Новозаветные священные книги делятся на "Евангелие" и "Апостол". Первые четыре книги называются "ЧЕТВЕРОЕВАНГЕЛИЕМ" или просто "ЕВАНГЕЛИЕМ", потому что в них содержится "благая весть" (слово "ЕВАНГЕЛИЕ" по-гречески значит: "благая" или "добрая весть", почему и переведено на русский язык словом "благовествование") о приходе в мир обещанного Богом прародителям Божественного Искупителя и о совершенном Им великом деле спасения человечества.

1) книги ЗАКОНОПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ, к каковым относятся четыре Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, как составляющие самое существо новозаветного Божия закона людям, ибо они излагают события спасительной для нас земной жизни Господа Иисуса Христа и Его Божественное учение;

Новозаветные священные книги все являются каноническими. Каноническое достоинство эти книги приобрели сразу после своего появления в свет, ибо всем известны были высокоавторитетные имена их авторов. Замечательно в этом отношении свидетельство св. Ап. Петра в его 2-м соб. послании (3:16), где он говорит, как уже об известных ему, "всех посланиях" св. Апостола Павла. Написав послание для Колоссян, св. Апостол Павел дает распоряжение, чтобы оно было прочитано и в Лаодикийской церкви (Кол. 4:16). Мы имеем множество доказательств того, что Церковь всегда и с самого начала признавала каноническое достоинство известных нам в настоящее время новозаветных священных книг. Если же и существовали сомнения относительно некоторых из книг, на что любит ссылаться так наз. "отрицательная критика", то эти сомнения принадлежали частным лицам и не разделялись всею Церковью.

Характерным является то, что для письма употреблялись только большие буквы греческого алфавита, без знаков препинания и даже без отделения одного слова от другого. Малые буквы стали употребляться только с IX века, как равно и словоразделения. Знаки же препинания введены только по изобретении книгопечатания - Алдусом Мануцием в XVI веке. Нынешнее разделение на главы было произведено на западе кардиналом ГУГОМ в XIII веке, а разделение на стихи - парижским типографщиком РОБЕРТОМ СТЕФАНОМ в XVI веке.

Во второй половине IX столетия новозаветные священные книги были переведены просветителями славян равноапостольными братьями КИРИЛЛОМ и МЕФОДИЕМ на "язык словеньск", до некоторой степени общий и более или менее понятный для всех славянских племен, как полагают, БОЛГАРО-МАКЕДОНСКИЙ диалект, на котором говорили в окрестностях г.СОЛУНИ, родины св. братьев. Древнейший памятник этого славянского перевода сохранился у нас в России под названием "ОСТРОМИРОВА ЕВАНГЕЛИЯ", называемого так потому, что оно было написано для новгородского посадника Остромира диаконом Григорием в 1056-57гг. Это Евангелие "АПРАКОСНОЕ" (что значит: "недельное"), т.е. материал в нем расположен не по главам, а по так наз. "ЗАЧАЛАМ", начиная от 1-го зачала Евангелия от Иоанна ("Искони бе слово"), которое читается у нас за богослужением на литургии в первый день Пасхи, и дальше следует порядку богослужебного употребления, по неделям. В богослужебном употреблении нашей Православной Церкви принято вообще разделение новозаветного священного текста не на главы, а на ЗАЧАЛА, т.е. отдельные отрывки, заключающие в себе более или менее законченное повествование или законченную мысль. В каждом Евангелии ведется ОСОБЫЙ счет зачал, в АПОСТОЛЕ же, включающем в себя книгу Деяний и все послания, один ОБЩИЙ счет. Апокалипсис, как книга не читающаяся при богослужении, на зачала не разделена. Деление Евангелия и Апостола на зачала не совпадает с делением на главы и, сравнительно с ним, является более дробным.

В связи с этим первые три Евангелия принято называть "СИНОПТИЧЕСКИМИ" от греч. слова "синопсис", что значит: "изложение в одном общем образе" (то же, что латинское: "conspectus"). Но хотя первые три Евангелия весьма близки между собой и по плану и по содержанию, которое легко может быть расположено в соответствующих параллельных таблицах, в каждом из них есть, однако, и свои особенности. Так, если все содержание отдельных Евангелий определить числом 100, то у Матфея оказывается 58% сходного с другими содержания и 42% отличного от других; у Марка 93% сходного и 7% отличного; у Луки 41% сходного и 59% отличного; у Иоанна - 8% сходного и целых 92% отличного. Сходства замечаются, главным образом, в передаче изречений Христа Спасителя, разности же - в повествовательной части. Когда Матфей и Лука в своих Евангелиях буквально сходятся между собой, с ними всегда согласуется и Марк; сходство между Лукой и Марком гораздо ближе, чем между Лукой и Матфеем; когда у Марка имеются дополнительные черты, они обыкновенно бывают и у Луки, чего нельзя сказать о чертах, встречающихся только у Матфея, и, наконец, в тех случаях, где ничего не сообщает Марк, Евангелист Лука часто отличается от Матфея.

При всем различии между Евангелиями, они чужды внутренних противоречий; при внимательном чтении легко найти ясные признаки согласия между синоптиками и св. Иоанном. Так, св. Иоанн мало рассказывает о галилейском служении Господа, но он несомненно знает о неоднократном продолжительном пребывании Его в Галилее; синоптики ничего не передают о ранней деятельности Господа в Иудее и самом Иерусалиме, но намеки на эту деятельность часто у них встречаются. Так, и по их свидетельству, у Господа были в Иерусалиме друзья, ученики и приверженцы, как напр., владетель горницы, где происходила Тайная Вечеря, и Иосиф Аримафейский. Особенно важны в этом отношении слова, приводимые синоптиками: "Иерусалим! Иерусалим! Как часто хотел я собрать твоих детей...", - выражение, явно предполагающее многократное пребывание Господа в Иерусалиме. Синоптики не передают, правда, о чуде воскрешения Лазаря, но Лука хорошо знает его сестер в Вифании, и так ярко очерченный им в немногих словах характер каждой из них, вполне совпадает с характеристикой их, которую дает Иоанн.

Православное учение о богодухновенности книг Священного Писания всегда держалось того взгляда, что, вдохновляя священных писателей, сообщая им и мысль и слово, Дух Святый не стеснял их собственного ума и характера Наитие Св. Духа не подавляло собой духа человеческого, а только очищало и возвышало над своими обыкновенными границами. Поэтому, представляя собой единое целое в изложении Божественной истины, все четыре Евангелия различаются между собой, в зависимости от личных свойств характера каждого из Евангелистов, различаются построением речи, слогом, некоторыми особенными выражениями; различаются они между собой и вследствие обстоятельств и условий, при которых были написаны и в зависимости от цели, которую ставил себе каждый из четырех Евангелистов.

Написав свое Евангелие для евреев, св. Матфей ставит своей главной целью доказать евреям, что Иисус Христос и есть именно тот МЕССИЯ, о Котором предсказывали ветхозаветные пророки, что Он есть "исполнение закона и пророков", что ветхозаветное откровение, затемненное книжниками и фарисеями, только в христианстве уясняет и воспринимает свой совершеннейший смысл. Поэтому он и начинает свое Евангелие РОДОСЛОВИЕМ ИИСУСА ХРИСТА, желая показать евреям Его происхождение ОТ ДАВИДА и АВРААМА, и делает громадное количество ССЫЛОК НА ВЕТХИЙ ЗАВЕТ, чтобы доказать исполнение на Нем ветхозаветных пророчеств. Всех таких ссылок на Ветхий Завет у Св. Матфея не менее 66-ти, причем в 43 случаях делается буквальная выписка. Назначение первого Евангелия для евреев видно из того, что св. Матфей, упоминая об иудейских обычаях, не считает нужным объяснить их смысл и значение, как это делают другие Евангелисты; равным образом оставляет без объяснения и некоторые арамейские слова, употреблявшиеся в Палестине (сравни, напр., 15:1-3 и у Марка 7:3-4; 16-17 и у Марка 10:46).

Второе Евангелие написано св. Марком, который носил еще имя Иоанна, был по происхождению иудеем, но не состоял в числе 12-ти Апостолов Господа. Поэтому он и не мог быть таким постоянным спутником и слушателем Господа, каким был св. Матфей. Свое Евангелие он написал со слов и под руководством св. Апостола Петра. Сам он, по всей вероятности, был очевидцем лишь последних дней земной жизни Господа. Только в одном Евангелии от Марка рассказывается о некоем юноше, который, когда Господь был взят под стражу в саду Гефсиманском, следовал за Ним, "завернувшись по нагому телу в покрывало, и воины схватили его, но он, оставив покрывало, нагой убежал от них" (Марк. 14:51-52). В этом юноше древнее предание видит самого автора второго Евангелия - св. Марка. Мать его Мария упоминается в книге Деяний (12:12), как одна из жен, наиболее преданных вере Христовой: в ее доме в Иерусалиме верующие собирались для молитвы. Марк участвует впоследствии в первом путешествии св. Апостола Павла вместе с другим его спутником Варнавой, которому он приходился племянником по матери (Колос. 4:10).

Как повествует книга Деяний, по прибытии их в г. Пергию, Марк отделился и возвратился в Иерусалим (13:13). Поэтому во второе свое путешествие св. Апостол Павел не захотел брать с собой Марка, а так как Варнава не пожелал с Марком разлучаться, то "произошло огорчение" между ними, "так что они разлучились друг с другом"; "Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр", а Павел продолжал свое путешествие уже с Силою (Деян. 15:37-40). Это охлаждение отношений, видимо, не продолжалось долго, так как мы находим затем Марка вместе с Павлом в Риме, откуда написано послание к Колоссянам и которых св. Павел приветствует, между прочим, и от лица Марка и которых предупреждает о возможности его прихода (4:10). Далее, как видно, св. Марк стал спутником и сотрудником св. Апостола Петра, что особенно подчеркивает Предание и что подтверждается словами самого Апостола Петра в его первом соборном послании, где он пишет: "Приветствует вас избранная, подобно вам, церковь в Вавилоне И МАРК, СЫН МОЙ (I Петр. 5:13). Перед своим отшествием (2 Тим. 4:6) его вновь призывает к себе св. Ап. Павел, который пишет Тимофею: "Марка возьми с собою, ибо он мне нужен для служения" (2 Тим. 4:11). По преданию св. Апостол Петр поставил св. Марка первым епископом Александрийской церкви, и св. Марк окончил свою жизнь в Александрии мученической кончиной.

Зато главное внимание св. Марк обращает на то, чтобы дать в своем Евангелии сильное яркое повествование о чудесах Христовых, подчеркивая этим ЦАРСКОЕ ВЕЛИЧИЕ и ВСЕМОГУЩЕСТВО Господа. В его Евангелии Иисус не "сын Давидов", как у Матфея, а СЫН БОЖИЙ, Владыка и Повелитель, Царь вселенной (сравни первые строки одного и другого Евангелия: Матф. 1:1 и Марк. 1:1). Поэтому и эмблемой Марка является лев - царственное животное, символ мощи и силы.

Кто был, по своему происхождению, писатель третьего Евангелия св. Лука, в точности неизвестно. Евсевий Кесарийский говорит, что он происходил из Антиохии, и потому принято считать, что св. Лука был, по своему происхождению, язычник или так называемый "прозелит", т.е. язычник, принявший иудейство. По роду своих занятий он был врачом, что видно из послания св. Апостола Павла к Колоссянам (4:14); церковное предание присовокупляет к этому и то, что он был также живописцем. Из того, что в его Евангелии содержатся наставления Господа только 70-ти ученикам, со всей подробностью изложенные, делают заключение, что он принадлежал к числу 70-ти учеников Христовых. Необыкновенная живость его повествования о явлении воскресшего Господа двум ученикам на пути в Эммаус, причем по имени называется только один из них Клеопа, а также и древнее предание, свидетельствуют, что он был одним из этих двух учеников, удостоившихся явления Господа (Луки 24:13-33). Затем из книги Деяний Апостольских видно, что, начиная со второго путешествия св. Апостола Павла, Лука делается его постоянным сотрудником и почти неразлучным спутником. Он был при Ап. Павле, как во время первых его уз, из которых написано послание к Колоссянам и Филиппийцам, так и во время вторых его уз, когда написано 2-ое послание к Тимофею и которые закончились его мученической смертью. Есть сведения, что после смерти Ап. Павла св. Лука проповедовал и умер мученической смертью в Ахаии. Св. мощи его при Императоре Констанции были перенесены оттуда в Константинополь вместе с мощами св. Апостола Андрея.

"Державный Феофил", для которого написано третье Евангелие, несомненно не был жителем Палестины и не бывал в Иерусалиме: иначе ненужно было бы св. Луке делать ему разные географические пояснения, вроде, напр., того, что Елеон находится близ Иерусалима в расстоянии субботнего пути и т. п. (см. Луки 1:26; 4:31:24:13 и Деян. 1:12). С другой стороны, ему, видимо, известны были Сиракузы, Ригия и Путеол в Италии, Аппиева площадь и Три Гостиницы в Риме, упоминая о коих в кн. Деяний, св. Лука не делает никаких пояснений. Однако, по утверждению Климента Александрийского, Феофил был не римлянин, как можно было бы думать, а антиохиец, был богат и знатен, исповедовал веру Христову, и дом его служил храмом для антиохийских христиан.

На Евангелии от Луки явно сказалось влияние Св. Апостола Павла, которого св. Лука был спутником и сотрудником. Как "Апостол языков" св. Павел старался более всего раскрывать ту великую истину, что Мессия - Христос пришел на землю не для иудеев только, но и для язычников, и есть СПАСИТЕЛЬ ВСЕГО МИРА, ВСЕХ ЛЮДЕЙ. В связи с этой основной мыслью, которую явно проводит на протяжении всего своего повествования третье Евангелие, родословие Иисуса Христа доведено в нем до родоначальника всего человечества Адама и до Самого Бога, чтобы подчеркнуть Его значение ДЛЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РОДА (Луки 3:23-38). Такие места, как посольство пророка Илии к вдове в Сарепту Сидонскую, исцеление от проказы пророком Елисеем Неемана-Сирианина (4:26-27), притчи о блудном сыне (15:11-32), о мытаре и фарисее (18:10-14) находятся в тесной внутренней связи с обстоятельно развиваемым учением св. Апостола Павла о СПАСЕНИИ не одних иудеев, но и язычников, и об оправдании человека пред Богом не делами закона, а благодатью Божиею, даруемою туне, единственно по беспредельному милосердию и человеколюбию Божию. Никто так ярко не изобразил любви Божией к кающимся грешникам, как это сделал св. Лука, приведший в своем Евангелии целый ряд притч и действительных событий на эту тему. Достаточно вспомнить, кроме упомянутых уже притч о блудном сыне и о мытаре и фарисее, еще притчу о заблудшей овце, о потерянной драхме, о милосердном самарянине, повесть о покаянии начальника мытарей Закхея (Луки 15:1-7; 15:8-10; 19:1-10) и др. места, как и знаменательные слова его о том, что "радость бывает пред ангелы Божиими о единем грешнице кающемся", причем эта радость больше радости "о девятидесятих и девяти праведниках, иже не требуют покаяния" (Луки 15:10 и 15:7).

Глава 5-ая: Чудесная ловитва рыбы на Геннисаретском озере и призвание Апостолов. Исцеление прокаженного. Исцеление расслабленного, принесенного на одре и спущенного сквозь кровлю дома. Призвание мытаря Левия. О посте учеников Господа: притча о ветхой одежде и о молодом вине.

Иоанн был сначала учеником св. Иоанна Крестителя. Услышав его свидетельство о Христе, как об Агнце Божием, вземлющем грехи мира, он тотчас же, вместе с Андреем последовал за Христом (Иоан. 1:37, 40). Постоянным учеником Господа он сделался, однако, несколько позже, после чудесной ловитвы рыб на Геннисаретском озере, когда Господь Сам призвал его вместе с братом его Иаковом (Лук. 5:10). Вместе с Петром и братом своим Иаковом он удостоился особенной близости к Господу, находясь при Нем в самые важные и торжественные минуты Его земной жизни. Так, он удостоился присутствовать при воскрешении дочери Иаира (Марк.5:37), видеть Преображение Господа на горе (Матф. 17:1), слышать беседу о знамениях Его второго пришествия (Марк. 13:3), быть свидетелем Его гефсиманской молитвы (Матф. 26:37). А на Тайной вечери он был так близок к Господу, что, по его собственным словам, как бы "возлежал у Него на персех" (Иоан. 13:23-25), откуда и произошло его наименование "наперсника", ставшее потом нарицательным для обозначения человека, особенно кому-либо близкого. По смирению, не называя себя по имени, он тем не менее, говоря о себе в своем Евангелии, именует себя учеником, "егоже любляше Иисус" (13:23). Эта любовь Господа к нему сказалась и в том, что Господь, вися на кресте, поручил ему Свою Пречистую Матерь, сказав ему: "Се мати твоя" (Иоан. 19:27).

Из всего сказанного ясно, что целью написания четвертого Евангелия было желание ДОПОЛНИТЬ повествование первых трех Евангелистов. Что это так, об этом свидетельствует самое содержание Иоаннова Евангелия. В то же время как первые три Евангелиста часто повествуют ОБ ОДНИХ И ТЕХ ЖЕ СОБЫТИЯХ и приводят ОДНИ И ТЕ ЖЕ СЛОВА ГОСПОДА, почему их Евангелия и получили название "СИНОПТИЧЕСКИХ", Иоанново Евангелие сильно РАЗНИТСЯ от них своим содержанием, заключая в себе повествования о событиях и приводя речи Господа, о которых часто нет даже никакого упоминания в первых трех Евангелиях.

Характерная отличительная черта Евангелия от Иоанна ярко выражена в том наименовании, которое давалось ему в древности. В отличие от первых трех Евангелий, оно, по преимуществу, именовалось "Евангелием ДУХОВНЫМ (по-гречески: "ПНЕВМАТИКОЙ")". Это потому, что в то время как синоптические Евангелия повествуют, главным образом, о событиях земной жизни Господа, Евангелие от Иоанна и начинается изложением учения о Его Божестве, и далее содержит в себе целый ряд самых возвышенных речей Господа, в которых раскрывается Его Божественное достоинство и глубочайшие таинства веры, каковы, напр., беседа с Никодимом о рождении свыше водою и духом и о таинстве искупления, беседа с самарянкой о воде живой и о поклонении Богу духом и истиною, беседа о хлебе, сшедшем с небес и о таинстве причащения, беседа о пастыре добром и особенно замечательная по своему содержанию прощальная беседа с учениками на Тайной вечери с заключительной дивной, так наз. "первосвященнической молитвой" Господа. Тут мы находим и целый ряд собственных свидетельств Господа о Себе Самом, как о Сыне Божием. За учение о Боге Слове и за раскрытие всех этих глубочайших и возвышеннейших истин и тайн нашей веры св. Иоанн и получил почетное наименование "Богослова".

Важной особенностью Иоаннова Евангелия является еще то, что в то время как первые три Евангелиста повествуют, главным образом о проповеди Господа Иисуса Христа в Галилее, Св. Иоанн излагает события и речи, имевшие место в Иудее. Благодаря этому мы можем рассчитать, какова была продолжительность общественного служения Господа и вместе с тем продолжительность Его земной жизни. Проповедуя большей частью в Галилее, Господь путешествовал в Иерусалим, т.е. в Иудею, на все главнейшие праздники. Именно из этих путешествий св. Иоанн и берет, главным образом, повествуемые им события и излагаемые им речи Господа. Таких путешествий в Иерусалим на праздник Пасхи, как видно из Евангелия от Иоанна, было ВСЕГО ТРИ, а ПЕРЕД ЧЕТВЕРТОЙ ПАСХОЙ Своего общественного служения Господь ПРИНЯЛ КРЕСТНУЮ СМЕРТЬ. Из этого следует, что общественное служение Господа продолжалось ОКОЛО ТРЕХ С ПОЛОВИНОЮ ЛЕТ, а прожил Он на земле около ТРИДЦАТИ ТРЕХ С ПОЛОВИНОЮ ЛЕТ (ибо вышел на общественное служение, как свидетельствует св. Лука в 3:23, 30-ти лет от роду).

Второе лицо Пресвятой Троицы - Сына Божия - он именует "Словом". Тут важно знать и помнить, что это "Слово" по-гречески "логос" означает не только слово, уже произнесенное, как в русском языке, но и мысль, разум, мудрость, выражаемую словом. Поэтому наименование Сына Божия "Словом" значит то же, что наименование Его "Премудрость" (см. Луки 11:49 и ср. с Матф.23:34). Св. Ап. Павел в I Кор.1:24 так и называет Христа "Божией Премудростью". Учение о Премудрости Божией несомненно в этом же смысле изложено в книге Притчей (см. особенно замечательно место Прит. 8:22-30). После этого странно утверждать, как Делают некоторые, что св. Иоанн заимствовал свое учение о Логосе из философии Платона и его последователей (Филона). Св. Иоанн писал о том, что известно было ему еще из свящ. книг Ветхого Завета, чему он научился, как возлюбленный ученик, от Самого Своего Божественного Учителя и что было открыто ему Духом Святым. "В начале Бе Слово" означает, что Слово совечно Богу, причем дальше св. Иоанн поясняет, что это Слово не отделяется от Бога в отношении Своего бытия, что Оно, следовательно, единосущно Богу, и, наконец, прямо называет Слово Богом: "и Бог бе Слово" (по-русски: "и Слово было Бог"). Здесь слово "Бог" по-гречески употреблено без члена, и это давало повод арианам и Оригену утверждать, что "Слово" не такой же Бог, как Бог Отец. Это, однако, недоразумение. На самом деле тут скрывается лишь глубочайшая мысль о неслиянности лиц Пресвятой Троицы. Член по-гречески указывает, что речь идет о том же предмете, о котором только что говорилось. Поэтому, если бы, говоря о том, что "Слово было Бог", Евангелист употребил бы здесь также член - по-греч. "о Феос" - то получилась бы неверная мысль, что "Слово" есть тот же самый Бог Отец, о Котором говорилось выше. Поэтому, говоря о Слове, Евангелист называет Его просто "Феос", указывая этим на Его Божественное достоинство, но подчеркивая вместе с тем, что Слово имеет самостоятельное ипостасное бытие, а не тождественно с ипостасью Бога Отца.

Царь Ирод, который здесь упоминается, был родом иудей, сын Антипатра, который при Гиркане, последнем из рода Маккавеев, завладел делами Иудеи. От Рима он получил царский титул. Хотя он и был прозелит, но иудеи не считали его своим, и царствование его было тем именно "отъятием скипетра от Иуды", после которого должен был явиться Мессия (см. пророчество Быт. 49:10).

В шестой месяц после зачатия св. Иоанна Крестителя Ангел Гавриил был послан в маленький городок Назарет, находившийся в колене Завулоновом в южной части Галилеи к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, по имени Мария. Евангелист не говорит: "к деве, вышедшей замуж", но к "обрученной мужу". Это значит, что Пресв. Дева Мария формально, в очах всех и с точки зрения закона, считалась женой Иосифа, хотя и не была его женой в действительности. Рано лишившись родителей, Пресвятая Дева Мария, отданная ими на служение при храме, не могла вернуться к ним, когда ей исполнилось 14 лет. По закону Она не могла уже больше оставаться там и должна была бы, следуя обычаю, выйти замуж. Первосвященник и священники, узнав, что Она дала обет всегдашнего девства и не желая, чтобы Она оставалась одна без покровительства, формально обручили Ее ее же родственнику, известному своей праведной жизнью восьмидесятилетнему старцу Иосифу, который от первого брака имел уже многочисленное семейство (Матф. 13:55-56) и был, по занятию, плотником. Войдя к Деве Ангел назвал ее "благодатной", или обретшей благодать у Бога (см. 30 ст.), т.е. особую любовь и благоволение Божие, помощь Божию, необходимую для святых и великих дел. Слова Ангела смутили Марию своей необычайностью, и Она стала размышлять о значении их. Успокоив Ее, Ангел предрекает Ей рождение от Нее сына, Который будет велик, но не так как Иоанн, а много больше, ибо не просто будет исполнен благодатных даров Божиих, как тот, а Сам будет "Сыном Всевышняго". Почему Ангел говорит, что Господь даст Ему престол Давида, отца Его, и что Он воцарится в доме Иакова? Потому, что царство еврейское в Ветхом Завете имело своим предназначением приготовление людей к духовному вечному Царству Христову, в него постепенно преобразоваться. Следовательно, царство Давида, как такое, в котором Сам Бог поставлял царей, которое управлялось по законам Божиим и все формы гражданской жизни которого были проникнуты идеей служения Богу, находилось в неразрывной связи с Царством Божиим новозаветным.

Пресвятая Дева спешит поделиться Своею радостью со Своей сродницей Елисаветой, жившей в Иудее, как полагают, в городе Иутте близ священнического города Хеврона. Елисавета встречает Ее тем же необычным приветствием, с которым обратился к Ней Ангел: "Благословенна Ты в женах" и притом добавила: "и благословен плод чрева Твоего", хотя, как родственница, вероятно знала о данном Мариею обете девства, а затем радостно воскликнула: "И откуду мне сие, да прииде Мати Господа моего ко мне?" пояснив, что все это она говорит потому, что когда голос приветствия Мариина дошел до слуха ее, младенец, носимый ею, радостно взыгрался во чреве ее. Младенец Елисаветы, не иначе, конечно, как под наитием Св. Духа, восчувствовал близость иного Младенца, к явлению Которого в мир он должен будет приготовить человечество, и произвел необычайное движение в утробе матери. Действие Св. Духа, с младенца, носимого в утробе, перешло и на мать, которая мгновенно, по благодатному прозрению, узнала, какую радостную весть принесла Мария, и прославила Ее, как Богоматерь, словами архангела Гавриила. Она ублажает Ее за веру, с которой Она приняла ангельское благовестив, как бы противопоставляя эту веру неверию ее мужа Захарии.

Когда Елисавете исполнилось время родить сына, соседи и родственники ее сорадовались ее радости и в восьмой день собрались к ней, чтобы совершить установленный еще при Аврааме (Быт. 17:11-14) и требуемый законом Моисея (Лев. 12:3) обряд обрезания. Чрез обрезание новорожденный вступал в общество избранного народа Божия, и потому день обрезания считался радостным семейным праздником. При обрезании новорожденному давалось имя, обыкновенно в честь кого-либо из старших сродников. Поэтому не могло не вызвать общее недоумение желание матери назвать его Иоанном. Евангелист подчеркивает нам это обстоятельство очевидно потому, что и оно чудесно: желание Елисаветы назвать младенца Иоанном было плодом внушения Св. Духа. За решением обратились к отцу. Он, испросив дщицу, намазанную воском, написал на ней палочкой, для этого употреблявшейся: "Иоанн будет имя ему", и все удивились необычайности совпадения желания матери, и глухонемого отца назвать сына именем, которого не было в родстве их. И тотчас, по предсказанию Ангела, разрешились уста Захарии, и он в пророческом вдохновении, как бы предвидя уже наступление царства Мессии, стал прославлять Бога, посетившего народ Свой и сотворившего избавление ему, Который "воздвиг рог спасения в дому Давида". Подобно тому, как преступники, преследуемые мстителями, убегали в Ветхом Завете к жертвеннику всесожжения и, ухватившись за его рог считались неприкосновенными (3 Цар. 2:28), так и весь человеческий род, угнетаемый грехами и преследуемый за это Божественным правосудием, находит себе спасение во Христе Иисусе. Это спасение не есть только избавление Израиля от политических врагов его, как думало в то время большинство евреев, особенно книжники и фарисеи, а исполнение завета Божия, данного ветхозаветным праотцам, которое даст возможность всем верным израильтянам служить Богу "преподобием и правдою". Под "правдою" разумеется здесь оправдание Божественными средствами, чрез вменение человеку искупительных заслуг Христовых; под "преподобием" - внутреннее исправление человека, достигаемое при содействии благодати усилием самого человека. Далее Захария предрекает своему сыну будущее, предсказанное Ангелом, говоря, что он наречется пророком Вышнего и будет предтечею Божественного Мессии, указывает и цели служения Предтечи в том, чтобы приготовить людей к пришествию Его, дать уразуметь народу израильскому, что спасение его состоит не в чем ином, как именно в прощении грехов. Поэтому Израиль должен искать не мирского величия, о чем мечтали тогдашние духовные вожди его, а праведности и прощения грехов. Прощение же грехов придет "от благоутробного милосердия Бога нашего, вследствие которого приходит к нам Восток свыше", т.е. Мессия-Искупитель, каковым именем Его называли еще пророки Иеремия (25:5) и Захария (3:8 и 6:12).

Св. Лука, как поставивший себе задачей показать, что Господь Иисус Христос принадлежит всему человечеству и есть Спаситель всех людей, возводит родословие Господа до Адама и до самого Бога. В его родословии, однако, мы находим как бы некоторые разногласия с родословием св. Матфея. Так, Иосиф, мнимый отец Господа, по св. Матфею, сын Иакова, а по св. Луке, сын Илия. Также и Салафиил, упоминаемый у обоих Евангелистов, как отец Зоровавеля, по св. Матфею, сын Иехонии, а по св. Луке, сын Нирии. Древнейший христианский ученый Юлий Африкан прекрасно объясняет это законом ужичества, по которому, если один из двух братьев умирал бездетным, то другой брат должен был взять за себя его жену и "возставить семя брату своему" (Второзак. 25:5-6): первенец от этого брака должен был считаться сыном умершего, чтобы "умершему бездетным не остаться без потомства и чтобы имя его не изгладилось во Израиле". Этот закон имел силу в отношении братьев не только родных, но и происходивших от разных отцов и от одной матери. Такими братьями были Иаков, отец Иосифа по св. Матфею, и Илий, отец Иосифа по св. Луке. Они родились от разных отцов, но от одной матери, которая была замужем сначала за отцом Иакова, потом за отцом Илия. Имя ее было Эста. Таким образом, когда один из сыновей Эсты Илий умер бездетным, то другой Иаков, взяв за себя его жену, восставил семя брата своего, родив Иосифа. Отсюда и получилось, что св. Лука ведет род Иосифа через Рисая, сына Зоровавеля, и Илия, отца Иосифа, а св. Матфей - от Зоровавеля, чрез Авиуда, другого сына Зоровавеля, и Иакова, другого отца Иосифа"

Св. Матфей сообщает о том, что вскоре после обручения Пресвятой Девы Марии старцу Иосифу, "прежде даже не снитися има", т.е. прежде заключения полного настоящего брака между ними, Иосифу стало ясным состояние зачатия во чреве, в котором находилась обрученная ему Мария. Будучи праведным, т.е., с одной стороны, справедливым, а с другой, и милосердным, Иосиф не захотел обличить Ее мнимого преступления перед всеми, чтобы не подвергнуть ее позорной и мучительной смерти, согласно закону Моисееву (Втор. 22:23-24), а намеревался тайно отпустить ее от себя, не оглашая причины этого. Когда он помыслил это, ему явился Ангел Господень, который объяснил, что Родившееся в подозреваемой им обручнице, "От Духа есть Свята", а не есть плод греха, как он ошибочно думает. "Родит же Сына", продолжал Ангел: "и наречеши имя Ему Иисус: Той бо спасет люди Своя от грех их". Имя "Иисус" по-еврейски "Иегошуа" и значит "Спаситель". Чтобы Иосиф не сомневался в истине его слов, Ангел ссылается на древнее пророчество Исайи, которое свидетельствует о том, что это великое чудо бессеменного зачатия и рождения от Девы Спасителя мира было предопределено в предвечном совете Божием: "Се Дева во чреве приимет и родит Сына..." (Исайя 7:14). Не следует думать, что пророчество не исполнилось, если пророк говорит, что "нарекут имя Ему Еммануил", а Рожденного от Девы Марии назвали Иисусом. Имя "Еммануил" не есть имя собственное, а лишь символическое. "Еммануил" значит "С нами Бог", т.е., когда совершится это чудесное рождение Младенца от Девы, то люди будут говорить: "С нами Бог", ибо в Его лице Бог сошел на землю и стал жить с людьми - это всего лишь пророческое указание на Божество Христово, указание на то, что этот чудесно рожденный Младенец будет не простым человеком, а Богом. Убежденный словами Ангела Иосиф "прият жену свою", т.е. отказался от намерения отослать ее от себя, оставил ее жить у себя в Доме, как жену. "И не знаяше Ея, дондеже роди Сына Своего первенца" - "дондеже", т.е. "пока" - не значит, что после рождения Иисуса он "познал Ее", стал жить с Ней, как с женой. Справедливо замечает Златоуст, что просто невероятно допустить, чтобы такой праведник, как Иосиф решился бы познать святую Деву, после того как Она так чудесно сделалась матерью. В данном случае слово "дондеже" - "пока", в греческом тексте "эос" никак нельзя понимать так, как хотят понимать не чтущие Пресвятой Девы протестанты и сектанты, будто бы Иосиф до рождения Иисуса не знал Ее, а после познал, но что он совершенно никогда не познал Ее. В Свящ. Писании это слово "эос" употребляется, напр., во фразе при повествовании об окончании потопа: "не возвратился вран в ковчег, "доколе" ("эос") не изсякла вода от земли" (Быт. 8:6), но он и после не возвратился. Или, напр., слова Господа: "Се Аз с вами есмь во вся дни до ("эос") скончания века" (Мат. 28:20); ведь не значит же это, справедливо замечает блаж. Феофилакт, что после скончания века Христос уже не будет с нами? Нет! тогда-то именно тем более будет.

Подробнее всех об обстоятельствах Рождества Христова и о времени, когда оно произошло, говорит св. Евангелист Лука. События Рождества Христова он приурочивает к переписи всех жителей Римской империи, которая была произведена по повелению "кесаря Августа", т.е. римского императора Октавиана, получившего от римского сената титул Августа ("священного"). К сожалению, точной даты этой переписи не сохранилось, но время правления Октавиана Августа, личности хорошо известной в истории, дает нам возможность хотя бы приблизительно, а при помощи других данных, о которых будет речь дальше, с точностью до нескольких лет, определить год Рождества Христова. Принятое у нас теперь исчисление "от Рождества Христова" введено в VI веке римским монахом Дионисием, по прозванию Малым, который за основание этого летоисчисления поставил свой расчет, что Господь Иисус Христос родился в 754-ом году от основания Рима. Этот расчет, как показали потом тщательные расследования, оказался ошибочным: Дионисий ошибся, по крайней мере, на 5 лет, указав год Рождества Христова позже, чем он был в действительности. Эта Дионисианская эра, назначавшаяся сначала для Церковного употребления, с X века сделалась общераспространенной в христианских странах и принята в гражданском летоисчислении, хотя всеми хронологами признается теперь ошибочной. Действительный год Рождества Христова можно определить более точно на основании следующих данных Евангелия:

1) Время царствования Ирода Великого. Из Матф. 2:1-18 и Луки 1:5 совершенно ясно, что Христос родился еще во время царствования этого Ирода. Ирод же царствовал с 714 по 750 гг. от основания Рима. В 750 г. он умер за восемь дней перед Пасхою, вскоре после лунного затмения. Но так как, по вычислению астрономов, это затмение происходило в ночь с 13 на 14 марта 750 года и иудейская Пасха в этом году приходилась на 12 апреля, то, следовательно, Ирод умер в начале апреля 750 г. от основания Рима, т.е. по крайней мере на четыре года раньше нашей эры.

По недостатку данных в Четвероевангелии, нельзя точно определить и день Рождества Христова. Восточная Церковь первоначально праздновала этот праздник в один день с Богоявлением под общим названием "Епифания" - "Явление Бога в мир" - 6 января. В Западной же Церкви Рождество Христово издавна праздновалось 25 декабря. С конца IV века и Восточная Церковь начала праздновать этот день также 25 декабря. День этот выбран для празднования Рождества Христова по следующим соображениям. Есть предположение, что Захария был первосвященник и что явление Ангела ему было за завесой в Святом-Святых, куда первосвященник входил лишь однажды в год в день очищения. Этот день приходится по нашему календарю 23 сентября, каковой день и стали считать днем зачатия Предтечи. В шестой месяц После этого было Благовещение Пресв. Девы Марии, которое и стали праздновать 25 марта, а через девять месяцев, т.е. 25 декабря родился Господь Иисус Христос. Нет, однако, данных за то, что Захария был первосвященником. Поэтому вероятнее другое символическое объяснение для выбора дня празднования Рождества Христова. Древние считали, что Христос, как второй Адам зачался от Пресв. Девы во время весеннего равноденствия 25 марта, когда, по древнейшему преданию, создан и первый Адам. Родился же Христос-свет миру, солнце правды через 9 месяцев во время зимнего солнечного поворота, когда день начинает увеличиваться, а ночь уменьшаться. В соответствии с этим, зачатие Иоанна Крестителя, который на 6 месяцев был старше Господа, положено праздновать 23 сентября, во время осеннего равноденствия, а рождение его - 24 июня - время солнечного поворота, когда дни начинают сокращаться. Еще св. Афанасий указывал при этом на слова Иоанна Крестителя в Иоан. 3:30 "Ему подобает расти, мне же малитися".

Вызывает смущение у некоторых замечание Евангелиста Луки, что перепись, во время которой родился Христос, была "первою" в то время, когда Сириею управлял Квириний, так как, по историческим данным, Квириний был правителем Сирии только 10 лет спустя Рождество Христово. Самое вероятное объяснение этого недоразумения то, что правильно следует читать не "сия" перепись, а "самая" перепись (для этого есть сильные основания в греческом тексте). Указ о переписи был издан Августом еще до Рождества Христова, но затем из-за начавшихся народных волнений и смерти Ирода, перепись была приостановлена и окончена лишь через 10 лет в правление Квириния. Есть данные, что Квириний дважды был назначаем правителем Сирии, и перепись, начатая в первое его правление, была закончена во второе его правление, почему Евангелист и называет перепись, бывшую во время Рождества Христова, "первою".

"И роди Сына Своего первенца и повит (спеленала) Его и положи Его в яслех, зане не бе им места во обители (в гостинице)". Евангелист подчеркивает, что Пресв. Дева сама спеленала Своего новорожденного Младенца, т.е. рождение было безболезненным. "Первенцем" Сын Ее называется не потому, что после были у Нее другие дети, а потому, что, по закону Моисея, первенцем назывался всякий младенец мужеского пола, "Разверзающий ложесна", т.е. всякий перворожденный, хотя бы он был и единственным. Из-за множества путешественников, приехавших раньше и из-за своей бедности, св. семейство должно было поместиться в одной из пещер или гротов, какими богата была Палестина, и куда пастухи загоняли скот в ненастную погоду. Здесь-то и родился Божественный Мессия, положенный вместо детской колыбели в ясли, от самого рождения принявший на Себя крест уничижения и страдания для искупления человечества, и самым Своим рождением давший нам урок смирения, этой высочайшей добродетели, которой Он потом постоянно учил Своих последователей. По древнему преданию, во время рождения Спасителя, около яслей стояли вол и осел, дабы показать, что "вол позна стяжавшаго и осел ясли господина своего, Израиль же не позна своего Спасителя и людие Его не уразумеша" (Исайи 1:3).

По закону Моисееву, женщина, родившая младенца мужеского пола, считалась нечистой в течение 40 дней (а если родилась девочка, то в течение 80 дней). На 40-ой день она должна была принести в храме жертву всесожжения - годовалого ягненка - и жертву за грех - молодого голубя или горлицу, в случае же бедности - двух горлиц или голубей, для каждой жертвы по одному. Исполняя закон Моисеев об очищении, Пресв. Дева и Иосиф принесли также и Младенца во Иерусалим, чтобы и с Ним сотворить по обычаю законному, внеся за Него выкуп в пять сиклей. В силу этого закона, в память того, что в ночь перед исходом евреев из Египта Ангел Господень истребил всех первенцев египетских, все первенцы еврейские должны были быть посвящены на служение Богу при храме. Со временем же, когда для этого служения было выделено одно только колено Левиино, первенцы стали освобождаться от этого служения за особый выкуп в пять сиклей серебра (Числ.18:16). Из евангельского повествования видно, что Пресвятая Дева и обручник Ее принесли жертву бедных людей - двух голубей.

Во-первых, для того, чтобы "исполнить этим всякую правду" (Матф. 3:15) и показать пример совершенного подчинения закону Божию; во-вторых, это необходимо было для будущего служения Мессии в глазах Его народа: необрезанный не мог быть в обществе народа Божия, он не мог входить ни в храм, ни в синагогу; необрезанный, Он не мог бы иметь влияния на народ, ни быть признан Мессиею. Равно и Святая Матерь Его, не очистившись в глазах священников и народа, не могла бы быть истой Израильтянкой. Тайна непорочного зачатия и рождения не была еще никому тогда известна, кроме Самой Девы Марии и Иосифа, а потому все, требуемое законом, должно было быть исполнено в точности.

В храме при принесении Богоматерью выкупа и жертвы находился праведный и благочестивый старец Симеон, ждавший "утехи Израилевой", т.е. обещанного Богом Мессии, явление Которого должно было принести утешение Израилю (см. Исайи 40:1). Евангелист не сообщает о нем больше никаких данных, кроме того, что ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не сподобится узреть ожидаемой им "утехи", т.е. Христа Господня. Однако, древнее предание говорит, что Симеон был одним из семидесяти двух старцев, которые, по поручению египетского царя Птолемея, переводили священные книги Ветхого Завета с древнееврейского языка на греческий. Ему пришлось переводить книгу пророка Исайи, и он усумнился в пророчестве о рождении Еммануила от Девы (7:14); тогда явился ему Ангел и предсказал, что он не умрет до тех пор, пока не увидит своими глазами исполнение этого пророчества. По внушению Духа Божия, он пришел в храм, очевидно туда, где был жертвенник всесожжения, и узнал в принесенном Пресвятою Девою Младенца Мессию-Христа. Он взял Его в объятия свои, и из уст его излилась вдохновенная молитва - благодарность Богу за то, что Он сподобил его узреть в лице этого Младенца спасение, уготованное для человечества: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко"; говорил он: теперь, с этой минуты, порвалась связь, привязывавшая меня к жизни, и Ты, Владыко, отпускаешь меня из этой жизни в другую новую жизнь, "по глаголу Твоему", по предсказанию, данному мне от Тебя Святым Твоим Духом, "с миром", с полным духовным спокойствием, "яко видесте очи мои спасение твое", спасение, обещанное Тобою миру чрез Искупителя-Мессию, которого я имею теперь великое счастие видеть перед собой, "еже еси уготовал пред лицем всех людей", не только для евреев, но и для всех народов. Это спасение есть "Свет к просвещению язычников" и "слава народа Божия Израиля", как вышедшая из его среды. Иосиф и Матерь Божественного Младенца дивились, вероятно, тому, что везде находились люди, которым Бог открывал тайну о сем Младенце.

Возвращая Младенца Матери и благословив Ее и Иосифа, по праву глубокого старца, на котором очевидно почивал Дух Святый, Симеон в пророческом вдохновении предрекает, что Младенец сей будет предметом споров и пререканий между последователями Его и врагами, "яко да открыются от многих сердец помышления", т.е. в зависимости от разного отношения людей к этому Младенцу обнаружатся их сердечные расположения, настроения души. Кто любит истину и стремится творить волю Божию, тот уверует во Христа, а кто любит зло и творит дела тьмы, тот возненавидит Христа и будет, для оправдания своей злобы против Него, всячески клеветать на Него, что и исполнилось уже на примере книжников и фарисеев, исполняется и до сего времени на всех безбожниках и христоненавистниках. Для уверовавших в Него Он "лежит на востание", т.е. на вечное спасение, для неуверовавших, ожесточившихся против Него, Он "лежит на падение", т.е. на вечное их осуждение, на вечную погибель. Симеон прозревает духом и те страдания, которые придется претерпеть Его Пречистой Матери, в результате этих человеческих пререканий о Ее Божественном Сыне. "И Тебе же Самой душу пройдет оружие".

Когда родился Иисус "в Вифлееме Иудейском", пришли в Иерусалим волхвы с востока. Вифлеем называется здесь "Иудейским" в отличие от другого Вифлеема, находившегося в Галилее, в колене Завулоновом. Пришедшие поклониться новорожденному Христу волхвы не были то, что обычно подразумевается под этим именем, т.е. кудесники, или волшебники, творящие ложные чудеса, вызывающие духов, вопрошающие мертвых (Исх. 7:11 или Втор. 18:11), которых осуждает Слово Божие. Это были люди ученые, тайновидцы, обладавшие большими знаниями, подобные тем, над которыми начальствовал Даниил в стране Вавилонской (Дан. 2:48). Они по течению звезд судили о будущем, изучали тайные силы природы. Такие волхвы в Вавилоне и Персии пользовались большим уважением, бывали жрецами и советниками царей. Евангелист говорит, что они пришли "с востока", не называя страны. По одним предположениям, страной, откуда они пришли, была Аравия, по другим - Персия, по третьим - Халдея. Слово "МАГОС", употребленное Евангелистом, - персидское. Поэтому наиболее вероятно, что они пришли из Персии или же из страны, составлявшей прежде Вавилонское царство, так как там, во время семидесятилетнего пленения иудеев, предки этих волхвов, могли слышать от иудеев, что они ждут Великого Царя, Избавителя, Который покорит весь мир; там же жил пророк Даниил, предсказывавший о времени пришествия этого Великого Царя; там же могло сохраняться и предание о пророчестве волхва Валаама (см. Числа 24:17), предсказавшего восхождение звезды от Иакова.

Изучение звездного неба было одним из главных занятий персидских мудрецов. Господь и призвал их к поклонению Родившемуся Спасителю мира чрез явление необыкновенной звезды. На Востоке в это время было широко распространено убеждение, что в Иудее должен явиться Владыка мира, которому подобает поклонение от всех народов мира. Поэтому, придя в Иерусалим, волхвы так уверенно спрашивают: "Где есть рождейся Царь Иудейский?"

Что это была за звезда? На этот счет существуют разные мнения. Св. Златоуст и блаж. Феофилакт думали, что это была некая Божественная и Ангельская сила, являвшаяся вверху в виде звезды. Что касается той звезды, которую они прежде видели на Востоке, многие полагают, что то была настоящая звезда, ибо великие события в мире нравственном часто предварялись знамениями и в видимой природе. Интересно, что согласно вычислению знаменитого астронома Кеплера в год рождения Христа Спасителя было необыкновенно редкое совпадение как бы в одной точке трех наиболее ярких планет: Юпитера, Марса и Сатурна, давшее впечатление необычайно яркой звезды. Это небесное явление, известное в астрономии под названием "соединения планет" совпало с великим событием рождения на земле Сына Божия - Мессии, и в этом, конечно, его чудесность, проявление промысла Божия - призвавшего таким путем на поклонение родившемуся Мессии ученых язычников. Замечательный же смысл этого прихода волхвов из далекой страны прекрасно объясняет св. Златоуст: "Так как иудеи, непрестанно слыша Пророков, возвещавших о пришествии Христовом, не обращали на то особенного внимания, то Господь внушил варварам придти из отдаленной страны, расспрашивать о Царе, родившемся у Иудеев, и они от персов первых узнают то, чему не хотели научиться у пророков".

После ухода волхвов, Ангел Господень, явившись во сне Иосифу, повелел ему, взяв младенца и Матерь Его, бежать в Египет, что он и исполнил, отправившись туда ночью. Египет находился на юго-запад от Иудеи, и до границы его надо было идти около 100 верст. Он тоже тогда был римской провинцией, в нем жило много Иудеев, они имели там свои синагоги, но туда не простиралась власть Ирода, и св. семейство, остановившись там у своих соотечественников, могло чувствовать себя в безопасности. На вопрос, почему Христос не спас Себя Сам от Иродовых убийц, св. Златоуст отвечает: "Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком" (Бес. на Матф. VII). О путешествии св. семейства в Египет сохранилось множество замечательных преданий. Из них одно гласит, что, когда Иосиф с Богомладенцем и Его Матерью вошли в идольский храм, где было 365 идолов, то все идолы пали на землю и сокрушились, и исполнилось над ними слово пророческое: "Се, Господь сидит на облаце легце", - на руках Пречистой Девы Марии, - "и приидет во Египет, и потрясутся рукотворенная Египетская от лица Его" (Исайи XIX, 1). В том, что Младенец Иисус должен был бежать именно в Египет и затем вернуться из Египта, Св. Евангелист видит исполнение пророчества Осии: "От Египта воззвах Сына Моего" (11:1). Слова эти, по связи речи у пророка, относятся собственно к исходу еврейского народа из Египта, но так как избранный Богом народ еврейский прообразовал собою истинного первородного и единственного Сына Божия Иисуса Христа, то изведение еврейского народа из Египта было прообразом воззвания Иисуса Христа из Египта. Как отмечает св. Златоуст, в событиях Ветхого Завета все имело преобразовательное значение, все было прообразом событий новозаветных.

Ирод разгневался, когда волхвы не вернулись в Иерусалим, счел себя "поруганным", осмеянным ими, хотя они и не имели в мысли насмеяться над ним, и это привело его в еще большую ярость. Выведав от волхвов, что звезда явилась им около года назад, он заключил, что Младенец теперь, если и старше года, то моложе двух лет, а потому и издал жестокий приказ избить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев "от двух лет и ниже", в расчете, что в числе их окажется и Христос. По преданию, убито было 14.000 младенцев, память которых, как мучеников за Христа, св. Церковь празднует ежегодно 29 декабря. Такая жестокость была совершенно в характере Ирода, о котором, по свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, известно, что он, из пустой подозрительности, велел задушить свою жену и умертвить трех своих сыновей. Когда об этом доложили Августу, то он сказал: "У Ирода лучше быть животным, чем сыном". Еще и сейчас в окрестностях Вифлеема показывают гроты, в которых скрывались матери с младенцами на руках, пытаясь спасти их жизнь от воинов Ирода, и где они были умерщвлены вместе со своими детьми, которых держали в руках. В избиении младенцев св. Евангелист видит исполнение пророчества Иеремии 31:15: "Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль многих..." В этих словах пророк Иеремия описывал бедствия и скорбь народа иудейского, отводимого в Вавилонский плен и собранного предварительно в Раме, небольшом городке колена Вениаминова на север от Иерусалима. Очевидец этого события пророк Иеремия изображает его, как плач праматери Рахили о чадах своих, как бы отводимых на смерть. Св. Матфей видит в этом прообраз действительной гибели чад Рахили, погребенной вблизи Вифлеема.

Тогда диавол приступает к третьему искушению: показывает Иисусу с высокой горы "вся царства мира и славу их" и говорит: "сия вся Тебе дам, аще пад поклониши ми ся". Св. Лука добавляет при этом, что диавол показал Иисусу все царства вселенной "во мгновение времени" и сказал при этом: "Тебе дам власть сию всю и славу их: яко мне предана есть, и емуже аще хощу, дам ю" (4: б-7). Диавол развернул перед взором Иисуса картину всех царств земли, над которыми действительно господствовал он, как дух злобы, показал Ему, какими силами и средствами располагает он в мире сем для борьбы с Богом, пришедшим на землю спасти человека от его власти. Он надеялся, очевидно, что эта картина смутит человеческий дух Иисуса страхом и сомнением в возможности осуществить Его великое дело спасения человечества. И действительно: что может быть страшнее картины мира, предавшегося добровольно во власть диавола? Диавол как бы так говорил Господу: "Ты видишь мою власть над людьми; не мешай же мне господствовать над ними и впредь, а за это я готов поделиться с Тобою моей властью над ними; для этого Тебе нужно только вступить в союз со мною. Только поклонись мне, и Ты будешь тем Мессией, какого ждут евреи". Конечно, диавол обещал в этих словах Иисусу чисто внешнюю власть над людьми, внешнее господство над ними, сохранив за собой господство внутреннее, духовное. Это как раз то, чего именно и не хотел Господь, учивший, что Он пришел не для внешнего господства, не для того, чтобы Ему служили, как земным владыкам (Матф. 20: 28) и что "Царство Его несть от мира сего" (Иоан. 18:36), а Царство это - чисто духовное. Поэтому Господь словами Второзакония (6: 13): "Господу Богу твоему поклонишися и Тому единому послужиши" отгоняет от Себя диавола, говоря: "Иди за Мною, сатано!", указывая тем, что Он не признает власти сатаны над миром, потому что вселенная принадлежит Господу Богу, и Ему единому подобает поклонение на ней.

После искушения от диавола, Господь Иисус Христос вновь направился на Иордан ко Иоанну. Между тем, накануне Его прихода Иоанн дал новое торжественное свидетельство о Нем перед фарисеями, уже не как о грядущем только, но как о пришедшем Мессии. Об этом рассказывает один лишь Евангелист Иоанн в 1 гл. ст. 19 - 34. Иудеи прислали из Иерусалима ко Иоанну священников и левитов спросить, кто он, не Христос ли, ибо, по их представлениям, крестить мог только Мессия-Христос. "И исповеда и не отвержеся: и исповеда, яко несмь аз Христос". На вопрос, кто же он тогда, не пророк ли, он сам называет себя "гласом вопиющаго в пустыне" и подчеркивает, что крещение его водою, как и все служение его только подготовительное, и чтобы отстранить от себя все вопросы, в заключение своего ответа торжественно объявляет: "посреде вас стоит Некто, Егоже вы не весте" (ст. 26), "Он выступает на служение Свое после меня, но имеет вечное бытие и Божественное достоинство, а я недостоин быть даже Его рабом". Это свидетельство было дано в Вифаваре - там, где стекался к Иоанну многочисленный народ (ст. 27-28).

На другой день после этого, когда Иисус, после искушения от диавола, вновь пришел на Иордан, Иоанн произносит о Нем торжественное свидетельство, называя Его "Агнцем Божиим, вземлющим грехи мира" и удостоверяя, что это и есть Тот, о приходе Кого он и проповедовал, и что он убедился в том, что это и есть Крестящий Духом Святым Сын Божий, так как он видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем (Иоан.1:29-34).

Изгнание торгующих из храма и чудеса, совершенные Господом в Иерусалиме, так сильно подействовали на иудеев, что даже один из "князей", или начальников иудейских, член синедриона (см. Иоан. 7:50) Никодим пришел ко Иисусу ночью, очевидно желая слышать Его учение, но опасаясь навлечь на себя злобу своих сотоварищей, враждебно настроенных по отношению к Господу. Придя к Господу, Никодим называет Его: "Равви", т. е. "учителем", тем самым признавая за Ним право учительства, которого, по воззрению книжников и фарисеев, Иисус, как не окончивший раввинской школы, не мог иметь. Это уже доказывает расположение Никодима к Господу. Затем он называет Его "учителем, пришедшим от Бога", признавая, что Он творит чудеса соприсущею Ему Божиею силою. Говорит это не только лично от своего имени, но и от имени всех уверовавших в Господа иудеев, может быть, даже кое-кого из фарисейской секты и из членов синедриона, хотя в основной массе своей эти люди несомненно были враждебно настроены к Господу. Вся дальнейшая беседа замечательна тем, что она направлена на поражение ложных фантастических воззрений фарисейства на Царство Божие и условия вступления человека в это Царство. Беседа эта распадается на три части:1) Духовное возрождение, как основное требование для входа в Царство Божие, 2) Искупление человечества крестными страданиями Сына Божия, без которого невозможно было бы наследования людьми Царства Божия, и 3) Сущность Суда над людьми, неуверовавшими в Сына Божия.

Тип фарисея в то время был олицетворением самого узкого и фанатического национального партикуляризма: "несмь, якоже прочие человецы". Фарисей считал, что он уже по одному тому, что он иудей, а тем более и фарисей, тем самым есть непременный и достойнейший член славного Царства Мессии. Сам Мессия, по воззрениям фарисеев, будет подобным им Иудеем, который освободит Иудеев от чужеземного ига и оснует всемирное царство, в котором Иудеи займут господствующее положение. Никодим, очевидно, разделявший эти общие для фарисеев воззрения, хотя, может быть, в глубине души и чувствовавший ложность их, пришел к мысли, не есть ли в самом деле Иисус, о замечательной личности Которого распространилось так много слухов, ожидаемый Мессия. И он решил сам пойти к Нему, чтобы удостовериться в этом. Господь и начинает Свою беседу с ним с того, что сразу же разбивает это ложное фарисейское воззрение.

"Аминь, аминь глаголю тебе", говорит Он ему: "аще кто не родится свыше, не может видети Царствия Божия", т.е. недостаточно быть по рождению иудеем: нужно полное нравственное перерождение, которое дается человеку свыше, от Бога, надо как бы заново родиться, стать новою тварью (в чем и состоит сущность христианства). Так как фарисеи представляли себе Царство Мессии царством чувственным, земным, то нет ничего удивительного, что Никодим понял эти слова Господа тоже в чувственном смысле, т.е. что для входа в Царство Мессии необходимо вторичное плотское рождение и высказал свое недоумение, подчеркивая нелепость этого требования: "Како может человек родитися, стар сый? Еда может второе внити во утробу матери своея и родитися?" Тогда Иисус разъясняет ему, что Он говорит не о плотском рождении, а об особом духовном рождении, которое отличается, как причинами, так и плодами, от рождения плотского. Это - рождение водою и Духом. Вода является тут средством или орудием, а Святый Дух - Силою, производящий новое рождение, как Виновник нового бытия: "Аще кто не родится водою и Духом, не может внити во Царствие Божие". Это новое рождение отличается от плотского и по своим плодам. "Рожденное от плоти плоть есть" - когда человек рождается от плотских родителей, то наследует от них первородный грех Адамов, гнездящийся во плоти, мыслит сам плотское и угождает плотским страстям и похотям. Эти недостатки плотского рождения, и исправляются рождением духовным: "Рожденное от Духа дух есть". Кто принял возрождение от Духа, тот сам вступает в жизнь духовную, возвышающуюся над всем плотским и чувственным. Видя, что Никодим все же этого не понимает, Господь начинает объяснять ему, в чем состоит это рождение от Духа, сравнивая способ этого рождения с ветром. "Дух, в данном случае "духом" Господь здесь называет ветер, идеже хощет дышет, и глас его слышиши, но не веси, откуду приходит и камо идет: тако есть всяк человек рожденный от Духа". Иными словами, в духовном возрождении человека наблюдению доступна только та перемена, которая происходит в самом человеке, а возрождающая сила, пути, коими она приходит, способ, которым она действует, - все это для человека таинственно и неуловимо. Это подобно тому, как мы чувствуем на себе действие ветра, слышим "глас его", т.е. шум, но откуда приходит он и куда несется, столь свободный в своем стремлении и столь мало зависящий от нашей воли, - мы не видим и не знаем. Точно также и действие Духа Божия, нас возрождающего, очевидно и ощутительно, но таинственно и неизъяснимо. Никодим продолжает не понимать, причем в его вопросе: "како могут сия быти?" выражается и недоверие к словам Иисуса, и его фарисейская гордость с претензией все понять и объяснить. Это фарисейское высокомудрствование и поражает в своем ответе Господь со всей силою, так что Никодим не смеет уже потом ничего больше возражать, и в своем нравственном самоунижении мало-помалу подготовляет в своем сердце ту почву, на которой Господь сеет потом семена Своего спасительного учения: "Ты еси учитель Израилев, и сих ли не веси?" Этими словами Господь обличает не столько самого Никодима, сколько все высокомерное фарисейское учительство, которое, взяв ключ разумения тайн Царствия Божия, ни само не входило в него, ни других не допускало войти. Как было фарисеям не знать учения о необходимости духовного возрождения, когда и в Ветхом Завете так часто встречалась мысль о необходимости обновления человека, о даровании ему от Бога сердца пло-тяного вместо каменного (Иезек. 36:26). Ведь и царь Давид молился: "Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей" (Пс. 50:12).

Далекий, конечно, от всякого чувства зависти ко Христу, Креститель в своем ответе прямо начинает раскрывать величие Христово, сравнительно с собой, и дает новое, уже последнее, торжественное свидетельство о Божественном достоинстве Христовом. Защищая право Христа совершать крещение, Иоанн говорит, что между Божественными посланниками ни один не может принять на себя что-либо такое, что не дано ему с неба, а потому, если Иисус крестит, то имеет на это власть от Бога. Иоанн напоминает, как он говорил с самого начала, что он не Христос, а только послан пред Ним. Вместо досады и зависти, Иоанн выражает свою радость по поводу успехов дела Христова, называя Христа "женихом", а себя "другом жениха", который не завидует преимуществу жениха, но стоит пред ним, как бы его слуга и "радостью радуется", слыша голос его. Союз Бога с верующими, в Ветхом Завете, как и союз Христа с Церковью, в Новом Завете, нередко представляется в Священном Писании под образом брака (Ис. 54:5-6; Ис. 62:5; Ефес. 5:23-27). Христос есть Жених Церкви, а Иоанн - друг Его, близкое доверенное лицо, которое может только радоваться успеху Жениха. Значение друга жениха у евреев было велико во время, предшествующее браку, а как только брак состоялся, и жених вступал в права мужа, роль друга жениха оканчивалась. Так и Иоанн: он был главным действующим лицом в приготовлении народа к принятию Христа; когда же Христос вступил в дело Своего общественного служения, роль Иоанна окончилась. Вот почему он и говорит: "Оному, т.е. Христу, подобает расти, мне же малитися", как блеск утренней звезды постепенно меркнет, по мере того, как восходит солнце.

Путь Господа лежал через Самарию - область, находившуюся к северу от Иудеи и принадлежавшую прежде трем коленам израильским: Данову, Ефремову и Манассиину. В этой области находился г. Самария, бывшая столица царства Израильского. Ассирийский царь Сал-манассар покорил это царство, отвел израильтян в плен, а на место их поселил язычников из Вавилона и др. мест. От смешения этих переселенцев с оставшимися евреями произошли самаряне. Самаряне приняли Пятикнижие Моисеево, поклонялись Иегове, но не оставляли служения и своим богам. Когда иудеи возвратились из плена вавилонского и начали восстанавливать иерусалимский храм, самаряне хотели принять в том участие, но не были допущены иудеями и поэтому выстроили себе отдельный храм на горе Гаризим. Приняв книги Моисея, самаряне отвергли писания пророков и все предания: за это иудеи считали их хуже язычников и всячески избегали иметь с ними какое бы то ни было общение, гнушаясь ими и презирая их. Проходя через Самарию, Господь с учениками Своими остановился для отдыха около колодца, который, по преданию, был выкопан Иаковом, близ города Сихема, названного Евангелистом Сихарь. Быть может, это вошедшее в употребление насмешливое название от "шикар" - "поил вином" или "шекер" - "ложь". Евангелист указывает, что это был "час шестый", по нашему полдень, время наибольшего зноя, что и вызвало необходимость отдыха. "Прииде жена от Самарии", т.е. самарянка, почерпать воду. Ученики Иисуса отлучились в город за покупкой пищи, и Он обратился к самарянке с просьбой: "Даждь Ми пити". Узнав по речи или по одежде, что обращающийся к ней с такой просьбой иудей, самарянка выразила удивление, как это Иисус, будучи иудеем, просит пить у нее, самарянки, имея в виду ту ненависть и презрение, которое питали иудеи к самарянам. Но Иисус, пришедший в мир спасти всех, а не только иудеев, объясняет самарянке, что она не стала бы возбуждать такого вопроса, если бы знала, Кто говорит с ней и какое счастье (дар Божий) Бог послал ей в этой встрече. Если бы она знала, Кто говорит ей: "Дай Мне пить", то сама попросила бы Его утолить ее жажду духовную, открыть ей истину, к познанию которой стремятся все люди, и Он бы дал ей эту "воду живую", под которой надо понимать благодать Святого Духа (См. Иоан. 7:38-39). Самарянка не поняла Господа: под живой водой она понимала ключевую воду, которая находится на дне колодца, а потому и спрашивает Иисуса, откуда Он может иметь живую воду, если Ему и почерпнуть нечем, а колодец глубок. "Неужели Ты больше отца нашего Иакова, который дал нам этот колодец, и сам из него пил и дети его и скот его", с гордостью и с любовию вспоминает она патриарха Иакова, который оставил в пользование потомкам своим этот колодец. Тогда Господь возводит ее к высшему разумению Его речи: "Всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки, а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки: но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущий в живот вечный". В жизни духовной благодатная вода имеет иное действие, нежели чувственная вода в жизни телесной. Кто напоен благодатью Св. Духа, тот уже никогда не почувствует духовной жажды, ибо все его духовные потребности полностью удовлетворены; между тем, как пьющий чувственную воду, а равно и удовлетворяющий всякие свои земные потребности, утоляет свою жажду только на время и вскоре "вжаждется паки". Мало того: благодатная вода будет пребывать в человеке, образовав в нем самом источник, бьющий (буквально с греческого: "скачущий") в жизнь вечную, т.е. делающий человека причастником жизни вечной. Продолжая не понимать Господа и думая, что Он говорит об обыкновенной воде, но только какой-то особенной, навсегда утоляющей жажду, она просит Господа дать ей эту воду, чтобы избавить ее от необходимости приходить за водой к колодцу. Желая дать понять самарянке, что она разговаривает не с обыкновенным человеком, Господь сначала приказывает ей позвать своего мужа, а затем прямо обличает ее в том, что она, имев пять мужей, живет теперь в прелюбодейной связи. Видя, что говорящий с нею - пророк, который ведает сокровенное, она обращается к Нему за разрешением вопроса, наиболее в то время мучившего самарян в их взаимоотношениях с иудеями: кто прав в споре о месте поклонения Богу, самаряне ли, которые, следуя своим отцам, построившим храм на горе Гаризим, приносили поклонение Богу на этой горе, или иудеи, которые утверждали, что поклоняться Богу можно только в Иерусалиме. Избрав для поклонения Богу гору Гаризим, самаряне основывались на повелении Моисея во Втор. 11:29 произнести благословение на этой горе. И хотя их храм, воздвигнутый на этой горе, был разрушен Иоанном Гирканом еще в 130 г. до Р.Хр., они продолжали совершать там жертвоприношения. Господь отвечает на спорный вопрос уверением, что ошибочно думать, будто Богу можно поклоняться только на каком-нибудь одном определенном месте. Спорный вопрос между иудеями и самарянами скоро сам собой потеряет свое значение, ибо и иудейское и самарянское богослужения прекратятся в недалеком будущем. Это и исполнилось, когда самаряне, истребляемые войнами, разубедились в значении своей горы, а Иерусалим в 70 г. по Р. Хр. был разрушен римлянами и храм сожжен. Тем не менее Господь отдает предпочтение иудейскому богопоклонению, имея, конечно, в виду, что самаряне, принимая лишь Пятикнижие Моисеево, отвергали пророческие писания, в которых было подробно изложено учение о лице и царстве Мессии. Да и само "спасение от иудей есть", ибо Искупитель человечества произойдет из среды иудейского народа. Далее Господь, развивая уже высказанную Им мысль, указывает, что настанет (и даже настало уже, поскольку Мессия явился) время нового высшего богопоклонения, которое не будет ограничено каким-либо одним местом, а будет повсеместное, ибо будет совершаться в Духе и истине. Только такое поклонение истинно, ибо оно соответствует природе Самого Бога, Который есть Дух. Поклоняться Богу духом и истиною значит стремиться угождать Богу не одним лишь внешним образом, путем принесения Ему жертв, как делали это иудеи и самаряне, думавшие, что все Богопочтение к этому одному и сводится, а путем истинного и чистосердечного устремления к Богу, как к Духу, всеми силами своего духовного существа, познавать Бога и любить Бога, непритворно и нелицемерно желая угождать Ему исполнением Его заповедей. Поклонение Богу "духом и истиною" отнюдь не исключает внешней, обрядовой стороны богопочтения, как пытаются утверждать некоторые лжеучители и сектанты, но только требуют отдавать этой стороне богопочтения первое место. В самом же внешнем, обрядовом богопочтении нельзя видеть ничего предосудительного: оно и необходимо и неизбежно, поскольку человек состоит не из одной души, но и из тела. Сам Иисус Христос поклонялся Богу Отцу телом, совершая коленопреклонения и падая лицом на землю, не отвергал подобного же поклонения Себе от других лиц во время Своей земной жизни (см. Матф. 2:11; 14:33; 15:22; Иоан. 11:21 и 12:3 и многие другие места).

Начиная как будто понимать значение слова Иисуса, самарянка в раздумьи говорит: "Знаю, что придет Мессия, т.е. Христос; когда Он придет, то возвестит нам все". Самаряне также ожидали Мессию, называя Его Гашшагеб, и основывая это ожидание на словах Пятикнижия Быт. 49:10, Числ. 24 гл. и особенно на словах Моисея во Втор. 18:18. Понятия самарян о Мессии не были так испорчены, как у иудеев: самаряне в лице Мессии ждали пророка, а иудеи - политического вождя. Поэтому Иисус, долго не называвший Себя перед иудеями Мессией, этой простодушной самарянке прямо говорит, что Он и есть обещанный Моисеем Мессия-Христос: "Аз есмь, глаголяй с тобою". В восторге от счастия видеть Мессию, самарянка бросает у колодца свой водонос и спешит в город возвестить всем о пришествии Мессии, Который, как Сердцевед, сказал ей все, что "она сделала". Пришедшие в это время из города ученики удивились тому, что их Учитель беседует с женщиной, ибо это осуждалось правилами иудейских раввинов, наставлявшими: "не разговаривай долго с женщиной", "Никто не должен на дороге разговаривать с женщиной, даже с своей законной женой", "лучше сжечь слова закона, чем научать им женщину". Однако, благоговея перед своим Учителем, ученики никаким вопросом не выразили Ему своего удивления и только попросили Его есть принесенную ими из города пищу.

О приходе Господа в Галилею и начале Его проповеди там говорят все четыре Евангелиста. Придя в Галилею, Он оставил Свой отечественный город Назарет, свидетельствуя, что пророк не имеет чести в своем отечестве, и поселился в Капернауме приморском, находившемся на территории колен Завулонова и Неффалимова, в чем св. Матфей видит исполнение древнего пророчества Исаина 9:1-2. Галилеяне хорошо приняли Его, ибо и они ходили на праздник в Иерусалим и видели все, что Иисус там сделал. Скоро молва о Нем разнеслась по всей стране, и Он всюду учил в синагогах их, начав Свою проповедь словами: "Покайтеся, приближися бо Царство Небесное!"

Об этом повествует как сам Матфей, так и другие два Евангелиста Марк и Лука, причем только Матфей называет себя этим именем, а другие два называют его Левием. Выйдя из дома после совершенного Им чуда исцеления расслабленного, Господь увидел человека, сидящего на мытнице, т.е. у сбора пошлин или податей, по имени Матфея, или Левия, и сказал ему: "По Мне гряди!" И тот тотчас встал и последовал за Иисусом. Надо знать, что мытари, или сборщики податей, к числу которых принадлежал Матфей, считались у евреев самыми грешными и презренными людьми, ибо взимали с народа подати в пользу ненавистного римского правительства. К тому же это взимание податей они брали у правительства на откуп, и в своих стремлениях к наживе, брали с народа много больше, чем следовало, почему и заслужили к себе общую ненависть. Такова сила слова Господа, что мытарь - человек зажиточный - бросил все и последовал за Господом, не имевшим, где главу подклонить. Но это доказывает, вместе с тем, что грешники, сознающие свою греховность и готовые искренно раскаяться, ближе к Царству Небесному, чем превозносящиеся своей мнимой праведностью фарисеи. Обрадованный призывом Господа Матфей пригласил к себе в дом Иисуса и учеников Его и устроил им угощение. По восточному обычаю приглашенные на обед или ужин не сидели за столом, а "возлежали" вокруг невысокого стола на особых приставных скамьях или диванах, облокачиваясь левой рукой на подушку. Туда же пришли, видимо, товарищи Матфея по сбору податей, другие мытари и грешники, по понятиям фарисеев, и возлегли со Иисусом и учениками Его за одним столом. Это и дало повод фарисеям осудить Господа за такое сближение с грешниками. "Для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?" сказали они ученикам Его. "Клевещут пред учениками на Учителя", поясняет эти слова св. Златоуст: "с худым намерением желая отвлечь учеников от Учителя", ибо набрасывают этим подозрение на Господа, как на ищущего будто дурного сообщества. "Не требуют здравии врача, но болящий", отвечал на это обвинение Сам Христос. Смысл этих слов: "Не чувствуют нужды в Спасителе мнимые праведники, каковы фарисеи, но чувствуют эту нужду грешники. "Место врача при постели больных", как бы так говорит Господь, "а место Мое подле тех, кто болит сознанием своих духовных немощей, и Я с ними, с мытарями и грешниками, как врач с больными". "Шедше да научитеся, что есть: милости хощу, а не жертвы" - фарисеи считают, что праведность заключается в принесении установленных законом жертв, но они забывают при этом слова Божий, сказанные устами пророка Осии: "Я милости хочу, а не жертвы, и боговедения более, нежели всесожжении" (Осии 6:6). "Поймите же", как бы так говорит Христос, "что ваши жертвоприношения, все ваше внешнее формальное благочестие ничего не стоит в очах Божиих без любви к ближним, без дел милосердия". "Не приидох бо призвати праведники, но грешники на покаяние" - т.е.: "Я для того и пришел, чтобы грешники покаялись и исправились. Я пришел призвать к покаянию не тех, которые считают себя праведниками и воображают, что им не в чем каяться, но тех, которые смиренно сознают себя грешниками и просят у Бога милости". Правда, Господь пришел призвать и спасти всех, в том числе и самомечтательных праведников, но пока они не оставят самомечтания о своей праведности и не сознают себя грешниками, призвание их будет бесплодно и спасение для них невозможно.

И в ответ на эти их мысли и чувства, Господь раскрывает им Свое евангельское учение о блаженствах, в корне разбивая их заблуждения. Он учит здесь о том же, о чем говорил Никодиму: о том, что нам необходимо духовно переродиться, чтобы создать на земле Царство Божие, этот потерянный людьми рай, и тем приготовить себе блаженство вечной жизни в Царстве Небесном. Первый шаг к этому - сознать свою духовную нищету, свою греховность и ничтожество, смириться. Вот почему "Блажени нищий духом, яко тех есть Царствие Небесное". Блаженны те, которые, видя и сознавая свои грехи, препятствующие им вступить в это Царствие, плачут о них, ибо они примирятся с своей совестью и утешатся. Оплакивающие свои грехи доходят до такого внутреннего спокойствия, что уже становятся неспособными на кого-либо гневаться, делаются кроткими. Кроткие христиане действительно унаследовали землю, которой прежде владели язычники, но они наследуют землю и в будущей жизни, новую землю, которая откроется по разрушении этого тленного мира, "землю живых" (Исх.26:13; Апок.21:1). "Блажени алчущий и жаждущий правды", т.е исполнения во всем воли Божией, ибо они насытятся, достигнут той праведности и оправдания Божия, которые дает искреннее стремление жить по воле Божией. Поэтому "Блажени милостивии, яко тии помиловани будут" Богом, как и наоборот: "Суд без милости не сотворшим милости" (Иаков. 2:13). Искренние дела милосердия очищают человеческое сердце от всякой греховной нечистоты, а чистии сердцем блажени, потому что они своим сердцем, как духовным оком, узрят Бога. Зрящие Бога стремятся подражать Ему, уподобляться Сыну Его, примирившему человека с Богом, принесшего мир человеческой душе, они ненавидят вражду и потому становятся миротворцами, стремясь всюду водворять мир. Поэтому и они блаженны, ибо нарекутся "сынами Божиими". Достигшие такой духовной высоты должны быть готовы к тому, что этот греховный мир, "во зле лежащий" (IИоан.5:19), возненавидит их за ту правду Божию, носителями которой они являются и начнет гнать их, поносить их, злословить и всячески преследовать за их преданность Господу Иисусу Христу и Его Божественному учению. Таковых, которые много терпят здесь за Христа, ожидает великая награда на небесах.

Евангелист Лука дополняет учение св. Матфея о блаженстве. Он приводит слова Господа Иисуса Христа, содержащие предостережение тем людям, которые видят блаженство лишь в упоении земными благами. "Горе вам, богатые!" - говорит Господь, противопоставляя этих богатых нищим духом. Здесь имеются в виду не просто обладающие земным богатством, конечно, а уповающие на него, гордые, превозносящиеся надменно относящиеся к другим люди. "Горе вам, пресыщенные ныне: ибо взалчете" - в противоположность "алчущим и жаждущим правды", это люди не ищущие правды Божией, но довольные своей лжеправдой. "Горе вам, смеющиеся ныне: ибо восплачете и возрыдаете" - такие несомненно противополагаются плачущим, это люди беспечные, легкомысленно относящиеся к провождаемой ими греховной жизни. Мир, во зле лежащий, любит тех, кто потворствует ему, кто живет по его греховным обычаям; поэтому, "горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо", это признак неблагополучия вашего нравственного состояния.

Далее на протяжении всей 5-ой главы, начиная с 21 ст., Господь показывает, в чем именно пришел Он восполнить ветхозаветный закон: Он учит здесь более глубокому и духовному пониманию и исполнению ветхозаветных заповедей. Мало только не убивать человека физически, нельзя убивать его и морально, гневаясь на него напрасно. "Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему "рака", подлежит синедриону: а кто скажет "безумный", подлежит геенне огненной". Здесь применительно к еврейским представлениям указывается различная степень грехов гнева против ближнего. Обычный городской суд ведал меньшими преступлениями; большие преступления подлежали великому Синедриону, или сонмищу, высшему судилищу, находившемуся в Иерусалиме и состоявшему из 72 членов под председательством первосвященника. "Рака" значит "пустой человек" и выражает собою презрение. "Уроде" или "безумный" выражает собою крайнюю степень презрения или пренебрежения к ближнему: так называли не только глупого, но и нечестивого, бессовестного человека. Наказание за эту высшую степень гнева - "геенна огненная". Так называлась долина Энномова, находившаяся к юго-западу от Иерусалима, в которой при нечестивых царях совершалось отвратительное служение Молоху (4 Цар. 16:3 и 2 Парал. 28:3), где проводили Юношей через огонь и приносили в жертву младенцев. Эта долина, после прекращения идолопоклонства, сделалась предметом ужаса и отвращения. Туда стали свозить из Иерусалима нечистоты и трупы остающихся без погребения; там же совершались иногда и смертные казни; воздух в этой долине был так заражен, что для очищения его там постоянно горел огонь; поэтому место это стало страшным и отвратительным, прозвано долиной огненной и стало служить образом вечных мучений грешников. Кротость и любовь христианина к ближним должна простираться до того, чтобы не только самому не гневаться ни на кого, но и ничем не вызывать гнева против себя со стороны ближнего, разумеется, с недобрым чувством. Это препятствует с чистой совестью приносить молитвы Богу, а потому надо поспешить примириться с братом. Применительно к римскому судопроизводству, согласно которому заимодавец мог силою вести своего должника к судье, обиженный нами брат называется нашим "соперником", с которым мы должны примириться, еще находясь "на пути" этой земной жизни, чтобы он не отдал нас Судье - Богу, и мы не понесли бы заслуженного возмездия. И св. ап. Павел торопил обидчика мириться с обиженным, говоря: "Солнце да не зайдет во гневе вашем" (Ефес. 4:26).

Ветхозаветный закон запрещал употреблять клятву именем Божиим в делах пустых, тем более во лжи. Третья заповедь закона Божия запрещает употребление имени Божия всуе, запрещает всякого рода легкомысленное отношение к клятве именем Божиим. Современные Господу Иисусу Христу иудеи, желая по букве исполнить это запрещение злоупотреблять именем Божиим, вместо этого, клялись небом или землей, Иерусалимом, своей головой и, таким образом, без употребления имени Божия, все же клялись и всуе и во лжи. Эти клятвы и запрещает Господь Иисус Христос, ибо все сотворено Богом: клясться каким-либо Его творением значит клясться Сотворившим, и клясться Им во лжи значит оскорблять святость клятвы. Христианин должен быть настолько честным и правдивым, что ему должны верить по одному слову: "ей, ей: ни, ни" без всякой божбы. Но в важных случаях этим отнюдь не запрещается законная клятва или присяга. Сам Господь Иисус Христос утвердил клятву на суде, когда на слова Первосвященника: "Заклинаю Тебя Богом Живым", отвечал: "Ты сказал", ибо такова именно была у евреев форма судебной присяги (Матф.26:63-64). И ап. Павел клянется, призывая Бога в свидетельство истины своих слов (Римл.1:9, 9:1, 2 Кор.1:23, 2:17, Гал.1:20 и др.). Запрещается клятва пустая, легкомысленная.

В Ветхом Завете мы не находим заповеди: "возненавидиши врага твоего", но, по-видимому, иудеи сами извлекли себе такую заповедь из заповеди о любви к ближнему, ибо "ближними" они считали только людей, близких по вере, по происхождению или по взаимным услугам. Остальные, т.е. иноверцы, иноплеменники и люди, выказавшие злобу, считались "врагами", любовь к которым казалась неуместной. Христос же заповедал, чтобы, как Отец наш Небесный, чуждый гнева и ненависти, любит всех людей, далее злых и неправедных, как детей Своих, так и мы, желающие быть достойными сынами Отца Небесного, любили бы всех, даже врагов своих. Господь желает, чтобы Его последователи в нравственном отношении были выше иудеев и язычников, любовь которых к другим людям основана в сущности на себялюбии. Любовь ради Бога, ради заповеди Божией, достойна награды, но любовь по естественной склонности или ради своей житейской выгоды, награды не заслуживает. Так, восходя постепенно все выше по лествице христианского совершенства, христианин дойдет, наконец, до высочайшей и труднейшей для естественного и невозрожденного человека заповеди о любви к врагам, которой заключает Господь первую часть Своей нагорной проповеди. И как бы желая показать, насколько исполнение этой заповеди уподобляет слабого и несовершенного человека Богу, Он и подтверждает, что идеал христианского совершенства и состоит именно в Богоуподоблении: "Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть". Это вполне согласно с Божественным планом, выраженным еще при сотворении человека: "Сотворим человека по образу Нашему и по подобию" (Бытия гл.1 ст. 26). Божественная святость для нас недостижима, а потому здесь не равенство между нами и Богом имеется в виду, но некое внутреннее уподобление, приближение постепенное бессмертной человеческой души к ее Первообразу при помощи благодати. Вторая часть Нагорной проповеди, составляющая содержание 6-ой главы, излагает учение Господа о милостыне, о молитве, о посте и увещание стремиться к главной цели человеческой жизни - Царствию Божию. Сказав ученикам Своим, чего они не должны и что должны делать, чтобы достигнуть блаженства, Господь перешел затем к вопросу о том, как надо делать то, что Он заповедал. Ни дел милосердия, ни дел Богопочтения, каковы молитва и пост, мы не должны делать на показ, ради людской славы, ибо в таком случае людская похвала и будет нашей единственной наградой. Тщеславие, как моль, съедает все добрые дела, а потому лучше творить все доброе в тайне, чтобы не лишиться награды от Отца нашего Небесного. Здесь не запрещается, конечно, подавать милостыню и явно, но запрещается делать это с целью обратить на себя внимание и снискать похвалу от людей. Не запрещается также молиться в храмах, но запрещается молиться намеренно на показ. Можно, по мысли св. Златоуста, и в закрытой комнате молиться по тщеславию, и тогда "затворенные двери не принесут никакой пользы". Под многословием в молитве понимается мнение язычников о молитве, как о заклинании, которое чем чаще его повторять, тем может быть действеннее. Мы молимся не потому, чтобы Бог не знал наших нужд, а лишь для того, чтобы через молитву очистить сердце и сделаться достойными Божиих милостей, вступив духом своим во внутреннее общение с Богом. Это Богообщение и есть цель молитвы, достижение которой не зависит от количества произносимых слов. Порицая многословие, Господь в то же время многократно заповедует неустанные молитвы, научая, что должно всегда молиться и не унывать (Луки 18:1) и Сам ночи проводя в молитве. Молитва должна быть разумной: мы должны обращаться к Богу с такими просьбами, которые достойны Его и исполнение которых спасительно для нас. Для научения нас такой молитве Господь и дает, в качестве образца, молитву "Отче наш", получившую поэтому название молитвы Господней. Как образец, эта молитва отнюдь не исключает собою других молитв: Сам Господь молится, произнося другие молитвы (Иоан.17). Называя Бога нашим Отцом, мы сознаем себя Его детьми, а в отношении друг ко другу - братьями, и молимся не только от себя и за себя, но от лица всех и за всех. Говоря: "Иже еси на небесех", отрешаемся от всего земного и возносимся умом и сердцем в горний мир. "Да святится Имя Твое" - да будет Имя Твое свято для всех людей, да прославляют все люди и словами и делами своими Имя Божие. "Да приидет Царствие Твое" - царство Мессии Христа, о чем мечтали все иудеи, неправильно только представляя себе это царство в чувственном виде - здесь мы молимся о том, чтобы Господь воцарился в душах всех людей и, после этой временной земной жизни, сподобил бы нас вечной блаженной жизни в общении с Ним. "Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли" - пусть все в мире совершается по всеблагой и премудрой воле Божией и пусть мы, люди, так же охотно исполняем волю Божию на земле, как исполняют ее ангелы на небе. "Хлеб наш насущный даждь нам днесь" - дай нам на сегодня все, что необходимо для нашей телесной пищи; что будет с нами завтра, мы не знаем: мы нуждаемся только в "насущном" хлебе, т.е. ежедневном, необходимом для поддержания нашего существования. "И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим": эти слова поясняются св. Лукою, который приводит эти слова так: "И остави нам грехи наша" (Лук. 11:4) - грехи это наши долги, потому что греша, мы не исполняем должного и остаемся должниками перед Богом и перед людьми. Это прошение с особой силой внушает нам необходимость прощать нашим ближним все обиды: не прощая другим, мы не смеем просить о прощении Богом наших грехов, не смеем молиться словами Молитвы Господней. "И не введи нас в напасть, или в искушение" - испытание наших нравственных сил путем склонения к какому-либо ненравственному действию. Мы просим тут Бога оградить нас от падения, если такое испытание наших нравственных сил неизбежно и необходимо. "Но избави нас от лукаваго" - от всякого зла и от виновника его - диавола. Молитва заканчивается уверенностью в исполнении просимого, ибо Богу принадлежит в сем мире вечное царство, бесконечное могущество и слава. Слово: "Аминь" с еврейского означает: "так", "действительно", "истинно", "да будет". Оно произносилось в синагогах молящимися в подтверждение молитвы, произнесенной старшим.

Учение Господа о посте, который также должен быть для Бога, а не для получения похвалы людской, ясно свидетельствует о том, сколь неправы те, которые говорят, будто Господь не предписывал Своим последователям поститься. Постясь, не следует так изменять своего наружного вида, чтобы этим привлекать внимание к себе, но являться перед людьми таким, как всегда: на Востоке было принято, совершив омовение тела, умащаться маслом, особенно помазать им голову; фарисеи же в дни поста не умывались, не расчесывали волос и не мазали их маслом, привлекая к себе общее внимание своим необычным видом, что и порицает Господь. Далее с 19 стиха 6-ой главы Господь учит нас искать прежде всего Царствия Божия и не отвлекаться от этого искания никакой иной заботой: не заботиться о приобретении и накоплении земных сокровищ, которые недолговечны и легко подвергаются порче и уничтожению. Где у кого собрано сокровище, там он и пребывает постоянно своими мыслями, чувствами и желаниями. Поэтому христианин, который должен быть сердцем своим на небе, не должен увлекаться земными стяжаниями, но должен стремиться к приобретению небесных сокровищ, каковыми являются добродетели. Для этого нужно хранить сердце свое, как око. Мы должны оберегать свое сердце от земных желаний и страстей, чтобы оно не перестало для нас быть проводником духовного, небесного света, как телесное око является для нас проводником вещественного света. Кто думает одновременно служить Богу и Маммоне (Маммона - сирское божество, которое почитали, как бога - покровителя земных сокровищ или благ, или вообще богатства, как Плутос у греков) тот подобен желающему угодить двум господам, имеющим разный характер и представляющим разные требования, что очевидно невозможно. Господь влечет нас к небесному и вечному, а богатство к земному и тленному. Поэтому, чтобы избежать такой двойственности, мешающей делу вечного спасения, надо отказаться от чрезмерных, излишних, беспокойных, томительных забот о пище, питье и одежде - таких забот, которые поглощают все наше время и внимание и отвлекают нас от забот о спасении души. Если Бог так заботится о неразумной твари, давая пищу птицам и роскошно одевая полевые цветы, то тем более не оставит Он без всего необходимого для земной жизни человека, созданного по образу Божию и призванного быть наследником Царствия Божия. Вся наша жизнь - в воле Божией и не зависит от наших попечений: разве можем мы сами, заботясь, прибавить себе росту хоть на один локоть? Все это, однако, не значит, что христианин должен отказаться от трудов и предаться праздности, как пробовали некоторые еретики истолковывать это место Нагорной проповеди. Труд заповедан человеку Богом еще в раю, до грехопадения (Быт. 2:15), что подтверждено вновь при изгнании Адама из рая (3:19). Тут осуждается не труд, а чрезмерная гнетущая забота о будущем, о завтрашнем дне, который не в нашей власти и до которого нам еще надо дожить. Здесь лишь указывается иерархия ценностей: "Ищите прежде Царствия Божия и правды Его: в награду за это Господь Сам позаботится о вас, чтобы вы имели все необходимое для земной жизни, и мысль об этом не должна вас мучить и угнетать, как неверующих в промысел Божий язычников". Эта часть Нагорной проповеди 6:25-34 представляет нам замечательную картину Промысла Божия, пекущегося о Своей твари. "Не пецытеся убо на утрей, утренний бо собою печется" - неразумно заботиться о завтрашнем дне, потому что завтрашний День вне нашей власти, и мы не знаем, что принесет он с собой: завтрашний день может принести с собой заботы, о которых мы и не думаем.

Третья часть Нагорной проповеди, заключающаяся в 7-ой главе, учит нас не осуждать ближних, охранять святыню от поругания, о Постоянстве в молитве, о широком и тесном пути, о лжепророках, об истинной и ложной мудрости. "Не судите, да не судими будете" - эти слова св. Лука передает так: "Не осуждайте, да не осуждени будете" (6:37). Здесь запрещается следовательно не "суждение" о ближнем, а "осуждение" его, в смысле пересудов, происходящих, по большей части, из каких-либо самолюбивых и нечистых побуждений, из тщеславия, гордости, запрещается злословие, злоязычие, злобное порицание чужих недостатков, проистекающее из чувства нелюбви, недоброжелательства к ближнему. Если бы здесь запрещалось вообще всякое суждение о ближнем и его поступках, тогда не мог бы Господь сказать дальше: "Не дадите святая псом: ни пометайте бисер ваших перед свиниями" и не могли бы христиане исполнять своей обязанности - обличать и вразумлять согрешающих, что предписывается Самим же Господом дальше в гл. 18 ст. 15-17. Запрещается злое чувство, злорадство, но не сама по себе оценка поступков ближнего, ибо не замечая зла, мы легко могли бы начать относиться безразлично ко злу и добру, потеряли бы чувство различения добра и зла. Вот как говорит об этом св. Златоуст: "Если кто прелюбодействует, неужели я не должен сказать, что прелюбодеяние есть зло, и неужели не должен исправить распутника? Исправь, но не как неприятель, не как враг, подвергая его наказанию, но как врач, прилагающий лекарство. Надо не порицать, не поносить, но вразумлять; не обвинять, но советовать; не с гордостью нападать, но с любовью исправлять" (Б. 23). Здесь Христос запрещает с недобрым чувством порицать людей за их недостатки, не замечая своих собственных, может быть, еще больших недостатков, но тут нет речи о гражданском суде, как это хотят видеть некоторые лжеучители, как нет речи и об оценке поступков человека вообще. Эти слова Господа имели в виду гордых самомнительных фарисеев, которые с немилосердным осуждением относились к другим людям, себя одних считая праведниками. Тут же после этого Господь предостерегает Своих учеников от проповеди Своего Божественного учения - этого подлинного бисера - тем людям, которые, подобно псам и свиньям, неспособны оценить его, по своему крайнему закоснению во зле, и которые, погрязши глубоко в разврате, пороках и злодеяниях, с ожесточенной злобой относятся ко всякому добру.

Далее в наставлении: "Просите и дастся вам" Господь учит постоянству, терпению и усердию в молитве. Истинный христианин, помнящий наставление Господа: "Ищите прежде Царствия Божия и правды его" не станет в своей молитве домогаться получения чего-либо суетного, вредного для спасения души, а потому может быть уверен, что по молитве его "дастся" ему и "отверзется" ему, как обещает Господь тому, кто усердно молится. Ев. Матфей говорит: "Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него", а св. Лука словами: "Даст Духа Святаго просящим у Него" разъясняет, какие это блага, о которых стоит и нужно просить. Отец не даст сыну вредного, а потому и Господь дает человеку только то, что является подлинным благом для человека.

Ту же мысль Господь повторяет и в заключение всей Своей Нагорной проповеди: кто только слушает слова Христовы, но не исполняет их, т.е не творит добрых дел, тот подобен человеку, создавшему свой дом на песке, и только исполняющий на деле заветы Христова учения подобен построившему свой дом на камне. Это сравнение особенно близко и понятно было иудеям, ибо в Палестине бывало частым явлением, как сильные проливные дожди, сопровождаемые бурями, сносили дома, построенные на песчаном грунте. Только исполняющий заповеди Христовы на деле может устоять в час нашедших на него, подобно буре, тяжких искушений. Не исполняющий заповедей Христовых легко впадает в отчаяние и погибает, отрекаясь от Христа. Поэтому Церковь наша в своих песнопениях и просит Христа утвердить нас "на камени заповедей Его".