Вернуться в Книги

 

Протоиерей Вячеслав.

ПЕРЕСТУПАЕМ ПОРОГ ХРАМА

Важные советы для всех интересующихся, делающих это впервые или решивших сделать это всерьез.

 

Эта книга—очередная из бесчисленных попыток по­мочь человеку обрести истинную веру; войти в Христову Церковь.   

Каждый, наверное, начиная подобный труд, надеется, что он сделает это лучше всех, что, наконец-то, он произнесет те самые слова, которые найдут ключ к душе всякого блуждающего во тьме человека. И это вовсе не самоуверенность. Потому что перед глазами каждого христианина—его собственный, живой, уже пройденный путь; реальнее которого ничего нет.

Обращена эта книга не к тому, кого благочестивые родители с самого рождения своими назиданиями, а главное, своим примером вели и ведут по пути христианской жизни. Она обращена к тому, кто, родившись, был как бы выкинут на необитаемый в духовном отношении остров и кто мучительно пытается вспомнить о своей первоначальной родине. Он не знает ее, но чувствует, что она где-то есть, что ее не может не быть.

Эта книга обращена и не к тому кто, как Понтий Пилат, в ответ на слова Иисуса Христа об истине, скептически отмахнется: «Что есть истина?» Она—к тому, кто чувствует, что должна же быть где-то истина. А истина-это то, что есть, что никогда не изменится и не изменит; Человек должен жить не просто по своим желаниям, но жить по истине.

Она—к тому, кто верит, что должен же быть на земле путь, ведущий не к временным, преходящим благам, которые «моль и ржа истребляют», и «воры подкапывают и крадут», но к истинному благу, которое никто и никогда не сможет отнять.

И, наконец, эта книга—к тому, кто понял одну важнейшую вещь. Кто понял, что есть нечто «мое», а есть—«я» сам. Есть—мое: мое—тело, моя—душа. А «я», это и есть «Я», и больше никто и ничто. Я—хочу, я—решаю, я—выбираю.

Иногда—вопреки всему: вопреки телу, вопреки душе. Иногда—вопреки всякой логике, вопреки всем доказательствам, и даже—вопреки собственной, казалось бы, пользе.

Один человек в период таких своих исканий написал стихотворение:

В иных неутоленных душах

Под мутной накипью веков

Не утихает жажда лучших,

Еще не ясных, берегов.

Им—ни покоя, ни досуга,

Всю жизнь охвачены одним,

С волненьем узнают друг друга

Из миллионов, чуждых им.

И неотступно и незримо,

Себя до времени тая,

Их собирает воедино Великий Смысл бытия.

 

А начинается этот поиск с самого рождения. Еще когда даже не осознавал себя, уже томило чувство неудовлетворенности, стремление к чему-то еще неиз­веданному. Едва освоив детскую кроватку,—уже стремился выбраться за ее пределы. Когда осмотрелся в комнате, потянуло на улицу, за пределы улицы. Познал свой город или деревню, и захотелось посмотреть другие города, другие страны.

Но, реально или мысленно объехав весь мир, ты почувствовал, что перемещаться в пространстве— мало. Тебя потянуло и к путешествиям во времени. Ты рвешься и в прошлое, и в будущее, хочешь знать и то, чего уже нет, и то, чего еще нет. Но особенно— тебя почему-то влечет все таинственное, загадочное, не укладывающееся в обычный порядок жизни.

Ну что же, спроси, например, «откуда есть пошла Русская земля»? И тебе расскажут историю нашего отечества. Но ведь тебе мало, ты начнешь спрашивать: «А что было до этого? А что было еще раньше?» И, наконец, спросишь: «А с чего вообще все на земле началось? Что явилось причиной возникновения мира?»

Уж и не знаю, что тебе ответить. Тут ты уже вступаешь в особую область, в область того, что называется

 

 

ВЕРА

Область того, что познаем верой, огромна. Это—все прошлое, все будущее, все недоступное телесным чувствам. Можно сказать, что вера—один из двух способов познания мира. Что-то сами можем увидеть, взвесить, измерить. А чтобы узнать нечто иное—необходимо кому-то поверить.

Кстати, не составляет исключения и наука о прошлом, история. Рассказывая историю нашего отечества, будут ссылаться на те или иные документы, на те или иные источники. Ты поверишь. А потом вдруг откроются иные документы, иные источники, и прошлое сразу примет совсем иной вид. Тебе придется разувериться в прежнем и поверить новому. Но, что касается истории, в конце концов, пусть было так или иначе,— это существенно не повлияет на твою жизнь.

Настоящие-то сложности возникают именно с вопроса: а с чего вообще все началось?

Тут уже тебе придется искать тех людей, которые утверждают, что они знают и тайны прошлого, и тайны будущего, и прочие тайны. Слова этих людей тебе тоже придется принимать на веру. Но тебе уже будет далеко не все равно, какой получишь ответ.

Еще надо иметь в виду, что когда тот или иной че­ловек начнет отвечать на эти твои «роковые» вопросы, то в начале ответа ты иногда услышишь: «Наукой доказано...» Или: «Слово Божие открывает нам...» Первый, например, скажет тебе: «Наука доказала, что все возникло само собой и складывалось на протяжении миллиардов лет: и вселенная, и земля, и животные, и люди». А второй скажет: «Премудрый и Всемогущий Бог открыл нам в Священном Писании, что все это Он в шесть дней сотворил Своей волей и Своей силой».

Стараясь проникнуть в будущее, ты спрашиваешь: «А что там?» Тебе ответят: «Вырастешь, женишься, родишь детей, а потом умрешь». «А что потом?» Один скажет: «Наука доказала: сгниешь в земле, и лопух из тебя вырастет». А другой скажет: «Бог в Священном Писании открыл нам, что в момент твоей смерти «возвратится» твой «прах в землю, чем он и был; а дух твой «возвратится к Богу, Который дал его»   (Екк. 12, 7). «Но это еще не все,—скажет он.— Отлетевший дух снова возвратится в свое» уже, казалось бы, безнадежно смешавшееся с землей тело, и все «мертвые воскреснут нетленными» (1, Кор. 15,52).

Тогда явится Господь Бог «во славе Своей и все святые Ангелы с Ним». Он «сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все, народы» (Мф. 25, 31-32), и будет судить их. А потом, в соответствии со своими делами,—одни пойдут «в муку вечную», а другие—«в жизнь вечную» (Мф. 25, 46).

 

КОМУ ВЕРИТЬ?

Прежде всего, не надо спешить. Не надо быть легковерным, и не надо поддаваться давлению ни с чьей стороны. Потому что первый будет давить тем,что «у нас, мол, наука, а там—слепая вера!» А другой будет подгонять: «Спеши, некогда раздумывать, покайся, крестись, последние времена, а то как раз в муку вечную угодишь!»

Но ты все-таки не спеши, а спокойно все обдумай. Вспомни, как в школе ты изучал физику, или химию. Вот это, действительно, науки! Все—на опытах. Учитель говорил, что если соединить это вещество с этим, то получится то-то и то-то. И ты своими глазами видел, что так оно и есть. Тебе давали и самому попробовать. И всегда повторялось: химическая,реакция, ровно столько-то чего-то выпадает в осадок и ровно столько-то чего-то испаряется. Наука, она потому и наука, что всегда может показать, посчитать и предложить тебе самому попробовать. И если тебе наглядно доказали, что в таких обстоятельствах всегда бывает именно так, и больше никак, то это— наука. А если кто-то скажет, что в таких обстоятельствах все должно быть совсем по-другому, а доказать этого не сможет, то ему совершенно справедливо скажут: «Нет, братец, мы тебя слушать не будем, потому что твой подход никакого отношения к науке не имеет».

В нашем же вопросе все наоборот. Два человека утверждают противоположное. Но и тот, и другой—в равном положении. И одного можно спросить: а ты сам-то видел Бога, о Котором так горячо говоришь? И другого с таким же правом можно спросить: а ты видел эти миллиарды лет, которым приписываешь такое всемогущество?

Ну а доказывать, что чего-то или Кого-то не существует—совсем уж неблагодарное и совсем уж не научное занятие. Когда-то люди были уверены, что и Америки не существует.

Поэтому прежде, чем выбирать, надо дать себе полный отчет, что если уж, в отношении начала и конца мира у одного—слепая вера, то и у другого—никакая не наука, а всего лишь—слепое неверие. И теперь твоя задача— исследовать: что же вероятнее, что более похоже на правду? Но тут начинаются новые сложности.

Как мы уже заметили, если, например, в отношении исторических событий мы более или менее спокойно как бы меняем веру, то в этих, «последних», вопросах мы всегда очень активны. Потому что от того или иного решения нам придется, так или иначе, переменить свою жизнь.

Слово Божие говорит, что вера—это «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11,1). То есть вера—это когда то, чего еще только ожидаешь или что уже давно миновало, становится важнее того, что каждый день всеми силами давит на тебя. И когда невидимое начинает определять твою жизнь сильнее, чем то, что постоянно видишь своими глазами. И поэтому в том, какой ты сделаешь выбор, немаловажную роль сыграет предварительная установка твоей свободной воли, твоего «Я»: Действительно ли ты хочешь найти положительный ответ? Или—наоборот, хочешь понадежнее спрятаться от этого ответа?

Однажды Господь Иисус Христос сказал: «Мое учение—не Мое, но Пославшего Меня; кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю» (Ин. 7,16-17).То есть, чтобы узнать, что учение Иисуса Христа—действительно Божественное учение, действительно—Божия воля, надо, чтобы в сердце было желание не просто узнать эту волю, но узнав, непременно выполнить ее. А иначе, кстати, зачем ее и знать-то. Ты должен дать себе отчет, во что ты сам хочешь уверовать? И не потому, что от этого в мире что-то изменится или перевернется, что-то появится или исчезнет. А потому, что о иных людях сказано, что далее «если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16, 31). Не дай Бог тебе оказаться из породы этих людей!

Итак, путь твоих дальнейших поисков обозначен так:

 

ЧТО ЖЕ ВЕРОЯТНЕЕ?

А что мы обычно наблюдаем в жизни? Во всяком случае, никто из нас никогда не видел, чтобы из «ничего» что-нибудь возникло силами самого же этого «ничего». Везде нужен строитель, садовник, военачальник, воспитатель и тому подобные лица. Иначе—будет лишь свалка материала, одичавший сад; армия станет дикой толпой, ребенок превратится в обезьяну. Без внешней воздействующей силы из простого не только никогда не получается более сложное, но и само простое стремится еще более упроститься. И когда тебе показывают какой-то узколобый череп и говорят: «Этому черепу сто тысяч лет, и это твой предок»,—это что, «наука»!?

Тебе скажут: «Наука доказала, что природа усложнялась в процессе борьбы видов за существование». Но посмотри, кто обычно выживает в борьбе за кусок хлеба? Ученый или бандит? Тот, кто будет рассуждать «быть или не быть?», или тот, кто, не раздумывая, нанесет удар? И эти примеры всегда перед глазами.

Ну, подумай, зачем рыбе вылезать на берег, когда ей и так «тепло и сыро»? Ладно бы в наше время, когда воды отравлены промышленными стоками. Но и то—не вылезают, а—дохнут. Или какая выгода обезьяне становиться человеком, жертвуя ради этого двумя прекрасными задними руками, а взамен получая кучу наших глупых проблем?

У Салтыкова-Щедрина есть сказка «Бедный волк», где показан волк, в котором вдруг пробудилось самосознание. Так ему жизнь стала не в радость: жалко бедных зайцев, но, чтобы жить, надо их есть. Кончилось тем, что он вышел навстречу охотникам: «Вот она, смерть, избавительница!» А как легко и быстро способны уничтожить «вершину эволюции»— человека—даже не видимые обычным глазом простейшие существа, бактерии!

Никакому атеисту и дарвинисту при виде даже обычного гвоздя не придет в голову высказать гипотезу, что этот гвоздь произошел сам собой. А о человеке, с его огромными возможностями, с его бесконечными метрами нервов и кровеносных сосудов, с его сотнями косточек, идеально пригнанных сустав к суставу, с его глазом, с его мозгом, с его способностью производить подобных себе, с его способностью жертвовать собой за истину—о человеке они дерзают так говорить! Ну что с них взять после этого?

Что говорить о человеке! А бабочка? А цветок? На­сколько же все, что существует в мире,— законченно и совершенно, ни прибавить, ни убавить; и уж куда совершеннее любого изделия, созданного руками человека! Причем, человек может научиться у другого человека делать то, что тот умеет. А устройство всего, чем наполнен мир,— непостижимо, и все человечество, собравшись вместе, не сможет создать даже простейшей букашки.

Мало того. Если бы человечество впервые увидело, например, пшеничное зерно, то все это человечество, всеми своими совокупными научно-техни­ческими силами не смогло бы даже определить, что это такое. А в нем, в этом зерне,—такая сила, что может всю землю покрыть пшеницей! Как же все это могла создать «слепая природа»?

Самое умное, что наука, оставаясь на своих позициях, может сказать о причинах происхождения мира, это: «дикое совпадение диких случайностей». И нельзя не согласиться, что придерживаться этой гипотезы—поистине дико.

Итак, методом исключения, из двух остается второе: остается предположить, что должен быть Некто, все сотворивший Своей Премудростью, Своей Силой. Где Он прячется, мы не знаем, но уже, кажется, поняли, что «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин. 1, 3). Причем, это именно —Некто, а не «нечто». Если даже просто родить человека может только человек, только личность, то сотворить из ничего человеческий разум, а тем более человеческую личность, не может слепая сила, но лишь—Тот, кто Сам является Личностью, кто имеет Разум, имеет Волю и умеет целенаправленно использовать Свою силу.

А это неизбежно влечет и следующую мысль. Мы не можем допустить, чтобы Тот, Кто столь премудро сотворил наше тело, Кто вложил в наши сердца стремление к истине, добру и красоте, к бессмертию, вдруг, подобно садисту, обрек бы это Свое творение лишь на постепенное, медленное и мучительное умирание, на постепенное и неотвратимое приближение к смерти, к небытию!

На нас сразу набросятся: а где Он? а какой Он? а как Он все это сотворил? Что мы можем ответить? Мы еще даже не начали своего пути к Нему. Мы едва-едва поняли, в какую сторону идти, потому что в противоположной стороне—совсем уж безжизненная пустыня. Как сказал один христианин: «Многое в нашей религии похоже на сказку. Но нет у нас таких безумных сказок, какие рассказывают атеисты».

Итак, сделав это открытие, ответив на, как говорится, «основной вопрос философии», мы сделали очень важный поворот на нашем жизненном пути.

Но вдруг возникает

 

ПЕРВАЯ ТРУДНОСТЬ

Вдруг из-за этого поворота, с налета, навстречу нам устремляются самые разные люди, утверждающие, что они, и только они, знают истинного Бога, и только они могут привести к Нему.

Мы в недоумении. Мы думали, что весь мир разделен на верующих и не верующих, и что все верующие составляют единую дружную семью. Мы думали, что «один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф. 4, 5-6). А перед нами вдруг— и мусульмане, и иудаисты, и буддисты. И даже в называющих себя христианами нет единства. Здесь и православные христиане, и римо-католики, и протестанты разных толков, и сотни всяких сект, и множество новых, ранее неслыханных, религий. Целое море, которое норовит тебя захлестнуть. И все они друг с другом спорят, друг друга поносят, а раньше даже вели бесконечные, кровопролитные войны!

И, естественно, что первый вопрос, который задают проповеднику,—это как раз вопрос: почему, если Бог един,—так много разных религий, и в чем их различие? Но—не пугайся и не отчаивайся. Главное, опять же, не спеши.

Бог, действительно, один. И поэтому вера в Него, то есть правильное понятие о Нем, правильная дорога к Нему,—действительно, только одна. «Один Господь», поэтому лишь «одна вера» является истинной, и до конца прав только кто-то один из налетевших на тебя из-за поворота людей. Но все же, пока не забивай себе голову, почему одни выбрали одно, другие—другое, третьи—третье. С этим разберемся потом. Тебе же надо выбрать один-единственный истинный путь; найти именно ее, эту единственную истинную веру.

И еще раз—не спеши. На этот раз не спеши броситься вслед за первым поразившим тебя «динамичным проповедником». Не спеши идти с благообразными, симпатичными тетками, зовущими тебя вместе с ними «изучать Библию». И, вообще, никогда не вступай в разговоры с теми, кто на улице подходит к тебе и заводит речь об этих вещах.

Не спеши. И будь уверен: как ты ищешь Бога, так и Он ищет тебя. С одной стороны, «подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее». А с другой стороны, «подобно Царство Небесное неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, сев, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон» (Мф. 13, 45-48).

Помолись от всего сердца: «Господи! Если Ты есть, помоги мне найти Тебя и на земле, и на небе!» И если ты ищешь с чистым сердцем,—Бог непременно поможет. Твое сердце останется холодным к самым красноречивым словам. Ты не прельстишься ни внешней активностью, ни видимым успехом. Ты не соблазнишься ни лестью, ни подарками, ни усиленным к тебе вниманием и выражением любви.

Скажут: «А почему это вы заведомо отвергаете и одно, и другое, и третье? Чтобы найти истинный путь, надо как раз изучить и одно, и другое, и третье, сравнить и выбрать». Мы с этим полностью согласны. Но просто советуем: исследование того, какая вера истинная, начни с самого простого и доступного тебе, с самого распространенного на нашей Среднерусской равнине: начни с православия.

Немного отвлечемся, и воздадим хвалу Богу за то, что нам суждено жить в России, где православная вера пока еще занимает преимущественное положение! За то, что нам не грозит, в случае выбора православия, испытать смертельную вражду инославных или иноверных родственников и соседей! За то, что нам не приходится, как где-нибудь за границей, с великим трудом разыскивать единственный, может быть, на всю страну православный храм! Дай Бог, чтобы и ты со временем присоединился к этой хвале.

Ну а пока ты, как видим, просто послушался, и начал свое сравнительное исследование, направившись к ближайшему православному храму.

 

ХРАМ

—это обычно самое красивое и самое древнее здание в твоем городе. На нем чаще всего висит табличка: «Памятник архитектуры. Охраняется государством».

Это—самое как бы таинственное здание. Назначение всех других зданий ты уже давно понял. Банк— чтобы платить за коммунальные услуги. Школа—что­бы учить детей. Милиция—для поддержания общественного порядка. А храм зачем?—думалось тебе когда-то. Иного человека почему-то не заставишь туда зайти. Иного, едва он зайдет, начинают почему-то душить слезы. А один рассказывал, как однажды в юности, гуляя с друзьями, решили они зайти в храм, посмотреть, что там делается. И такой их там разобрал смех, что еле выскочили, чтобы не оскандалиться (впоследствии, кстати, этот человек стал священником).

Храм и привлекает, и настораживает. И хорошо, если ты боишься войти туда,—значит, ты—живой человек. Но ты войди, не бойся. И вот, немного постояв, почитав различные объявления перед входом, погасив и бросив сигарету- (в урну), ты, наконец-то, решился войти. Стоят люди, горят свечи, как-то необыкновенно пахнет. Слышится чтение, пение на то ли знакомом, то ли незнакомом языке.

Если до этого ты уже кое-что почитал на тему христианства, то, конечно же помнишь, как истинный пастырь оставляет девяносто девять овец и идет за одной пропавшей, пока не найдет ее. А отец блудного сына, едва тот начал путь домой, уже выбегает ему навстречу, радостно вводит в дом и устраивает пир на весь мир. И—поверь, что на самом деле так оно и есть! Хотя, войдя в храм, ты, скорее всего, сразу этого не увидишь и не почувствуешь. Тебе даже покажется обидным, что вот ты, молодой, красивый и умный, решил, так сказать, всех осчастливить своим пришествием, а до тебя никому нет дела. Никто не берет тебя за белые руки и не ведет за столы дубовые, не сажает за скатерти шелковые.

Мало того: тебя может встретить прямое недоброжелательство. Например, если ты пришел во время службы и спросил что-то, тебе скажут: «Тише, не разговаривай, не видишь?—служба идет!» А если ты пришел позже, и в храме уже идет уборка, тебе могут заметить: «Куда прешься, не видишь—служба уже кончилась?! » Уловив от тебя остаточный запах табака, будут с ужасом воротить в сторон носы. Ну, а если ты— женского пола, и вошла в брюках, или с непокрытой головой, или со слишком открытыми плечами, или, как сейчас вошло в моду, с открытым животиком, то... А однажды в неурочное время решила зайти в храм очень известная, ныне покойная, актриса, и, увидев, что уборщицы, делая свое дело, слишком вольно разговаривают, решила сама сделать им замечание: «Что ж вы, тетки, в Божьем храме так себя ведете?» В ответ она получила, как говорится, «по полной». И—поделом. Ты вот только сейчас благоволила сюда зайти, а они давно здесь. Они, как умеют, как матери научили, и молятся, и трудятся, и когда-то грудью встали, не дали закрыть храм. И если даже они сейчас не правы,—тебе ли учить их? Ты входишь туда, где свой сложившийся мир. Люди здесь разные, в том числе—и больные, и нервные. В благородных пансионах они не обучались. А тех, которые обучались, уже почти не осталось. (Кстати, надо оговориться: описывая твой предполагаемый приход в храм, мы разбираем наихудший вариант, потому что хорошее, настоящее, и разбирать не надо, оно само скажет за себя).

Итак, тебе сделали грубое замечание за твое незнание того, что здесь считается само собой разумеющимся. Впоследствии, когда ты, если Бог даст, сам (сама) теснее войдешь в церковную жизнь, когда чему-то научишься, ты и себя вдруг однажды поймаешь на подобном чувстве презрения к человеку, который пришел сюда позже тебя. Мол, как можно не понимать совершенно очевидных вещей!? Запомни же, как сейчас поступили с тобой, запомни, как после этого ты чуть не вылетел (вылетела) пулей из храма, запомни, и скажи себе: когда я буду на этом месте, я никогда не буду так поступать. Я с любовью встречу всякого вошедшего сюда человека, и постараюсь всякому, сделавшему первый шаг в храме, помочь сделать и следующий.

Но, с другой стороны, все препятствия, возникающие на этом пути, не случайны, как и вообще все, что с нами случается, не случайно. Ко Христу всегда было трудно приходить, и трудности всегда были разные. В первые века, во времена гонений, принявший христианство рисковал быть казненным лютой казнью.

Вскоре, когда ты будешь читать Священное Писание, ты прочтешь, как некая женщина, не принадлежавшая к ветхозаветной церкви, ходила за Иисусом Христом и кричала: «помилуй меня, Господи, ... дочь моя жестоко беснуется» (Мф. 15, 22). А Он сначала сказал ей, что пришел вовсе не к таким, как она, и что ей никогда не сделаться такой, какой надо. А потом сказал еще более жестко: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» (Мф. 15, 26).

Как бы ты отреагировал на такие слова? А она со смирением «сказала: Так, Господи ! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их. Тогда Иисус сказал ей в ответ: о, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему. И исцелилась дочь ее в тот час» (Мф. 15, 27-28). И эта женщина сразу прошла сквозь казавшуюся непреодолимой стену и стала гораздо ближе ко Христу, чем те, кого Он сначала назвал детьми.

Нечто подобное предстоит сделать и тебе. Преодолеть стену своего невежества, стену своего и чужого несовершенства, стену своей и чужой гордыни, стену своего и чужого чрезвычайно высокого мнения о себе.

Начиная Свою проповедь и обращаясь к тем, кто стоял перед Ним, Иисус Христос первым делом предупредил: «Блаженны» не все вы, но те, которые почувствовали, что они—«нищие духом, ибо» только «их есть Царство Небесное» (Мф. 5, 3). Также «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо» только «они насытятся» (Мф. 5, 6).

Однажды, когда Господа Иисуса укорили за то, что общается с недостойными людьми, Он ответил: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк. 2, 17).

В другой раз Он дал такое обещание Своим слушателям: «если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 36).

В другой раз, в ответ на самоуверенность Своих собеседников, Он сказал: «на суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» (Ин. 9, 39).

А однажды, когда к Нему ночью один человек пришел поговорить, сам еще не зная о чем, Господь первым делом сказал ему: «истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия» (Ин. 3, 3).

Итак, вот к кому пришел Иисус Христос, вот кто способен услышать и принять Его слово и по-настоящему—тот, кто понял, что, при всех своих богатствах и талантах, он, на самом деле,—последний нищий, не имеющий самого главного,—того, что могло бы по настоящему насытить душу;

—тот, кто алчет и жаждет только правды, какой бы она ни была;

—тот, кто почувствовал, что он—жалкий раб своих желаний и страстей, и хотя старается освободиться, но ничего не получается;

—тот, кто понял, что он на самом деле—слеп, и ничего не видит, как должно видеть;

и, наконец, тот, кто понял, что, действительно, надо каким-то чудесным образом родиться, родиться для вечной жизни. Потому что, если вечной жизни нет, то и вообще нет жизни, а есть только неотвратимое приближение к смерти.

Если все это хоть в какой-то степени у тебя есть,— непременно все получится.

А для начала—надень юбочку, покрой голову, а если ты мужского пола, то—наоборот, сними головной убор. Сделай это ради мира и тишины. И это будет первым актом твоего смирения. А смирение - крайне важная вещь.

Вот если ты с такими чувствами пришел в храм, то на любое замечание, в любой форме тебе сказанное (ведь у всех разное и воспитание, и образование), ты кротко ответишь: «Простите меня. А как положено делать?» И сразу увидишь, что человек, недоброжелательно фыркнувший на тебя, вдруг, словно по мановению волшебной палочки, станет другим, и с готовностью будет все тебе объяснять.

Вообще никогда не бойся спрашивать, не бойся показаться глупым, не извиняйся за свои «глупые» вопросы. Самое главное—с какой целью ты спрашиваешь. А то ведь и Иисусу Христу люди с разной целью задавали вопросы. Одни—чтобы услышать истину и научиться; а иные—чтобы услышать что-нибудь несуразное и еще более утвердиться в противлении истине, а то и обвинить во всем Самого Иисуса Христа.

Так и в наше время. Один спрашивает, чтобы еще более утвердиться в вере, а иной—чтобы еще более утвердиться в неверии. Честно ответь себе: в чем ты хочешь утвердиться? Если в неверии, то и слова Самого Иисуса Христа не дойдут до тебя; а если—в вере, то все на свете будет содействовать тебе во благо.

Итак, ты вошел. И первое, что бросается в глаза в храме,— это изображения на стенах. Если ты спросишь кого-нибудь, что это, тебе ответят: это

 

СВЯТЫЕ ИКОНЫ

Вот здесь, например, изображен святой Николай Чудотворец, который жил на юге нынешней Турции, когда там еще была восточная Римская империя, 1600 лет назад, был епископом той страны, и много удивительным образом помогал людям.

А это—святой равноапостольный Константин, первый Римский император. Он в начале четвертого века прекратил гонения на христиан, и даже сам, вместе со своей матерью, Еленой, которая рядом с ним изображена,—стал христианином.

Это—святые Кирилл и Мефодий. создавшие в девятом веке славянскую азбуку, чтобы наши предки могли читать Слово Божие.

Это—святой князь Владимир, который в десятом веке просветил христианской верой наш народ.

Это—святой князь Александр Невский, был мудрым и благочестивым правителем и в тринадцатом веке с Божией помощью защитил наш народ от вторжения врагов с запада.

Это—преподобный Сергий, который жил в четырнадцатом веке. От него до нас не дошло ни од­ной написанной строчки. Но у него было множество великих учеников. Они основали много монастырей на северо-востоке Руси, вокруг которых вскоре образовались славные города.

Это—Серафим Саровский, живший в девятнадцатом веке в России. Вот он из рук кормит пришедшего к нему медведя.

Это—Пречистая Дева Мария, от Которой родился Иисус Христос.

Здесь она изображена с Ним, еще Младенцем, на руках. Эта икона называется «Владимирская». С ней связано избавление Руси от нашествия Тамерлана в самом конце четырнадцатого века. А эта икона Божией Матери называется «Казанская». Она помогла освободить Москву от иноземных захватчиков в начале семнадцатого века.

Ну а это, на Кресте,—распятый 2000 лет назад за наши грехи Бог и Человек, Господь наш Иисус Христос. Рядом изображено, как Он, только что родившийся, лежит в яслях, то есть в кормушке для скота. А чуть подальше—как уже воскресший Иисус Христос является Своим ученикам, будущим Апостолам. А еще чуть подальше— как Он со Своей пречистой плотью возносится на Небо.

Мало того. Это—Авраам, живший 4000 лет назад. От него произошел народ, который до времени был под особым Божиим покровительством. Это—Моисей, который 3500 лет назад вывел Божий народ из Египетского плена, дал ему, по Божиему повелению, самый совершенный закон, а потом ввел в ту землю, где этот народ до сих пор и проживает. Это—Ной, единственный, кто со своей семьей пережил всемирный потоп примерно 6000 лет назад. А это— Адам и Ева, первые на земле люди, вместе со всем миром сотворенные 7500 лет назад, от которых произошел весь человеческий род.

Ну где, в каком еще месте ты увидишь и услышишь такое!? Получается, что здесь, на стенах,—весь человеческий род, вся человеческая история! Кому и где еще есть до всего этого дело? А говорили, здесь—сплошной мрак невежества!

Но что делают люди, стоящие перед этими изображениями? Разглядывают их, любуются мастерством художников, размышляют об историческом пути человечества? Да нет же! Они... молятся! Они знают: те, кто здесь изображен,—живы и невидимо присутствуют здесь же, в храме. И поэтому молитвенно обращаются к ним. Уму непостижимо!

Храм в наше время чаще называют «церковью». А слово «церковь», на самом деле, означает не здание, а собрание всех верующих во Христа людей. Но и в том, что мы стали называть храм церковью, тоже великая правда. Когда мы говорим: «иду в церковь», подразумевая в дом молитвы, то мы. действительно, идем в церковь, как в сообщество всех святых, в сообщество всех Ангелов, невидимо вместе с Богом присутствующих в этом доме молитвы! Поистине, как говорит Слово Божие, войдя в храм, «вы приступили ... ко граду Бога живаго,... и тьмам Ангелов, ... и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства» (Евр. 12. 22-23).

Если ты захочешь подробнее узнать обо всех этих, лучших людях земли, изображенных на иконах, читай «Жития святых». Спрашивай эти книги в церковных магазинах.

Но хорошо, что попался такой человек, который тебе все это объяснил. Другой бы объяснил по-иному. Он сказал бы: «Вот это—святой мученик Трифон. Ему надо молиться, когда не можешь найти работу. Это—святой мученик Пантелеимон. Его надо призывать в болезнях. Это—мученики Гурий, Самон и Авив. Они помогают в случае семейных неурядиц. Преподобному Сергию надо молиться для успехов в учении. А святителю Николаю—в опасностях на море, от разбойников, от неправого суда».

И этот человек тоже прав. Все святые жили когда-то на земле, и все имели те или иные дарования от единого Бога, которыми служили людям. Теперь они—с Богом, на Небе, и все их дарования еще более умножились, и еще большему числу своих еще пребывающих на земле братьев они с еще большей радостью и готовностью могут служить. И как мы про­сим о помощи наших братьев на земле, так же мы обращаемся за помощью и к нашим братьям, которые уже достигли Неба. И это—совершенно естественно. У Бога все живы.

И как мы здесь, на земле, празднуем памятные даты, так и у каждого святого есть торжественные дни. Обычно это день их мученической кончины или просто мирного отшествия из этой жизни. Этот день для них—самый радостный. Они закончили труды и подвиги, завершили свой путь и встретились с Небесным Отцом. В эти дни мы приходим в храм на специальные службы, чтобы молитвенно порадоваться вместе со святыми, а также поучиться, послу­шав о их жизни. И, конечно же, в первую очередь праздновать разные события спасительной для нас земной жизни Самого Иисуса Христа и Его Пречистой Матери Девы Марии.

Смотрим далее. Сплошной ряд икон, закрывающий переднюю стену храма, который мы сейчас разглядывали, называется иконостасом. Помещение за иконостасом называется Алтарем. Посреди иконостаса—красивые как бы двери, которые называются "Царскими вратами». Они отверзаются в определенные моменты Богослужения. И тут можно разглядеть, что на Престоле, стоящем в Алтаре напротив Царских врат, лежит необычно большая книга в красивом окладе.

Тебе скажут, что это

 

СВЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ

Евангелие в переводе означает «Благая весть». Это— наша главнейшая книга, благодаря которой мы знаем то, что знаем, и по которой мы должны жить. Это, как сказано, «твердое основание того учения, в котором» каждый христианин «был наставлен» (Лк. 1,4).

Евангелие—это центральная часть всей Священной истории. Существуют разные «истории»: история того или иного государства, история развития того или иного вида человеческой деятельности, и так далее. А Священная история человечества—это история взаимодействия Бога с людьми, Творца со Своим творением.

Священная история состоит из Ветхого и Нового Заветов. Все это входит в книгу, называемую «Библия». Ветхий Завет содержит историю от сотворения мира до Христа. Евангелие (первая часть Нового Завета) повествует о событиях земной жизни Иисуса Христа—от Его Рождества и до Вознесения на Небо. Евангелий—четыре. Все они—об одном, хотя все они немного разные.

Вторая часть Нового Завета, книга Деяний Апостолов и Апостольские послания,—рассказывают о первых десятилетиях Христовой Церкви.

Возвращаясь к Евангелию, скажем, что написали его ученики Христовы, называемые Апостолами. Вот они тоже изображены на иконах. Это—Матфей, это— Марк, это—Лука, а это—Иоанн Богослов. Они писали, «не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами» (2 Пет. 1, 16) всех этих событий. Они написали только о том, что сами «слышали, что виде­ли своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши» (1 Ин. 1, 1).

Евангелие—это как бы свидетельские показания, подлинность которых свидетели запечатлели своей кровью и своей мученической кончиной. Эту книгу обязан читать каждый христианин. В храме она звучит на церковно-славянском языке, на который ее перевели с греческого святые братья Кирилл и Мефодий. Люди, которые уже давно ходят в храм, привыкли к этому языку и понимают его. Этот язык—родственный нашему. Многие слова из него вошли и в современный язык, и мы употребляем их, когда хотим, чтобы речь звучала высоко и торжественно. Помните, как у Пушкина:

Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

 Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Выделенные—это все церковно-славянские слова. И если ты освоишь этот язык, то и твой русский язык станет богаче и красочнее.

А пока—купи Новый Завет, переведенный на современный русский язык, и начинай читать его. Только смотри, чтобы на титульном листе было указано, что это «Синодальный перевод», то есть, тот перевод, который был сделан в шестидесятые годы девятнадцатого века.

Не пользуйся современными, так называемыми, «восстановительными», или «улучшенными», авторскими переводами, которых сейчас, в наше «либеральное» время, появилось множество.

Все, что делается в церкви, должно делаться, как общецерковное дело. В девятнадцатом веке Писание переводили все четыре Духовные Академии под руководством великого святителя Филарета, Митрополита Московского. А в наше время каждый, только-только обратившийся, берется за это дело, думая в своей гордыне, что только он знает и понимает, как это сделать. Это глубочайшее заблуждение. От такой гордыни и происходят в церкви расколы. И человек, привыкший к общецерковному тексту, воспринимает эти переводы как грубую пародию на священный текст.

Вообще старайся покупать книги только в церковных магазинах или киосках. Не покупай и не бери даром предлагаемое тебе на улицах, в поездах, в переходах метро. Чтобы у тебя не возникало лишних, совершенно ненужных вопросов, и чтобы тебе лишний раз не споткнуться на избранном тобою, нелегком пути.

Итак, ты приобрел русский, «синодальный» текст Нового Завета, с чем и можешь себя поздравить.

И если ты

 

ОТКРОЕШЬ ПЕРВУЮ СТРАНИЦУ ЕВАНГЕЛИЯ,

то увидишь, что начинается она с родословия по плоти Иисуса Христа: «...Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и брать­ев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама...»—и так далее, всего 42 имени. Боюсь, что тебе сразу станет скучно, и ты подумаешь: неужели так и будут до конца книги все рожать и рожать? И потом, мы привыкли: отец—дедушка—иногда прадедушка, а далее уже—«мрак средневековья» и «обезьяна».

Что же с тобой будет, если ты откроешь третье по счету Евангелие, от Луки, глава 3, стихи 23-38. Там тоже перечисляются те, кто были прямыми предками по плоти Иисуса Христа. Но там уже—75 (!) имен, и кончается это перечисление: «...Еносов, Сифов, Адамов, Божий». То есть, до самого первого человека, до самих творящих Божиих рук! Прямо-таки дух захватывает!

Разве это не чудо, что на протяжении пяти с половиной тысячелетий до Христа не порвалась эта цепочка людей, запомнивших всех своих прямых предков, от самого первого, и сохранивших для нас все те знания, которые Адам еще в раю получил от Бога? Как могло это произойти? Но опять же—не будем спешить. Об этом—Священная история Ветхого Завета. А пока отметим, что уж в эту-то неразрывную цепочку никакая обезьяна не смогла, и уже никогда не сможет вклиниться.

Что еще удивительного мы увидим в храме—это людей, одетых в необычные, какие-то, прямо-таки сказочные одежды. Кто это? Вот этот человек, с большим крестом на груди,

 

СВЯЩЕННИК

Еще его могут называть «иереем», или «протоиереем», или «пресвитером», а в просторечии или в исторических документах далекого прошлого,—«попом». 2000 лет назад воскресший Христос явился Своим ученикам и сказал: «Мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин. 20, 21-23). И еще Он сказал: «что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф. 18, 18).

Такую власть дал Иисус Христос Своим Апостолам, посылая их в мир. Апостолы, с молитвой возлагая на особо достойных христиан руки, передавали им эту власть, полученную от Христа. Они ставили этих людей во главе основанных ими всюду христианских общин. Те, в свою очередь, передавали эту власть своим преемникам.

И вот эта власть дошла до того, кто сейчас непосредственно стоит перед тобой впереди всех в храме. Так что через этого человека сквозь 2000 лет к тебе тянется неразрывная цепочка от Самого Иисуса Христа! Разве это тоже—не чудо? Поэтому и одежды на нем такие необыкновенные, поистине чудесные. И когда мы слышим от священника «мир всем!», Сам Христос преподает нам мир; а когда мы прикасаемся к его благословляющей руке, то поистине прикасаем­ся к руке Христовой! Так что видишь, как твердо стоит на земле храм, какое удивительное он имеет основание и как прочно он привязан в потоке времени.

Только вот сам священник не может уже никому далее передать эту свою полученную власть. Это мо­жет делать только

 

ЕПИСКОП

Вся полнота власти в церкви—у него. Он может рукополагать новых священников, а вместе с другими епископами—ставить и новых епископов. Епископа так просто, как священника, не увидишь. Он может приехать разве что на тот церковный праздник, в честь которого освящен твой храм. В его ведении— целая область, и везде надо успеть, обо всем надо проявить заботу.

 

ДАЛЬНЕЙШАЯ ЗАДАЧА

для тебя—постараться установить прямую связь с каким-нибудь священником.

Зачем это нужно? А вот мы только что сказали, что ему Богом дана власть прощать человеческие грехи. И он возвестит тебе прощение твоих грехов, когда ты созреешь для этого, когда поймешь, что не все в тебе—просто твои «свойства» или «особенности». Когда ты вдруг откроешь, что то, что ты считал просто своей «чертой характера», на самом деле яв­ляется чем-то вроде раковой опухоли, которую, что­бы не умереть, надо как можно скорее удалить.

Можно сказать, что священник—это как бы ветвь единого древа Христовой Церкви, и тебе, чтобы принадлежать к этому древу, надо стать листиком на этой ветви. Еще можно сказать, что священник—это дверь к Единому Богу. Бог один, а дверей к Нему много. Каждый человек имеет право найти свою «дверь», через которую ему удобнее будет войти. Задача же этой «двери»—не мешать входить. А мешать она может двояко: она может быть слишком плохой и тесной—недоброжелательной, невнимательной, ленивой. А может— слишком уж для тебя хорошей, так что застрянешь в этой двери, и к Богу раздумаешь идти.

Священники, по-настоящему, должны быть лучше всех людей на свете. Но на самом деле они бывают очень и очень разными. Бывают образованными и не очень. Бывают воспитанными, вежливыми, внимательными, добрыми, а бывают грубоватыми и как бы «неотесанными». Бывают молодыми и старыми. Бывают толстыми, тонкими и средними. Бывают очень самоуверенными, а бывают тихими и смиренными. Бывают такие священники, которые умеют организовать людей, направить на какое-нибудь общее дело, постоянно как бы держать их в руках. А бывают такие, что спросишь его,—ответит; попросишь что-то сделать,—сделает. Но сам особой инициативы не проявит.

Столь непохожими друг на друга священники бы­вают потому, что и мы все—очень и очень разные. Одни жаждут быть «построенными», «организованными»; а другого не «построишь». Он предпочитает ходить сам по себе, гулять, где вздумается. Чуть на него надавишь—сразу ускользнет. Причем, одному один и тот же священник кажется подходящим, а другом—нет. И—наоборот. Поэтому и говорится: «иереев всех почитай, а к добрым—прибегай». К «добрым», разумеется, в твоем понимании. Но, как бы то ни было, тебе обязательно надо бу­дет войти в общение с каким-нибудь священником. Чтобы он знал тебя, твою жизнь, чтобы молился за тебя, чтобы благословлял тебя на те или иные добрые начинания. И чтобы тебе было стыдно идти к нему с одними и теми же грехами, и чтобы этот стыд побуждал тебя активнее с этими грехами бороться. Как правило, подходят не к первому попавшемуся священнику. Надо присмотреться, прислушаться, поспрашивать людей, к кому стоит подойти, кто не прогонит. Обычно уже «продвинутые» христиане приводят своих друзей к своему батюшке. Улучи момент, когда подойти к священнику. Или—когда он проходит по храму, выходит из храма или входит туда. Или—когда он стоит, и все по одно­му подходят к нему.

Первым делом спроси у него благословение. Делается это так. Протяни перед собой кисти рук ладонями вверх, правую положив сверху на левую (Посмотри, как другие это делают. Вообще, во всем смотри внимательно, как делают другие), и скажи: «Благословите, батюшка!» Именно так принято обращаться к священнику: «Батюшка!» Или—«Отец (имярек) !» И когда он изобразит над тобою рукой крест и положит руку тебе на ладони, то поцелуй эту руку. Помни, этим ты оказываешь почитание не человеку, но тому сокровищу, которое сквозь две тысячи лет передается тебе через этого человека Самим Иисусом Христом.

Итак, когда священник благословит тебя, спроси его: «Батюшка! Что мне делать, чтобы стать христианином? С чего мне начать?» Если священник ответит: «Подожди, когда освобожусь!»,—то и жди до самого конца, когда он освободится. А если он скажет: «Мне сейчас некогда!», то спроси: «А когда можно подойти?» И если он скажет когда, то подойди именно в такое время. Если ты придешь, а его не окажется, не обижайся и не расстраивайся. У священника жизнь сложная. Как говорится, нас много, а он —один. Его в любой момент могут позвать либо к больному, либо еще куда-то. Помни: войти с ним в контакт совершенно необходимо, и не кому-то, а именно тебе.

Когда же у тебя это в какой-то мере получится, то старайся соблюдать следующее.

—Не наваливайся на него как бы всем своим телом. Стой на ногах.

—Не переоценивай его возможностей, не считай его «прозорливым старцем» или  непогрешимым «папой римским».

—Не ревнуй его к другим прихожанам.

—Не подозревай, будто он к тебе безразличен или тяготится тобой.

—Не обижайся и не принимай близко к сердцу, если почувствуешь в его ответе как бы раздражение или неприветливость. Скорее всего, тебе показалось.

—Если все-таки возникла обида или смущение,— прямо и смиренно скажи ему об этом.

—И, наконец, если ты женского пола, постарайся не влюбиться в него. Потому что если он, не дай Бог, ответит на твою любовь, это для него как для священника—смерть.

Итак, ты спросил

 

С ЧЕГ0 ТЕБЕ НАЧАТЬ

Ответ отчасти можно предвидеть. Первым делом он скажет: «Тебе надо начать читать Евангелие и научиться молиться».

Действительно, придя в храм, мы приступили к Живому Богу. И первым делом надо научиться с Ним общаться. А как мы общаемся с человеком?—Мы и говорим, и слушаем. Бывает такой человек, который говорит, говорит, а в ответ не дает и слова сказать. А бывает и такой, который слушает, слушает, а сам—ни слова. А надо делать и то, и другое. Так и с Богом. Когда мы молимся, мы говорим Ему. А когда читаем Слово Божие, мы слушаем, что Он говорит нам. Начни каждый день делать и то, и другое.

И даже лучше будет, если ты еще до того, как задумаешь подойти к священнику, внимательно прочитаешь Евангелие и другие Новозаветные писания (Ветхий Завет лучше сначала прочитать в каком-нибудь пересказе). Ты узнаешь о главных событиях жизни Иисуса Христа, от Его пришествия в мир, и до Его распятия, Воскресения и Вознесения на небо. Прочитаешь о Его всемогуществе, какие чудеса Он совершал и ничего не было для Него невозможного. Прочитаешь о Его крестной жертве за тебя. Прочитаешь, чему учил и Он, и Его Апостолы,—как тебе надо жить, чтобы Его жертва за тебя не была напрасной, и чтобы тебе войти в вечную жизнь.

Читай все подряд, ничего не пропуская. То, что будет понятно, постарайся приложить к себе, к своей жизни. Если что-то будет непонятно, не смущайся. Поймешь потом, когда в следующий раз будешь читать, потому что читать тебе эту книгу—всю жизнь, как и в Церкви ее вот уже почти 2000 лет каждый год прочитывают заново.

Отмечай непонятное. При удобном случае спросишь у кого-то или прочитаешь в толкованиях на Священное Писание. Есть и такой вид церковной литературы. В книжных магазинах бывают толкования и древних, и современных церковных писателей. Бывают сборники церковных проповедей на священные тексты. Надо пользоваться и тем, и другим. Каждое время ставит свои задачи, и у каждого писателя открывается какая-то своя, неповторимая грань единой истины. И каждому человеку в его конкретном духовном возрасте ближе тот или иной писатель. В основе же всего, что пишется церковными людьми, должно лежать Священное Писание. И когда твой священник будет тебе что-нибудь говорить, учить тебя, он тоже будет при этом опираться именно на Евангелия и другие священные книги. Огромное место в церковной литературе занимают различные жизнеописания. Сказано: «Дивен Бог во святых Своих». Мы и узнаем о Боге только от людей. И ничто не способно более основательно привести к Богу, чем соответствие дел словам того, кто говорит тебе о Боге. Бывает, много и прочитаешь, и услышишь, но лишь тогда сдвинешься с места, когда повстречаешь такого человека, у которого в душе и в жизни — мир и любовь Христовы. Поэтому так и любят христиане читать книги о людях, ко­торые уже пришли ко Христу. (Особенно—за неимением таких людей рядом).

Сюда входят и жития древних святых, о которых мы уже упоминали.

Сюда входят и жизнеописания так называемых «подвижников благочестия», то есть христиан, еще не прославленных официально церковью, но оказавших сильное впечатление на тех, кто жил с ними рядом, кто пользовался их советами и кто счел назидательным поведать о них миру.

Вообще старайся покупать церковные книги. Не стесняйся спрашивать совета у людей, у продавцов в церковных лавках. Назови тему, которая тебя интересует, и тебе обязательно подберут, что надо. Непременно купи книгу, называемую «Закон Божий». В ней найдешь очень много полезного, изложенного в систематическом порядке.

Но если тот или иной писатель вводит тебя в смущение или чувствуешь, что тебя усиленно нагружают тем, что ты сейчас еще не можешь понести—без зазрения совести отложи эту книгу в сторону. Ничто в церкви не может приводить в уныние и отчаяние. Христос никого не перегружал, но каждому давал ровно столько, сколько тот мог понести. Также если твои церковные наставники начнут нагружать тебя разными законами и правилами, разными запретами и ограничениями, к которым ты еще не готов, то дело тут не в Христе и не в церкви. Дело тут именно в тех людях, которые, по своей неопытности и неразумию, так сказать, с ювелирным искусством бегемота полезли в твою душу.

В древней церкви был установлен тот минимум, который обязателен для каждого, входящего в Святую церковь: «Воздерживаться от идоложертвенного», то есть от участия в любом нехристианском культе. Из пищи— воздерживаться от вкушения «крови, и удавленины». А также не допускать в своей жизни «блуда», то есть внебрачных связей с лицами другого пола, «и не делать другим того, чего себе не хотите» (Деян. 15, 29).

Все дальнейшее—по мере совершенствования, по мере возрастания и желания потрудиться ради Христа. Как сказано, «не человек для субботы, а суббота для человека». Как хлеб для голодного, так и «суббота для человека».

Слово Божие предписывает постепенно приводить жизнь в надлежащий порядок, по такой методике: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позво­лительно, но не все назидает» (1 Кор. 10, 23). «Все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6, 12). «Все испытывайте, хорошего держитесь» (1 Фес. 5,21). Вот и испытывай, полезно ли, например, это дело? Назидательна ли эта книга или это зрелище? И не стал ли ты рабом чего-либо? Также купи книгу, называемую

 

МОЛИТВОСЛОВ

Здесь ты найдешь образцы молитв, которые в употреблении у христиан. Конечно, молитва к твоему Богу должна исходить именно из твоего сердца. Но всему на свете надо учиться, тем более таким вещам, которые для нас совсем уж внове.

Апостолы тоже просили Иисуса Христа научить их молиться, хотя перед этим Он и сказал: «знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6, 8). Дело в том, что Он-то знает, в чем наша главная нужда, но беда в том, что мы сами этого не знаем! Для того-то и дал Господь ученикам молитву «Отче наш... », чтобы и они, и все мы научились и желать, и просить именно того, что нам совершенно необходимо. И Церковь, давая нам, вслед за Иисусом Христом, «Молитвослов», тоже учит, как обращаться к Богу, о чем просить, за что благодарить.

Полистай эту книгу, постарайся понять все молитвы. Не ропщи, что они опять же не на современном русском, а на церковно-славянском языке. Впоследствии ты оценишь это и полюбишь. Обычно в конце молитвослова помещается словарик наиболее трудных для понимания слов. Когда будешь покупать, посмотри, чтобы такой словарик был. А есть еще так называемые «толковые молитвословы». В них дается объяснение и перевод тех или иных молитв.

Начинай понемногу вводить в свою жизнь молитвенные правила: утреннее, вечернее, молитву перед едой и после нее и другие. Если пока не можешь читать утреннее и вечернее правила полностью, выбери из них часть молитв, которые наиболее понятны. Определись, какое время тебе по силам посвятить молитве. Но уж от этого — не отступай. Пять, десять или пятнадцать минут, определенные тобой для молитвы утром и вечером, считай Божиим временем, подаренным тобою Богу, и уже не покушайся на них. Украсть у человека—подсудно. Каково же— украсть у Бога?

А самая краткая молитва, которая вмещает в себя все, о чем длинные молитвы из молитвослова—это «Господи, помилуй!» или: «Боже, милостив буди мне, грешному!» или: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!».

Чаще повторяй эти молитвы, куда бы ни шел, что бы ни делал. Повторяй каждый раз—как первый и единственный. Повторяй, помышляя, что стоишь на суде, где доказана твоя вина, и тебе грозит казнь, и одна твоя надежда—выпросить у судии милость. И когда первое время будешь стоять на Богослужении и ничего не понимать, тоже повторяй про себя эти молитвы. Не ошибешься. Все, что в церкви поется и читается, все—об этом.

Еще в церкви есть посты. Все они связаны с определенными событиями Священной истории и помогают реально переживать их. Вот, например, среда. В этот день Господь Иисус Христос был предан Иудой за тридцать серебряников. А вот—пятница. В этот день Он был распят на Кресте за твои грехи.

Пост—это естественное выражение скорби. Вспомни, как у тебя кусок в горло не лез, когда тебя постигла утрата или другое горе.

Есть четыре продолжительных поста. Перед праздником Рождества Христова. В нем как бы скорбь погибающего человечества, ожидающего своего Спасителя. Есть Великий пост, готовящий нас к Его утрате, и к неожиданному и славному обретению в Воскресении. Есть пост перед праздником святых Апостолов, напоминающий, что ко всякому великому делу надо готовиться постом и молитвой. И есть Успенский пост, перед Успением Божией Матери, напоминающий о необходимости и нам тщательно готовиться к отшествию из этого мира.

Часто для человека, который только еще приблизился к храму и вдруг узнал, что ему придется иногда воздерживаться от привычной пищи,—это бывает серьезным ударом. Но ты не бойся. Начнешь вместе с Церковью молитвенно переживать круг церковных, радостных и скорбных, воспоминаний, и поймешь необходимость и спасительность того и другого, и привыкнешь, и—полюбишь. А пока просто попробуй в дни постов хоть в чем-то ограничить себя. И увидишь, кстати, насколько ты являешься рабом своего чрева! И еще один вопрос неизбежно возникнет у тебя в храме: а что это за Чаша, которую выносит Священник и что это он ложечкой дает подходящим к нему людям? И почему одни подходят, а другие—нет? Об этом говорить просто страшно, и мы коснемся это­го как-нибудь в другой раз, когда ты более или менее выполнишь все, что мы сегодня тебе советовали.

А пока главное—будь внимателен к тем, с кем ты живешь, особенно, если они еще не сочувствуют твоим новым церковным увлечениям. Помни, что молящийся для немолящегося—это сумасшедший. Как и ты. наверное, сочтешь сумасшедшим того, кто разговаривает с пустотой.

Старайся никому не мозолить глаза, чтобы молитва твоя была, как и учит Господь, «втайне», только перед Ним одним. Выбирай время, когда твои близкие или еще не проснулись, или уже ушли по своим делам, или еще не вернулись домой, или уже уснули; или же удались в укромный утолок, где тебя никто не потревожит, и ты не потревожишь никого.

Потом, когда и они, вслед за тобой, уверуют, будете молиться вместе. Тогда устроишь в своем доме Красный, то есть Божий уголок. Там расположишь иконы. Во-первых, Господа Иисуса Христа, потом— Его Пречистой Матери, потом—святого, имя которого носишь, или других святых, с которыми Бог таинственно сведет тебя,—как таинственно и непостижимо те или иные друзья входят в нашу жизнь.

Там устроишь лампадку, которую или будешь зажигать во время молитвы, или постоянно поддерживать. Живой огонек лампадки будет напоминать тебе о постоянном присутствии Бога, Который есть тепло и свет для любящих Его, и «Огнь поядающий» для Его врагов.

А пока, если собираешься в воскресенье идти в храм, то иди на раннюю обедню, и когда все проснутся, ты уже вернешься, и будешь вместе с ними, и никто не будет к тебе в претензии. Если стараешься соблюдать пост, устрой так, чтобы это было ненавязчиво и незаметно, и без укора для не постящихся. Вообще делай свои церковные дела, как бы извиняясь перед своими еще неверующими близкими, дескать, каждый по-своему с ума сходит, уж простите меня, и согласитесь, что меня постиг не самый страшный вид сумасшествия! Как сказано: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим. 12, 18).

Итак, ты вошел в храм, осмотрелся, потихоньку начал осваиваться. Но помни, что символ храма — корабль посреди бушующего моря. Слава Богу, ты уже на палубе. Но ведь и палуба во время бури сотрясается волнами. И даже внутрь порой залетают брызги чуждых страстей. Так что всегда будь внимателен. Как советует Апостол, «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5, 8).

Вот есть у нас и такой активный «противник». Он неисчерпаем на всякие пакости. В настоящее же время он подбрасывает в церковную среду разные темы для споров. В его интересах, чтобы мы по любому поводу грызлись друг с другом, чтобы боролись против чего-нибудь или, наоборот, за что-нибудь, вместо того, чтобы бороться со своими грехами. Поэтому, когда ты начнешь посещать храм, и у тебя появятся церковные знакомые, «братья и сестры», и у вас начнутся разные церковные и околоцерковные разговоры, то мой тебе совет на этот случай: как от чумы, бегай от разговоров о том,

—принимать или не принимать «индивидуальный налоговый номер»;

—получать или не получать новый паспорт.

И если к тебе будут усиленно приставать, и говорить, что этого делать нельзя, то попроси, чтобы тебе процитировали заповедь Христову, которую ты нарушишь, если это сделаешь. Потребуй, чтобы тебе показали ее в Священном Писании. Они этого сделать не смогут.

—также затыкай уши, когда начинается пустословие об «антихристе» и о «печати антихриста».

—уклоняйся также от разговоров: кого признавать или не признавать святым.

Если кому-то насчет кого-то что-то приснилось или привиделось, и тебе об этом сообщают,— не входи в рассмотрение этого вопроса, но отправляй всех в Комиссию по канонизации святых. Там—мудрые люди, специально для этого назначенные. Они во всем разберутся, поставят перед церковной властью вопрос о канонизации этого человека, и тогда уже все мы со спокойной совестью будем молиться ему как святому.

Ну, а если при тебе начнут осуждать церковные власти, от Патриарха и ниже, ожидая от тебя поддакивания, то скажи слова, которые сказал один мудрый человек, когда при нем стали заочно осуждать Иисуса Христа: «Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушает его?» (Ин.7, 51). И если не имеешь возможности спросить того, кого при тебе осуждают, «а правда ли то, что мне про тебя сказали?», то будет в высшей мере справедливо, если ты совершенно выбросишь из головы и то, что ты про него услышал.

Так что и в храме ты не найдешь успокоения от всех бурь. Но, несмотря ни на что, несмотря на все искушения, ты почувствуешь, что сделал очень и очень важный шаг.

Один человек, тоже когда-то сделавший такой шаг, написал такое стихотворение:

Когда небесное видение

Волнует робкие сердца,

Когда срывает преступление

Личину разума с лица,

Когда, виденьем опаленные,

Не понимая ни аза.

Глядят глаза недоуменные

В недоуменные глаза,

Когда земля вскипает слухами

 О небывалом и чудном,

Когда наполнен воздух духами,

Давно не виданными в нем,—

Вдруг—тонкой струйкой радость тайная

Вонзится в сердце горячо,

И—тяжесть вдруг необычайная

Руки Господней—на плечо...

Итак, если ты еще не вошел,—не бойся, переступи порог. Начинай трудиться. Читай, молись, духовно бодрствуй, приучайся жить по церковному календарю. Если что непонятно, спрашивай у священника. «Если это в вас есть и умножается, то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (2 Пет 1, 8). И помни, что если ты ничего не приобрел сегодня, то ты частично потерял и то, что приобрел вчера. Невозможно оставаться на одном месте плывущему вверх по реке. Если не гребешь против течения, то течение неумолимо сносит тебя назад.

Бог тебе в помощь.

 

 

Вернуться в Книги