ему болезни и скорби, одновременно любовью Cвоею благодатно утешая его во внутреннем человеке. Вне Православия многие люди ищут другого, более легкого, бесскорбного способа жизни, при котором можно было бы иметь все - и веру в Бога, некий образ религиозного жительства, включая посещение Богослужений, молитвы, благотворительность, как бы быть оправданным перед Богом, и в то же время иметь комфортную по земным меркам жизнь. Но православному человеку известно, что так жить невозможно, если ты хочешь иметь реальную причастность Духу Божию. Нельзя служить двум господам. Все вышесказанное имеет прямое отношение к нашему разговору о "целителях". "Целители" о таком православном характере отношения к скорбям, болезням и искушениям вообще ничего не ведают. Более того, такое отношение их возмущает, раздражает, даже приводит в гнев. Именно по этой причине, что сами они устремлены к тому, чтобы устроить земную жизнь более удобно. Даже самые искренние "целители", которые самозабвенно отдают себя с утра до ночи на "исцеление" больных, тоже любят себя и ищут земного комфорта. Все это дает нам некоторую возможность различить, где правильное отношение к болезни, а где неправильное, и к кому надо прибегать - к "целителям", или же к Церкви, ее Таинствам, или же к благословленной Церковью врачебной помощи.
О духовном отце
На путях воцерковления рано или поздно встанет вопрос: как найти духовного наставника, духовника? Это один из самых трудных вопросов сегодняшнего дня. Прочитав много книг, большинство из нас, естественно, начинают искать себе духовного отца. Тем паче, что вся святоотеческая традиция говорит о необходимости духовного руководителя. В то же время мы часто сейчас слышим от церковных людей и от священства, что наступило такое время, когда духовных отцов быть не может. Вера оскудела, и по этой причине не надо пытаться, не надо искать... "Единственным наставником твоим, - говорят они, - могут быть сейчас лишь святоотеческие книги"... Не спешите сразу судить, так это или не так. Чтобы не возникала путаница, мне думается, нужно различать такие понятия, как исповедник, духовный наставник, духовный отец и старец. Есть общецерковное мнение, что старчество теперь сильно оскудело. Но и сейчас есть всеми признаваемые духовные люди, к которым верующие прибегают за советом и считают их старцами. Таковыми, например, являются: архимандрит Иоанн Крестьянкин в Псково-Печерском монастыре, архимандрит Кирилл - в Свято-Троицкой Лавре, протоиерей Николай на острове Залита, монашествующие в некоторых других монастырях нашей Церкви. К ним верующие люди часто прибегают для того, чтобы получить наставления, духовный совет, обрести правду жизни. Но существует и другая сторона этого явления, о которой неоднократно говорил митрополит Антоний Сурожский в своих выступлениях. В наше время немало молодых священников принимает на себя старческие обязанности. Не вполне осознавая, что есть духовная жизнь, они берутся отвечать на какие-то очень серьезные и глубокие жизненные вопросы прихожан. Они пытаются даже указывать им жизненный путь, более того, указывать с некоторой жесткостью, самонадеянно считая себя возвещателями воли Самого Господа. Такое "младостарчество" представляет собой серьезную опасность для воцерковляющегося человека. В то же время духовное наставление, на мой взгляд, явление необходимейшее, без него входящему в церковную жизнь обойтись никак нельзя. Представить порядок своей церковной жизни в миру дело непростое, увидеть самого себя сложно и практически невозможно, поэтому очень нужно и очень важно прибегать к священнику за советом, за наставлением. Возникает вопрос о постоянстве обращения к наставникам, т.е. можно ли ходить к разным священникам и получать от них наставление или же необходимо советоваться только с одним. Тут возникает чисто психологический нюанс: если ходить к разным священникам, то невольно возникает искушение - наиболее трудные вопросы приносить к наиболее беспечным и слабым священникам, а малозначащие вопросы приносить наиболее строгим. В результате человек очень удобно устроит свое самоугодие, будет ходить с одним и тем же вопросом к двум, к трем священникам, а в итоге выберет один какой-то ответ из трех, тем самым приобретая навык определять самому, как ему поступить, возможно, искренне считая, что он живет по послушанию. Но в духовной жизни требуется как раз отложение от самого себя, своих самохотений, которые часто порождаются самоугодием. Такое послушание - одно из важнейших средств церковного развития, которое, к сожалению, многие не могут принять почти до самой смерти. Св. Феофан Затворник говорил, что узы духа, узы самоугодия, как самые глубокие, могут сопровождать человека до самого конца его жизни. Во многих случаях бывает, что уже на смертном одре человек неожиданно переживает некоторое потрясение, в результате которого освобождается от этих уз. Обретение духовника проходит обычно четыре этапа. На первом этапе человек приходит к священнику просто как к исповеднику, которому приносит свои грехи. Человек почти ничего не спрашивает у священника, ему вполне достаточно тех книг, которые читает, и своего саморазумения, по которому, собственно, он и выстраивает свою жизнь. Он привык так жить в миру. На следующем, втором, этапе, человек начинает все более и более доверять священнику и поэтому начинает уже прислушиваться к его советам. Однако чадо относится к совету очень произвольным образом. Совет можно принять, а можно и не принять. Значит, слово священника, воспринятое как совет, все равно остается в произвольном обращении самого человека. Человек как хочет, так с ним и обращается. Если он продолжает дальше ходить к этому священнику (а это возможно только в случае постепенно возрастающего доверия к нему и взаимного, а может быть, одностороннего, притяжения), то возможен выход на следующий этап. Он начинает удостоверяться в том, что некоторые невыполненные им советы были не просто человеческим измышлением. Потом, в дальнейшем, обстоятельства показали, что он был наказан за то, что их не выполнил, а значит, за ними стояла Воля Божия. Он ее не исполнил и теперь наказан. Такие откровения, которые он переживает в течение нескольких лет хождения к священнику как к духовнику, дают основание уверовать в то, что к словам священника надо все-таки прислушиваться. И постепенно он начинает относиться к священнику как к наставнику. Слова священника на этом этапе их отношений воспринимаются как наставление, а с наставлением обращаться вольно уже не будешь. Наставление - это слово, которое ты принимаешь к исполнению. Это уже не совет. Если наставление принято к исполнению и, исполняя его, человек открывает, обнаруживает, что они помогают ему возрастать в духовной жизни, то в результате он все более и более укрепляется в своих отношениях со своим духовным наставником. Прочитанные святоотеческие книги показывают, что путь, по которому ведет его духовный наставник, не расходится со Святыми отцами, общий единый дух сохраняется, и это его вполне устраивает. И, наконец, по мере того, как христианин удостоверяется в точности и правильности наставлений, когда он их выполняет, получается хорошо, а когда нет - плохо (именно таким образом приходит вразумление), то его доверие укрепляется, и он с какого-то времени начинает относиться к священнику уже как к духовному отцу. Это совершенно новое качество. Формируется новое право священника по отношению к своему чаду, но это право не самовластия священника, это властное право, которое чадо вручает пастырю как своему духовному отцу. Что это такое - властное право? Рассмотрим на примере. Ребенок, родившийся в любой семье, относится к родителям как к власть имеющим над ним. Мама или папа могут ему не только указать, но и наказать. Могут не просто наказать, а наказать так строго, что никто другой такого права на ребенка не имеет... И при всем при этом ребенок, переживая ужас и трагедию наказания, вплоть до истязания, тем не менее, успокоившись, вернется к родителям. Он не сбежит из дома и не скажет: "У меня нет больше отца или матери". Это надо очень сильно и очень грубо обращаться с ребенком или совсем его не любить, чтобы ребенок убежал из дома. Сейчас, правда, такое можно очень часто встретить, но это уже случаи явного отсутствия родительской любви. Если же родитель с любовью будет исполнять свой долг, если отец и мать своей родительской властью строго наказывают ребенка, он не убегает от них, и через день - уже как ни в чем не бывало он исправился, он больше так не делает. Дитя знает, что за это мать или отец его строго накажут. Ребенок дает родителям это право, ибо он вверен родителям своей внутренней волей, которая не зависит уже от того, пекутся о нем родители или нет, пекутся плохо или хорошо Когда у взрослого человека по мере углубления отношений со священником нарастает такая степень доверия, в конечном итоге она отпечатлевается его решимостью вверить себя уже как духовное чадо своему духовному отцу. С этого времени начинаются новые отношения с тем же самым священником, но уже как с духовным отцом, т.е. имеющим право жестко и строго отвращать свое чадо от его самохотения, самоугодия, своенравия и прочего.
С одной стороны, мы видим, что в этом случае духовный отец может применять очень суровые меры, потому что своенравие в некоторых своих видах настолько глубоко коренится в нашей душе, что искоренить его бывает порой очень трудно. Можно только вырвать это своенравие из нас, сделав какие-то крутые запрещения, или же жестокое наставление, или жестокое благословение поступать так и не иначе. С другой стороны, отношения с духовным чадом принимают тишайший характер, когда священник не настаивает ни на чем, но дает лишь совет, ненароком сказывает. И, тем не менее, и совет, и слово воспринимаются чадом в самой глубине его сердца, его доброхотного следования сказанному духовным отцом. Не потому чадо слушается, что духовный отец поступил грозно, а потому, что само чадо доброхотной волею предано своему отцу, а любящим сердцем открыто его благословениям, ибо в них он приемлет саму волю Божию о себе. Откуда же взяться сегодня таким священникам или монахам, которые могли бы показывать своим чадам сразу волю Божию? Действительно, благоразумный духовник на третьем этапе отношений не доверяет себе и волю Божию испытует. Благословит духовное чадо поступить так. Чадо исполнит, а дело не пошло. Человек возвращается к духовнику: "Вы благословили, а дело не пошло". Еще раз уясняются обстоятельства, заново ищет духовник волю Божию, молитвенно испрашивает, смирением слушает, даром рассудительности рассуждает, либо в молитве молча предстает Богу (каждый духовник делает, как ему дается) и вновь благословляет. Может опять ошибиться. Вновь чадо, все исполнив, как сказано, вернется с плохим результатом, если хочет, со своим рассуждением, и вновь будет думать и молиться духовник. И вместе с ним в то же самое время чадо будет смиряться пред волей Божией и молиться о ней. И так до тех пор, пока не обретется, в чем же воля Божия. Благодаря этим отношениям духовное чадо обучается вере и доверию, а духовник обретает духовный опыт наставничества. Придет ли он к той степени, когда воля Божия будет открываться ему с первого или со второго раза, знает Один Бог. Сам же он будет оставаться в чувстве неведения воли Божией по своему недостоинству, а руководить чадом будет по послушанию своего служения. Сколько времени могут длиться такие испытующие волю Божию отношения? Для нас, нынешних духовников и нынешних чад, пожалуй, всю жизнь. Потому и не возможен, наверное, в наше время, т.е. для многих из нас, четвертый этап, т.е. степень старчества. Не каждый верующий найдет в священнике и духовного наставника. Большинство задерживается на первом этапе - ходят как к исповеднику. Немногие, выйдя ко второй степени, остаются на ней долго. Вскоре охладевают и возвращаются к первой. Те же, кто остаются, годами пребывают на ней, не решаясь к переходу на третью степень. Прибегать к священнику за советом, оставляя окончательное решение за собой, или искать благословения священника на дело, уже принятое своей волей и определенное своим разумением, как его совершать, - вот состояние многих современных церковных людей.
Да и священники в большинстве своем не ищут третьей степени, а тем более четвертой. Одни - по чувству недостоинства, другие - по благоразумию, третьи - по нежеланию брать на себя много заботы, четвертые - по лени, избегая лишних трудов, пятые - по маловерию. В первые пять лет после хиротонии по воодушевляющей благодати Божией, неправильно с ней обращаясь, священники могут соблазниться "младостарчеством". Но эта болезнь недолго длится. Сколько же времени проходит от первого этапа до третьего? Около пяти - десяти лет. Третий этап может длиться до конца жизни. Могу сказать, что вряд ли сегодня можно встретить отношения верующего человека со своим пастырем как отношения духовного чада с духовным отцом. Состояние сегодняшнего церковного народа настолько немощное, что даже обычное наставление священника не каждый вытерпит. Сегодняшний верующий и не всякое наставление сможет понести, потому что только духовная сила, благодатность позволяет нести это ради Христа, чувствуя и слыша в этом повеление, согласное с Евангелием, с Евангельским характером жизни. А чаще всего по нашей духовной немощи в сердцах присутствует мощь гордынная, мощь себялюбия, мощь тщеславия. И эта мощь скрыта за хлипкой, как фанерка, оболочкой, которую только задень, она тут же задрожит вся, затронь сильнее, уже и прокололи. А если прокололи, то через эту фанерку такой фонтан забрызжет, что потом будешь за километр обходить этого человека. Не то что наставления будешь бояться сказать, даже советовать, когда настоятельно спрашивать будет, и то станешь с великой осторожностью. Церковные люди сегодня настолько уязвимы, что с ними приходится обращаться очень осторожно. Я вижу вокруг себя, редко кто из опытных, зрелых священников дерзает вообще предложить себя в наставники. Бывает, что священник это исполняет, если чадо того настойчиво просит, но соглашается на это далеко не сразу. Неопытные же священники соглашаются, но из этого редко что выходит доброе, или же складываются чисто поверхностные отношения, не имеющие в глубине своей смыслов церковной жизни. Мы видим, что уже на степени наставничества от священника требуется не только священническое слышание событий, но и педагогическая мудрость. Сочетание священнической и педагогической мудрости дает реальную возможность для того, чтобы вести свое чадо. Дело это очень сложное. Все осложняется не только тем, что многие из нас очень своенравны, очень самолюбивы, уязвимы и самонадеянны. Сегодня подавляющее большинство воцерковляющихся людей имеет образование - среднее, а большинство и высшее. Во многих живет мера самопознания, самодостаточности или же мера уверенности в себе. Каждый думает, что сам во всем разберется, если уж не сегодня, то завтра или послезавтра, почитает книги, хорошенько подумает, поразмышляет и обязательно доберется до истины. Вот эта уверенность в себе настолько сильна в сегодняшней интеллигенции, что к совету человек еще позволяет себе как-то прислушаться, тем более, что при этом свободен сам размышлять. А вот уже воспринять слово как наставление, а значит, делать и действовать уже именно так, как сказано, отложить свою волю, свое сознание, свое разумение, - этого сегодняшний человек позволить себе не может. А если при этом священник ведет себя чуть построже... Обычно строгий священник, давая наставление, не будет объяснять, почему так, а почему эдак... Когда мы начинаем объяснять, то привлекаем к исполнению сознание человека, т.е. мы уговариваем, убеждаем человека и в итоге добиваемся его согласия на то, что ему так полезно поступить. И человек действительно принимает это как наставление, но оказывается, что это наставление принято вовсе не сердцем, и потому серьезного духовного значения не имеет. Оно принято сознанием, которое удостоверилось в том, что священник действительно прав, советует разумно и здраво, настроен благожелательно... После такого убеждения человек остался внутренне доволен, он убедился в том, что не ошибся в священнике. И только после этого он позволяет себе принять данное слово священника как наставление. Здесь нет послушания, здесь есть согласие с разумным словом. Как видим, в глубине человеческого сердца остается в этом случае все то же самоугодие, самодостаточность, человек не выходит за их пределы. К сожалению, большинство сегодняшней интеллигенции, живущей церковной жизнью10-15 лет, пребывает в таком состоянии, даже не подозревая этого. Не удивительно, что по этой причине исповедь почти не бывает исповедью, там нет покаяния. Человек исповедует грехи, но больше по сознанию, а не по сердцу. Это все равно что собраться на исповедь, налепив на себя банные листы, - пока лепил, то вроде бы держались на теле. А пока в очереди к священнику постоял, успел обсохнуть, и все отвалилось, лишь один-единственный какой-нибудь только и остался. И стоит человек, снова стараясь вспомнить, или выручает его бумага, которую он написал. Священник советует ему: - У тебя целых две страницы написано, там больше ста наименований грехов, а ты начни с того, о чем более всего скорбит твое сердце, о чем болит твоя душа. С этого начни, а потом и написанное вспомнится. Человек на это медленно опускает свой листик и говорит: - Батюшка, мне нечего сказать. - Ладно, тогда говори по бумажке. Но сказанное "по бумажке" при том, что нечего от сердца сказать, это явное говорение от сознания. Все то же самое интеллигентское состояние. Ничего более. Вся та же глубина и глыбища самоугодия, самодостаточности, которая очень хочет стать православным и поэтому по своему сознанию теперь выискивает методы и способы - как им стать? И обретя все эти методы, вооружившись способами, прочитав даже все пять томов "Добротолюбия" и вытащив оттуда все необходимое для этого, он, "вооруженный до зубов", теперь живет церковной жизнью! А в действительности это как раз и есть то самое состояние, про которое Господь сказал: "Многие скажут Мне: Господи, Господи!.. И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие" (Матф. 7, 22-23). К сожалению, это состояние очень свойственно сегодняшним людям, и обратить такого человека к настоящему покаянию - дело очень непростое. По своему опыту и по опыту других священников, очень серьезно трудящихся над своей паствой, знаю, что порою приходится до получаса беседовать со чадом, прежде чем в нем возникнет хоть какая-либо скорбь и покаянное чувство. Часто это бывают слезы саможаления или слезы скорби о самом себе. Тут очень много трудностей, очень много сложностей- это непаханная целина. Как над ней работать? Что при этом делать? Совершенно неизвестно. По своему сегодняшнему состоянию мы, церковный народ, видимо, сильно отличаемся от народа прошлого столетия, уже не говоря о предыдущих. И тот опыт, который был в прошлом столетии или в позапрошлом, не вполне применим к нынешнему народу. Состояние наше более тяжелое. Тогда малейшее слово слышалось и чувствовалось сердцем. Сейчас сердце не слышит даже очень строгое слово. В отношениях с духовником необходимо коснуться еще такого момента: очень сильно осложняют ситуацию бесы, которые не спят, и там, где действительно начинаются серьезные отношения между чадом и духовником, стекается это невидимое зло. Там, где отношения хладные, или теплохладные, или же формальные, там бесы особенно не тревожатся, но там, где начинается серьезное наставление, вдруг, в одну минуту может произойти полный разлад всех отношений. В состоянии такого искушения духовное чадо не может правильно осознать происходящего. Ясно, что не может одна минута разлада перечеркнуть четыре года совместной духовной жизни, значит, явное искушение, которое нужно просто перетерпеть, и этим оно преодолеется. Если из-за минутного проявления самоугодия возникает такое противление духовному отцу, то это явное искушение. Не могут никакие подобные случайные моменты перечеркнуть пяти или десятилетнего хождения к своему духовному наставнику. Никак не могут. Благоразумие или же простая рассудительность позволяют человеку все эти вещи распознавать, как бы его ни заклинило. Но когда человек уязвляется, у него закрываются не только чувства, но и разум. Тем не менее все-таки самими остатками своего разума все равно должно помнить, что минутные или длящиеся в течение месяца искушения разлада отношений никак не могут перечеркнуть многие годы вашего пребывания со священником. Минутным и даже многодневным искушениям нельзя доверять. Нельзя из-за того, что заклинило, рвать многолетние отношения. Претерпите до конца, и откроется Божий Промысел. Он всегда неожиданно мудр и глубок.
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ
О призывающей благодати
- Возникает вопрос: если призывающая благодать Божия сама подвигает человека во время оглашения, и по себе каждый знает, что она особенно подвигает именно молитву, богослужение, пост и чтение книг, разве не могла бы она также подвинуть человека к правилам хранения чувств и к трудам над нравом. Почему же человек в первом легко подхватывается, а во втором и третьем так вязнет?
- Думаю, тому есть две причины. Когда человек молится, стоит на службе, постится или читает, он делает это с ревностью, но своим, ему присущим образом, делает так, как может. Как надо, не знает и не умеет. И Господь по милости и долготерпению приемлет его таким, каков он есть. Когда же он с такою же ревностию начинает обращаться с ближними и делать это так, как он сам может и как умеет (не имея ни кротости, ни смирения, ни любви), ближние недолго терпят его и скоро вступают в то или иное противление ему, громкое или тихое. Одним словом, с явно деятельными и к ответу готовыми ближними не очень-то просто умножать свою ревность. Не то что с книгами святых отцов, которые ничем ответить не могут. Иные ближние, напротив, придут в сильное беспокойство и скорбь, встретившись, на их взгляд, со странностями уверовавшего человека и своей заботой и попечением, обидами и раздражением, не дадут человеку отойти от привычного порядка жизни. Другая причина более важная. Труд над молитвою, умножая ее объем, можно совершать, при этом не участвуя в ней своим сердцем. Сердце при этом может далеко отстоять от Господа. Но как только человек обращает внимание на сердечные чувства, в нем же самом поднимается собственное самоугодие и себялюбие, которое не всякий человек может преодолеть. Более того, многим из нас удобнее ничего не делать в чувствах и нраве и вполне оправдываться молитвой или жить преимущественным воодушевлением в ней. Тем более, что и в ней мы уклоняемся от трудов над качеством. То есть, самоугодием и себялюбием, которые могут вполне вписываться во внешние церковные действия, человек схватывает ревность к молитве, богослужению, посту и чтению книг и, считая, что он тем самым уже весь "церковный" устраняется от трудов над чувствами и нравом.
О заповедях блаженств
- Расскажите о заповедях блаженств. - Заповеди блаженств - это сверхчеловеческий опыт нрава. Чей это нрав? - Господень. Это нрав Христа. В них Господь излагает, раскрывает Свой нрав. А обрестись в нрав Христов можно ли без Самого Господа? Только с Ним, с Господом, и совершается в нас этот нрав. Другое дело, что любой человек по своему устроению уже имеет такую душу, которая располагает внутри себя задатками Богодарованного нрава. Он превосходит все известные, человеческим умом обусловленные формы нравственности. Он имеет нрав Адама и Евы до грехопадения, высоту, которая превышает многих праведников Земли времен Ветхого Завета. Ведь это были первые люди, т.е. люди, которых Господь сотворил Своею Божественною Любовью и вложил в их душу такую нравственную красоту, каковой мы с вами сейчас даже близко не видим и не слышим ни друг в друге, ни в себе самих. Иногда приходится слышать: "Если уж Адам и Ева, те, которые превыше по нраву своему всех нас, согрешили, то что говорить о нас?" Надо всегда помнить и памятовать о том, что сейчас Адам и Ева в раю молятся за нас. Господь принял их раскаяние. И, возможно, их молитвою многие сейчас приходят в Церковь. В Нагорной проповеди Господь говорил о таком нраве, который превышает нрав Адама и Евы, т.е. который даруется сугубою благодатью Божией. Во времена Ветхого Завета эта благодать не была дана людям, а открылась по пришествии Христа, по исполнении Им мучительного подвига Крестных страданий и искупления нас из власти греха. Эта спасающая благодать подает человеку те одежды нрава, одежды добродетели, благодаря которым человек становится способен исполнять заповеди Блаженств. Нравственные Заповеди Господь говорил дважды. Первый раз Он произнес их на горе Синай, первые десять заповедей, которые были преподаны Им Моисею. А в Нагорной проповеди Он произнес новые заповеди, которые превыше первых. Превыше, потому что они могут быть совершены только благодатию Евангелия, только в Церкви Православной, в ее Таинствах. Таинство - это и есть то самое место, где человеку преподается дар благодати, которым возможно исполнить эти заповеди. Заповеди блаженств - это то, что стяжали Святые отцы и к чему указали нам путь, указали последовательность этого восхождения.
О том, стоит ли делиться впечатлениями о паломничестве
- Безусловно, мы, паломники, будем рассказывать и делиться этим друг с другом, а потом, вернувшись, будем рассказывать всем, где мы побывали и что мы видели. Можно многое рассказывать и нужно рассказывать. Более того, ведь, может быть, для того Господь и открыл сейчас эту удивительную возможность: так свободно поехать на Святую Землю. И в таком количестве! За один только рейс - сразу пятьсот возможностей для благовествования Христа в разных местах по возвращении. Конечно же, можно и нужно благовествовать. Не благовествовать - это будет преступлением. В череде нашей жизни это паломничество имеет особое значение, и во время сборов каждый, наверное, испытал участие Божие в себе. Потому и послушание Божие всем: благовествовать. Но только надо при этом иметь в виду второе непременно необходимое обстоятельство - благоразумие. Неблагоразумный не только никого не воцерковит, но и сам все растеряет. Можно после первого часа своего благовествования уйти совершенно пустым, все потеряв. Куда же после этого переместится рассказанное? Оно переместится в память, в сознание. При этом можно продолжать благовествовать, но уже из памяти и из сознания. При этом можно эмоционально разгорячиться и так рассказывать, что толпы будут собираться, но от этого, кроме вреда, ничего не будет. Картина такого "благовествования" будет все более и более разворачиваться, будут припоминаться различные особенности, какие-то неожиданные подробности.., и в конечном итоге можно прийти в такое эмоциональное состояние! Будут собираться толпы, возгораться... а потом, наслушавшись таких возгорающихся проповедей или же рассказов, слушатель побежит собирать деньги, купит путевку и тоже поедет на Святую Землю... Каждому, кто когда-нибудь из провинциального города впервые приезжал в Москву и был на Красной площади, известен этот эффект разочарования. Ему казалось, что Москва такая великая, высокая, а приехал - все оказалось значительно меньших масштабов, совсем не таким, как предполагалось... Подобное происходит и с паломниками в Святую Землю. От разгоряченных рассказов создается ложное впечатление, а из него - избыточное ожидание. В итоге человек, прибыв на Святую Землю, ничего особенного в ней не найдет. И в этом будем виновны мы с вами. Если человек переживет в разные моменты своего паломничества смущения, сомнения, неверие или маловерие, или особенную какую-либо хулу, которая вдруг здесь начинается в мыслях, помыслах, то все это может случиться только по одной причине: человек неправильно приготовился к встрече со Святыми местами. Вот эту неправильность, в силу нашей разгоряченной эмоциональности, можем создать мы с вами. Кроме того, может произойти большая потеря и для нас самих. Как бы нам не уподобиться тем, о которых говорит преп. Макарий Египетский: "Имеющие внутри себя Божественное богатство Духа, если сообщают кому-нибудь духовное учение, то, как бы вынося собственное сокровище, дают им. Напротив, те, кои не имеют сего богатства внутри сердца,.. схватив только несколько цветов из Писания, носят их на конце языка..." (Слово о любви, гл. 5). Поэтому памятуйте тот сокровенный опыт, который мы с вами имеем и который сейчас еще невозможно вполне охватить. Разве знает по-настоящему кто-либо из нас, что мы с вами пережили, к чему Господь дал нам прикоснуться. Душа восприняла, а сознание еще нет. Даже чувство в полноте этого еще не восприняло. С течением времени какие-то моменты пребывания там, на Святой Земле, воспринимаются по-новому. А поэтому все то, чем Господь нас облагодетельствовал, постепенно будет проникать в каждую клеточку, проникать в чувство, в сознание, в ум, сердце, волю человека. Этот процесс проникновения может происходить очень долго. Поэтому каждому из нас должно сохранить для себя возможность благодатного освящения. Я хочу призвать всех к благоговейному хранению обретенного дара. Пока мы не знаем ни меры, ни глубины, ни полноты этого обретения. Мы только можем чаять, что оно есть в нас, что мы его несем сейчас в себе. Пройдет время, и мы постепенно будем преображаться, пребывая в Церкви, участвуя в ее Таинствах, пребывая в ее молитвах, мы будем меняться. Кто знает, чем обернется в итоге в нашем личном жизненном опыте это единичное прикосновение, может, для многих из нас, вообще единственное в жизни прикосновение к Святым местам Христовым. И памятуя все это, в рассказе своем мы должны быть благоразумными. Непременно надо проповедовать, непременно надо рассказывать обо всех событиях, которые мы здесь пережили. О многом позволительно говорить и рассказывать, о тех событиях, которые были, свидетелями которых мы являлись, но блюдите и храните себя при этом так, чтобы не расплескиваться, не уйти в эмоциональность, не уйти в "ах!.." и "ох!..", в восторги, в эмоциональную восторженность. Если пережитое на глубине всплывет на поверхность сознания, мы сможем рассказывать об этом очень долго, даже годами. И чем дальше сегодняшний день будем отходить по времени, тем больше мы сможем рассказать... Со временем может обнаружиться фантастическая способность человека умело дополнять свои слова несуществующими подробностями, приукрашать их до желания написать большую книгу о нашем паломничестве, причем полностью растеряв все обретенное здесь, в Святой Земле.
О фотографировании в паломничестве
- Не грех ли фотографировать на Святой Земле?]
- Когда фотографируешь, невольно внимание отходит совсем на другое, т.е. ты уже не с Богом и не в молитве. Сохранять внимание в молитве во время фотографирования - это, наверное, способны делать лишь подвижники. Но мы-то с вами - вряд ли таковы. В процессе фотографирования, фиксируясь на внешних предметах, мы вполне можем забыть ту цель, с которой ехали сюда, в Святую Землю. Поэтому ради Святых Мест и благодатного опыта встречи с ними, надо точно определить то время, и те обстоятельства, когда я не касаюсь фотоаппарата. В такие моменты не думать о фотографировании, сосредоточившись на святыне, которой необходимо оказать подобающую честь.
Вернуться в “книги” [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]