В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в полуподвальном помещении дома Ипатьева по Вознесенскому проспекту г. Екатеринбург по решению Президиума Уралсовета были расстреляны российский император Николай II (Николай Александрович Романов), императрица Александра Федоровна, царевич Алексей Николаевич, Великие княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна, Мария Николаевна и Анастасия Николаевна, а также лейб-медик Боткин Е.С., комнатная женщина Демидова А.С., повар Харитонов И.М. и лакей Трупп А.Е.

Их трупы первоначально были вывезены в район урочища Ганина Яма, в 15 км от г. Екатеринбург и в 2 км от дер. Коптяки, где утром 17 июля 1918 г. трупы раздели и бросили в "открытую шахту", одежду и обувь сожгли, драгоценности изъяли.

Утром 17 июля 1918 г., в связи с тем, что место сокрытия трупов было выбрано неудачно, Юровский Я.М. около 10 часов выставил караулы и отправился в Екатеринбург для того, чтобы решить с руководством Уралсовета вопрос о новом месте захоронения либо уничтожении трупов. Сафаровым Г.И., Голощекиным И.И. и другими было принято решение о том, чтобы часть трупов сжечь или обезобразить кислотой и захоронить в разных местах, а часть бросить в глубокие шахты, расположенные вблизи Московского тракта.

Для этих целей были выделены около 170 л серной кислоты и бочка керосина емкостью около 10 - 12 пудов (160 - 180 л). Достать трупы из шахты поручили П.З. Ермакову. В течение всего дня 17 июля 1918 г. Я.М. Юровский занимался поисками возможного места сокрытия трупов и осматривал глубокие шахты. Вернулся он в Екатеринбург только около 20 часов. В район Ганиной Ямы он направился около 0 час. 30 мин. 18 июля 1918 г. и около7 часов утра проследовал переезд # 184 Горнозаводской линии в сторону деревни Коптяки. Утром 18 июля 1918 г. под руководством П.З. Ермакова из "открытой шахты" достали все трупы расстрелянных. Трупы сложили недалеко от шахты и закрыли палатками. Мнения участников операции о том, куда девать трупы, разделились - одни предлагали закопать их посреди дороги, а дорогу заездить, другие - отвезти к Верх-Исетскому пруду. По указанию Юровского выкопали яму, но каким-то образом через оцепление к Ганиной Яме подошел знакомый П.З. Ермакова. Опасаясь, что место захоронения может быть раскрыто, Юровский приказал зарыть и замаскировать яму. Для того чтобы не раскрыть секрета, по словам Юровского, до темноты 18 июля 1918 г. трупы находились в районе "открытой шахты". В ночь выехали из этого района и держали направление на Сибирский тракт. Трупы везли сначала в телегах, а затем их переложили в грузовик. Грузовик по дороге два раза застрял настолько, что, для того чтобы его вытащить, пришлось сгружать трупы. Неподалеку от переезда 184 км около 4 час. 30 мин. в Поросенковом Логу грузовик застрял окончательно, и его не могли вытащить в течение двух часов. Я.М. Юровский принял решение о захоронении трупов посредине дороги на Коптяки, в районе переезда # 184.

В своих воспоминаниях Я.М. Юровский так описал действия команды по уничтожению трупов: "Потом похоронили тут же, под костром, останки, и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копанья. Тем временем выкопали братскую могилу для остальных. Часам к 7 утра яма, аршина в 2 [1,7 м] глубины, 3 [2,5 м] в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали - следов ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне - этого места погребения белые не нашли"*.

Основным источником знаний о гибели царской семьи и захоронении ее останков являются воспоминания участников событий, данные ими в разное время.

Это, прежде всего воспоминания Я.М. Юровского, коменданта Дома особого назначения, организатора расстрела и захоронения царской семьи.

1. Наиболее ранняя (краткая) редакция записок, где свидетельства Я.М. Юровского были записаны членом ВЦИК, известным историком и государственным деятелем Советской России М.Н. Покровским1 ("Записка" датируется 1920 г.)

2. Вторая (пространная) редакция записок Юровского датируется апрелем - маем 1922 г. Эта записка подписана Юровским, машинописный текст имеет правку, сделанную его рукой.

3. Третья редакция (сокращенная) возникла в 1934 г. Она была создана по заданию Уральского истпарта, в ходе совещания в феврале 1934 г. старых большевиков, участников охраны и расстрела Николая II . В этот документ входят стенограмма выступления и подготовленный на основе стенограммы, в ряде деталей отличающийся от него текст окончательного документа, сохранились стенограммы, выполненные двумя стенографистками.

4. В различных музеях и архивах страны имеются копии "краткой" записки Юровского без дописки о месте захоронения трупов. Экземпляры копий изготовлены и заверены сыном Я.М. Юровского - А.Я. Юровским.

Воспоминания Сухорукова Г.И.. Г.И. Сухоруков - красноармеец, чекист, привлеченный к перезахоронению останков Николая II и его свиты 18 - 19 июля 1918 г., рассказывает об обстоятельствах захоронения на дороге и о сожжении двух трупов .

Воспоминания Медведева (Кудрина) М.А. - подробная предсмертная запись воспоминаний о расстреле и захоронении царской семьи, была адресована Н.С. Хрущеву и передана Л.Ф. Ильичеву.

Запись воспоминаний Родзинского И.И. о проведении чекистами операции по созданию ложных доказательств существования "заговора офицеров", якобы поставивших своей целью бегство царской семьи, и о захоронении останков.

Воспоминания Ермакова П.З. отличаются от других стремлением автора подчеркнуть свою роль в организации расстрела и захоронения. Во всех своих воспоминаниях П.З. Ермаков указывает на то, что все трупы были сожжены. Ряд деталей его воспоминаний вызывают серьезные сомнения.

Среди приведенных документов, исключая воспоминания Ермакова П.З., в вопросах, касающихся организации захоронения останков Николая II, нет противоречий и разночтений. Необходимо специально отметить, что полностью совпадают сведения людей, либо не связанных между собой по должности или роду деятельности, либо разделенных значительным временем (например, воспоминания И.И. Родзинского, М.А. Медведева (Кудрина) и воспоминания Я.М. Юровского и Г.И. Сухорукова). Совпадение деталей (времени, места и обстоятельств захоронения) объясняется тем, что каждый из них описывал реально происходившие события, свидетелем и участником которых он был.

Полностью исключена также возможность специальной фальсификации всего этого комплекса источников, поскольку они дошли в подлинниках, в современных времени создания списках, а также в составе современных им делопроизводственных комплексов. Важно отметить, что до 1992 г. большая часть этих документов находилась на секретном хранении и была известна крайне ограниченному кругу лиц.

Юровский следующим образом описывает расстрел царской семьи:

"Грузовик в 12 часов не пришел, пришел только в 1/2 второго. Это отсрочило приведение приказа в исполнение. Тем временем были сделаны все приготовления: отобрано 12 человек (в т.ч. 6 латышей) с наганами, которые должны были привести приговор в исполнение. 2 из латышей отказались стрелять в девиц. Когда приехал автомобиль, все спали. Разбудили Боткина, а он всех остальных. Объяснение было дано такое: "в виду того, что в городе неспокойно, необходимо перевести семью Р-х из верхнего этажа в нижний". Одевались с 1/2 часа. Внизу была выбрана комната, с деревянной оштукатуренной перегородкой (чтобы избежать рикошетов); из нее была вынесена вся мебель. Команда была на готове в соседней комнате. Р-вы ни о чем не догадывались. Ком. отправился за ними лично, один, и свел их по леснице в нижнюю комнату. Ник. нес на руках А-я, остальные несли с собой подушечки и разные мелкие вещи.

Войдя в пустую комнату А.Ф. спросила: "что же, и стула нет? Разве и сесть нельзя?" Ком. велел внести два стула. Ник. посадил на один А-я, на другой села А.Ф. Остальным ком. велел стать в ряд. Когда стали, позвали команду. Когда вошла команда, ком. сказал Р-вым, что в виду того, что их родственники продолжают наступление на советскую Россию, уралисполком постановил их расстрелять. Николай повернулся спиной к команде, лицом к семье, потом, как бы опомнившись, обернулся к коменданту, с вопросом: "что? что?" Ком. наскоро повторил и приказал команде готовиться. Команде заранее было указано, кому в кого стрелять и приказано целить прямо в сердце, чтобы избежать большого количества крови и покончить скорее. Николай больше ничего не произнес, опять обернувшись к семье, другие произнесли несколько несвязных восклицаний, все длилось несколько секунд. Затем началась стрельба, продолжавшаяся две-три минуты. Ник. был убит самим ком-ом наповал, затем сразу же умерли А.Ф. и люди Р-х (всего было расстреляно 12 человек: Н-ай, А.Ф., четыре дочери, Татьяна, Ольга, Мария и Анастасия, д-р Боткин, лакей Труп, повар Тихомиров, еще повар и фрейлина, фамилию к-ой ком. забыл). А-й, три из его сестер фрелина и Боткин были еще живы. Их пришлось пристреливать. Это удивило ком-та, т.к. целили прямо в сердце, удивительно было и то, что пули наганов отскакивали от чего-то рикошетом и как град, прыгали по комнате. Когда одну из девиц пытались доколоть штыком, то штык не мог пробить корсажа. Благодаря всему этому, вся процедура, считая "проверку" (щупанье пульса и т.д.), заняла минут 20. Потом стали выносить трупы и укладывать в автомобиль,** был выстлан сукном, чтобы не протекала кровь. Тут начались кражи; пришлось поставить 3 надежных товарищей для охраны трупов, пока продолжалась переноска (трупы переносились по одному). Под угрозой расстрела все похищенное было возвращено (золотые часы, портсигар с бриллиантами и т.п.)".

В своем выступлении перед старыми большевиками Урала в 1934 г. Юровский описывает события так:

"Только в половине второго явился грузовик, время лишнего ожидания не могло уж не содействовать некоторой тревожности, ожидание вообще, а главное, ночи то короткие. Только по прибытии или после телефонных звонков, что выехали, я пошел будить арестованных.

Боткин спал в ближайшей от входа комнате, он вышел, спросил в чем дело, я ему сказал, что нужно сейчас-же разбудить всех, т.к. в городе тревожно и им оставаться здесь вверху опасно и что я их переведу в другое место. Сборы заняли много времени, примерно минут 40.

Когда семья оделась, я повел их в заранее намеченную комнату, внизу дома. Этот план мы очевидно продумали с тов. Никулиным (тут надо сказать, что не подумали своевременно о том, что окну шум пропустят и второе - что стенка, у которой будут поставлены расстреливаемые - каменная и, наконец третье чего нельзя было предусмотреть, что стрельба примет беспорядочный характер. Этого последнего не должно было быть, потому, что каждый будет расстреливать одного человека, и что все, следовательно, будет в порядке. Причины последнего, т.е. безалаберной стрельбы, выяснились позже. Хотя я их предупредил через Боткина, что им с собой брать ничего не надо, они однако набрали какую-то разную мелочь, подушки, сумочки и т.д. и кажется, маленькую собачку.

Спустились в комнату (тут при входе в комнату справа очень широкое, чуть не во всю стену окно), я им предложил встать по стенке. Очевидно они еще в этот момент ничего себе не представляли, что их ожидает. А.Ф. сказала: "Здесь даже стульев нет". Алексея нес на руках Николай. Он с ним так и стоял в комнате. Тогда я велел принести пару стульев, на одном из которых по правой стороне от входа к окну почти в угол села Александра Федоровна. Рядом с ней, по направлению к левой стороне от входа, встали дочери и Демидова. Тут посадили рядом на кресле Алексея, за ним шли доктор Боткин, повар и другие, а Николай остался стоять против Алексея. Одновременно я распорядился, чтобы спустились люди и велел, чтобы все были готовы, и что каждый, когда будет подана команда, был на своем месте.

Николай посадив Алексея, встал так, что собою его загородил. Сидел Алексей в левом от входа углу комнаты и я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять. Он спросил "ЧТО? и повернулся лицом к Алексею, я в это время в него выстрелил и убил наповал. Он так и не успел повернуться лицом к нам, чтобы получить ответ. Тут вместо порядка, началась беспорядочная стрельба. Комната, хотя и очень маленькая, все однако могли бы войти в комнату и провести расстрел в порядке. Но многие, очевидно стреляли через порог, т.к. стенка каменная, то пули стали лететь рикошетом, при чем пальба усилилась, когда поднялся крик расстреливаемых. Мне с большим трудом удалось стрельбу приостановить. Пуля кого-то из стрелявших сзади прожужжала мимо моей головы, а одному, не помню не то руку ладонь, не то палец задела и прострелила. Когда стрельбу приостановили, то оказалось, что дочери, Александра Федоровна и кажется фрейлина Демидова, а также Алексей были живы. Я подумал, что они попадали со страху или может быть намеренно и потому еще живы. Тогда приступили достреливать (чтобы было поменьше крови, я заранее предложил стрелять в область сердца). Алексей так и остался сидеть окаменевши, я его пристрелил. А дочерей стреляли, но ничего не выходило, тогда Ермаков пустил в ход штык и это не помогло, тогда их пристрелили, стреляя в голову. Причину того, что расстрел дочерей и А.Ф. был затруднен, я выяснил уже только в лесу".

Воспоминания Медведева (Кудрина) Михаила Александровича от 21 октября 1963 г. картину расстрела рисуют так:

"Выбрали комнату в нижнем этаже рядом с кладовой: всего одно зарешеченное окно в сторону Вознесенского переулка (второе от угла дома), обычные полосатые обои, сводчатый потолок, тусклая электролампочка под потолком. Решаем поставить во дворе снаружи дома (двор образован внешним дополнительным забором со стороны проспекта и переулка) грузовик и перед расстрелом завести мотор, чтобы шумом заглушить выстрелы в комнате. Юровский уже предупредил наружную охрану, чтобы не беспокоились, если услышат выстрелы внутри дома, затем раздали наганы латышам внутренней охраны, - мы сочли разумным привлечь их к операции, чтобы не расстреливать одних членов семьи Романовых на глазах у других. Трое латышей отказались участвовать в расстреле. Начальник охраны Павел Спиридонович Медведев вернул их наганы в комендантскую комнату. В отряде осталось семь человек латышей.

Далеко за полночь Яков Михайлович проходит в комнаты доктора Боткина и царя, просит одеться, умыться и быть готовыми к спуску в полуподвальное укрытие. Примерно с час Романовы приводят себя в порядок после сна, наконец - около трех часов ночи - они готовы. Юровский предлагает нам взять оставшиеся пять наганов. Петр Ермаков берет два нагана и засовывает их за пояс. По нагану берут Григорий Никулин и Павел Медведев. Я отказываюсь, так как у меня и так два пистолета: на поясе в кобуре американский "кольт", а за поясом бельгийский "браунинг" (оба исторических пистолета - "браунинг" N 389965 и "кольт" калибра 45, правительственная модель "С" N 78517 - я сохранил до сегодняшнего дня). Оставшийся револьвер берет сначала Юровский (у него в кобуре десятизарядный "маузер"), но затем отдает его Ермакову, и тот затыкает себе за пояс третий наган. Все мы невольно улыбаемся, глядя на его воинственный вид.

Выходим на лестничную площадку второго этажа. Юровский уходит в царские покои, затем возвращается - следом за ним гуськом идут: Николай II (он несет на руках Алексея; у мальчика несвертывание крови, он ушиб где-то ногу и не может пока ходить сам; за царем идут, шурша юбками, затянутая в корсет царица, следом четыре дочери (из них в лицо я знаю только младшую полненькую Анастасию и - постарше - Татьяну, которую по кинжальному варианту Юровского поручали мне, пока я не выспорил себе от Ермакова самого царя), за девушками идут мужчины: доктор Боткин, повар, лакей, несет белые подушки высокая горничная царицы, на лестничной площадке стоит чучело медведицы с двумя медвежатами. Почему-то все крестятся, проходя мимо чучела, перед спуском вниз. Вслед за процессией следуют по лестнице Павел Медведев, Гриша Никулин, семеро латышей (у двух из них за плечами винтовки с примкнутыми штыками), завершаем шествие мы с Ермаковым.

Когда все вошли в нижнюю комнату (в доме очень странное расположение ходов, поэтому нам пришлось сначала выйти во внутренний двор особняка, а затем опять войти в первый этаж), то оказалось, что комната очень маленькая. Юровский с Никулиным принесли три стула - последние троны приговоренной династии. На один из них, ближе к правой арке, на подушечку села царица, за ней стали три старшие дочери - Анастасия почему-то отошла к горничной, прислонившейся к косяку запертой двери в следующую комнату-кладовую. В середине комнаты поставили стул для наследника, правее сел на стул Николай II, за креслом Алексея встал доктор Боткин. Повар и лакей почтительно отошли к столбу арки в левом углу комнаты и стали у стенки. Свет лампочки настолько слаб, что стоящие у противоположной закрытой двери две женские фигуры временами кажутся силуэтами, и только в руках горничной отчетливо белеют две большие подушки.

Романовы совершенно спокойны - никаких подозрений. Николай II, царица и Боткин внимательно разглядывают меня с Ермаковым, как людей новых в этом доме. Юровский отзывает Павла Медведева, и оба выходят в соседнюю комнату. Теперь слева от меня против царевича Алексея стоит Гриша Никулин, против меня - царь, справа от меня - Петр Ермаков, за ним пустое пространство, где должен встать отряд латышей.

Стремительно входит Юровский и становится рядом со мной. Царь вопросительно смотрит на него. Слышу зычный голос Якова Михайловича:

Попрошу всех встать! Легко, по-военному встал Николай II, зло сверкнув очами, нехотя поднялась со стула Александра Федоровна. В комнату вошел и выстроился как раз против нее и дочерей отряд латышей: пять человек в первом ряду, и двое - с винтовками - во втором. Царица перекрестилась. Стало так тихо, что со двора через окно слышно, как тарахтит мотор грузовика. Юровский на полшага выходит вперед и обращается к царю:

- Николай Александрович! Попытки Ваших единомышленников спасти Вас не увенчались успехом! И вот, в тяжелую годину для Советской республики... - Яков Михайлович повышает голос и рукой рубит воздух:

- На нас возложена миссия покончить с Домом Романовых!

Женские крики: - "Боже мой! Ах! Ох! Что же это такое?! - А вот что такое! - говорит Юровский, вынимая из кобуры "маузер". - Так нас никуда не повезут? - спрашивает глухим голосом Боткин. Юровский хочет ему что-то ответить, но я уже спускаю курок моего "браунинга" и всаживаю первую пулю в царя. Одновременно с моим вторым выстрелом раздается первый залп латышей и моих товарищей справа и слева. Юровский и Ермаков также стреляют в грудь Николая почти в упор. На моем пятом выстреле Николай II валится снопом на спину. Женский визг и стоны, вижу как падает Боткин, у стены оседает лакей и валится на колени повар. Белая подушка двинулась от двери в правый угол комнаты. В пороховом дыму от кричащей женской группы метнулась к закрытой двери женская фигура и тут же падает, сраженная выстрелами Ермакова, который палит уже из второго нагана. Слышно, как лязгают рикошетом пули от каменных столбов, летит известковая пыль. В комнате ничего не видно из-за дыма - стрельба идет по еле видным падающим силуэтам в правом углу. Затихли крики, но выстрелы еще грохочут - Ермаков стреляет из третьего нагана. Слышим голос Юровского:

Стой! Прекратить огонь! Тишина. Звенит в ушах. Кого-то из красноармейцев ранило в палец руки и в шею - то ли рикошетом, то ли в пороховом тумане латыши из второго ряда из винтовок обожгли пулями. Редеет пелена дыма и пыли. Яков Михайлович предлагает мне с Ермаковым, как представителям ЧК и Красной Армии, засвидетельствовать смерть каждого члена царской семьи. Вдруг из правого угла комнаты, где зашевелилась подушка, женский радостный крик:

- Слава Богу! Меня Бог спас! Шатаясь поднимается уцелевшая горничная - она прикрылась подушками, в пуху которых увязли пули. У латышей уже расстреляны все патроны, тогда двое с винтовками подходят к ней через лежащие тела и штыками прикалывают горничную. От ее предсмертного крика очнулся и часто застонал легко раненный Алексей - он лежит на стуле. К нему подходит Юровский и выпускает три последние пули из своего "маузера". Парень затих и медленно спускается на пол к ногам отца. Мы с Ермаковым щупаем пульс у Николая - он весь изрешечен пулями, мертв. Осматриваем остальных и достреливаем из "кольта" и ермаковского нагана еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны".

В воспоминаниях Никулина Г.П. события ночи с 17 на 18 июля 1918 г. выглядят следующим образом:

"Вопрос - как? Была директива: сделать это без шума, не афишировать этим, спокойно. Как? Ну, было у нас всяких вариантов несколько. То ли подойти к каждому по количеству членов и просто в кровати выстрелить.

- В спящих, да?

- В спящих, да. То ли пригласить их в порядке проверки в одну из комнат, набросать туда бомб. И последний вариант возник такой, самый, так сказать, удачный по-моему, - это под видом обороны этого дома (предполагается нападение на дом) пригласить их для их же безопасности спуститься в подвал. Значит, это было примерно так часиков в 11 вечера, когда мы... Юровский пошел к Боткину, побудил его, они легли в одиннадцать, может быть в начале двенадцатого. Спать они ложились, конечно, рано. Побудил я его и сказал ему, что вот так и так. Мы будем, конечно, обороняться. Будьте любезны сообщить семье, чтобы они спустились. Перед тем как приступить непосредственно к расстрелу, к нам прибыли в помощь, вот, Михаил Александрович Медведев, он работал тогда в ЧК. Кажется, он был членом президиума, я не помню сейчас точно. И вот этот товарищ Ермаков, который себя довольно неприлично вел, присваивая себе после главенствующую роль, что это он все совершил, так сказать, единолично, безо всякой помощи. И когда ему задавали вопрос: "Ну как же ты сделал?" - "Ну просто, говорит, брал, стрелял - и все". На самом деле нас было исполнителей 8 человек: Юровский, Никулин, Медведев Михаил, Медведев Павел - четыре, Ермаков Петр - пять, вот я не уверен, что Кабанов Иван - шесть. И еще двоих я не помню фамилий.

Когда мы спустились в подвал, мы тоже не догадались сначала там даже стулья поставить, чтобы сесть, потому что это был... не ходил, понимаете, Алексей, надо было его посадить. Ну, тут моментально, значит, поднесли это. Они как это, когда спустились в подвал, так это недоуменно стали переглядываться между собой, тут же внесли, значит, стулья, села, значит, Александра Федоровна, наследника посадили и товарищ Юровский произнес такую фразу, что:

"Ваши друзья наступают на Екатеринбург, и поэтому вы приговорены к смерти". До них даже не дошло, в чем дело, поэтому Николай произнес только сразу: "А!, а в это время сразу залп наш уже - один, второй, третий. Ну, там еще кое-кто, значит, так сказать, ну, что ли, был еще не совсем окончательно убит. Ну, потом пришлось еще кое-кого дострелить...

- Помните, кто был еще не полностью мертв? - Ну, вот была эта самая... Анастасия и эта... закрылась, вот, подушкой - Демидова. Демидова закрылась подушкой, пришлось подушку сдернуть и пристрелить ее.

- А мальчик?

- А мальчик был тут же сразу... Ну, правда, он долго ворочался, во всяком случае с ним и с мальчиком было покончено. Быстро.

Я, например, считаю, что с нашей стороны была проявлена гуманность. Я потом, когда, понимаете, воевал, вот в составе третьей армии, 29-й стрелковой дивизии, я считал, что если я попаду в плен к белым и со мной поступят таким образом, то я буду только счастлив. Потому, что вообще с нашим братом там поступали зверски.

- Сколько вся эта операция продолжалась?

- Ну, видите, во-первых, они собирались очень долго. - Почему?

- Я это уже потом скажу. Она продолжалась часа два. Да, часа полтора, видимо, они собирались. Потом, когда они спустились, там в течение получаса все было завершено. Во дворе стоял грузовик, приготовленный. Он, кстати, был заведен для того, чтобы создать, так сказать, условия неслышимости. Мы на одеялах трупы эти выносили в грузовик".

По воспоминаниям пулеметчика Дома особого назначения Сухорукова А.А.:

"В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. я стоял на своем посту у пулемета в нижнем этаже внутри дома, при мне была и винтовка со штыком. По обыкновению, нас должны были сменить в 10 часов вечера, но вот времени уже и 10 часов, а нас не сменяют, вот и 12 часов, а смены все нет.

"Почему нас не сменяют?" - спросил я своего товарища, стоявшего на посту в саду. "Не знаю", - ответил тот.

По лестнице, кто-то быстро спустился вниз, молча подошел ко мне и так же молча подал мне револьвер. "Для чего он мне?" - спросил я Медведева. - Скоро будет расстрел, - сказал он мне и быстро удалился. Вскоре, вниз спустился с Медведевым Окулов, и еще кто-то не помню. Зашли в одну из комнат, и вскоре ушли обратно. Но вот вниз спустилась неизвестная для меня группа людей, человек 6 - 7. Окулов ввел их в ту комнату, в которой он только что был перед этим. Теперь я окончательно убедился, что готовится расстрел, но я не мог представить - когда, где и кто будет исполнителями. Вверху послышались электрозвонки, потом шорох ходьбы людей (звонками будили царскую семью). Наконец слышу шаги людей, вниз спускалась вся семья Романовых и их приближенных. Тут же идут Юровский, Окулов, Медведев и Ермаков, последнего я знал по дутовскому фронту, тогда он был командиром одного из отрядов и в бою у Черной речки, около г. Троицка, был тяжело ранен в ногу, еще на первомайской демонстрации в 1918 г. в Екатеринбурге под звуки победного марша впереди своего отряда он маршировал на костылях.

Все арестованные были одеты, по обыкновению, чисто и нарядно. Царь на руках несет своего сына дегенерата царевича Алексея. Царевна дочь Анастасия несет на руках маленькую курносую собачку, эксимператрица под ручку со своей старшей дочерью - Ольгой. Надо заметить, что вниз арестованных повели под предлогом якобы безопасности, т. к. будто бы Екатеринбург будет осаждаться войсками белых генералов. Всех их провели в ту комнату, где немного раньше побывали Окулов с Медведевым, рядом с моим постом.

Окулов вскоре вышел обратно, проходя мимо меня, он сказал: "Для наследника понадобилось кресло, видимо, умереть он хочет в кресле. Ну что ж, пожалуйста, принесем". Когда арестованные были введены в комнату, в это время группа людей, что раньше вошла в одну из комнат, направилась к комнате, в которую только что ввели арестованных. Я пошел за ними, оставив свой пост. Они и я остановились в дверях комнаты.

Юровский коротким движением рук показывает арестованным, как и куда нужно становиться, и спокойно тихим голосом: "Пожалуйста, вы встаньте сюда, а вы вот сюда, вот так в ряд". Арестованные стояли в два ряда, в первом вся царская семья, во втором - их лакеи, наследник сидел на стуле. Правофланговым в первом ряду стоял царь. В затылок ему стоял один из лакеев. Перед царем, лицом к лицу стоял Юровский - держа правую руку в кармане брюк, а в левой держал небольшой листок бумаги, потом он читал приговор: "В виду того, что чехословацкие банды угрожают красной столице Урала - Екатеринбургу, в виду того, что коронованный палач может избежать народного суда, президиум областного совета, выполняя волю революции, постановил: бывшего царя Николая Романова, виновного в бесчисленных кровавых преступлениях перед народом - расстрелять! А потому ваша жизнь покончена!" Но не успел он докончить последнего слова, как царь громко переспросил: "Как, я не понял? Прочитайте еще раз".

Юровский читал вторично, при последнем слове он моментально вытащил из кармана револьвер и выстрелил в упор в царя. Сойкало несколько голосов. Царица и дочь Ольга пытались "осенить себя крестным знаменем", но не успели.

Одновременно с выстрелом Юровского раздались выстрелы группы людей, специально призванных для этого, - царь "не выдержал" единственной пули нагана, с силой упал навзничь. Свалились! И остальные десять человек. По лежащим было сделано еще несколько выстрелов. Дым заслонил электрический свет и затруднял дыхание. Стрельба была прекращена, были раскрыты двери комнаты с тем, чтоб дым разошелся.

Принесли носилки, начали убирать трупы, первым был вынесен труп царя. Трупы выносили на грузовой автомобиль, находящийся во дворе, когда ложили на носилки одну из дочерей, она вскричала и закрыла лицо рукой. Живыми оказались также и другие. Стрелять было уже нельзя, при раскрытых дверях, выстрелы могли быть услышаны на улице. По словам товарищей из команды, даже первые выстрелы были слышны на всех внутренних и наружных постах. Ермаков взял у меня винтовку со штыком и доколол всех, кто оказался живым. Когда были вынесены трупы и ушла автомашина, только после этого наша смена была сменена с дежурства.

Куда были увезены трупы, для меня и всей команды в это время не было известно. Подробности я узнал совершенно случайно в декабре 1918 г. в г. Вятке - ныне Кирове - от "брата" шофера автомашины, на которой были увезены трупы. Есть такие людишки, у которых, как говорят, рот нараспашку, язык до плеча. Пьяный разболтал мне (что у трезвого на уме, то у пьяного на языке) многое, и между прочим, что трупы были сожжены в ямах около деревни Коптяки, в окрестностях г. Екатеринбурга".

В 1965 г. произведена запись на магнитную ленту воспоминаний члена УралЧК Кабанова М.:

"21 июля 1918 года, тов. Юровский, его помощник Никулин и я стали вырабатывать план ликвидации Николая и его семьи. И было решено, акцию эту произвести в той подвальной комнате, в которой помещался я, со своей пулеметной командой.

Для этой цели убрали из комнат наши кровати и другую мебель. На время расстрела решили поставить, под окнами нашей комнаты, старую грузовую автомашину "Форд", с плохим глушителем, чтобы она в это время трескотала своим мотором, заглушая выстрелы.

В 2 часа утра 22 июля 1918 года, тов. Юровских сообщил Николаю II, что в городе неспокойно, что его жизни и его семье угрожает опасность, что во избежание этого, он предложил ему, со всей семьей, спуститься вниз. После этого, Николай II взял на руки своего сына и пошел в указанную комнату, а за ним пошли и другие члены его семьи, и другие лица, находящиеся при нем. Николай II, прийдя в указанную комнату, сына посадил на приготовленный нами стул, а сам встал посереди комнаты, лицом к двери. Все остальные встали с правой и левой руки, также, лицом к двери.

Тов. Юровский вошел в эту комнату, встал в угол и зачитал Николаю II и его семье Постановление Уральского Областного Совета о их расстреле. Причем, в этом Постановлении, инкриминировалось обвинение династии Романовых, за все время, со стороны этой династии. После оглашения тов. Юровским Постановления Областного Совета, сразу затрещал мотор грузовой машины и присутствующие при этом товарищи, сначала, не входя в комнату, где заходились приговоренные начали Стрелять через проем открытой двухстворной двери.

Присутствующий здесь член, т.е. чекист Михаил Медведев, с первого выстрела, застрелил насмерть Николая II.

В это время, я также разрядил свой "наган" по осужденным. Результаты моих выстрелов я не знаю, т.к. вынужден был сразу же пойти на чердак, к пулемету, чтобы в случае нападения на нас (во время этой акции), враждебных нам сил, в своей пулеметной команде отражать это нападение.

Когда я вбежал на чердак - увидел, что в Горном институте, расположенном через улицу, загорелся свет. Хорошо были слышны выстрелы, и сильный вой царских собак.

Я немедленно спустился в комнату казни и сказал, что стрельба в городе хорошо слышна, что очень силен вой царских собак, что против нас, в Горном институте, во всех окнах горит свет, но в это время, за исключением фрельны и сына Николая, все уже были мертвы.

Я рекомендовал умертвить их холодным оружием, а также умертвить трех царских собак, которые сильно выли. Четвертую собаку Джек как не производившую вой, не тронули.

Затем районный врач освидетельствован всех казненных и установил, что все они мертвы.

После этого, все трупы были уложены в грузовую автомашину и покрыты белой материей. В том числе: Николай II, его жена, четыре дочери Николая, его сын, фрельна, повар, лакей и доктор, и три собаки".

Свои воспоминания Кабанов дополнил в частном письме М.М. Медведеву:

"По возможности отвечаю на Ваши вопросы:

1.2. Последнии 2 недели перед казней царя я постоянно находился в доме Ипатьева и до этого продолжительное время я выполнял секретное поручение наблюдения за этим домом, поэтому я не мог знать, что делается в УОЧК и многих работников УОЧК я совсем не знал. Перед казней царя совещания в доме Ипатьева не было. Работники УОЧК конечно хорошо знали Вашего отца и его революционную деятельность и поэтому, вероятно один из присутствующих при казни царя сказал - Миша тебя царь тиранил ты в него первым и стреляй. Тот факт, что от пули Вашего отца умер царь это тогда знали все работники УОЧК и когда УОЧК перешла в Вятку работники УОЧК говорили, что царя застрелил Ваш отец.

4. - Обстановка была крайне напреженная: у окраины Екатеринбурга были белые, в городе было много людей враждебно относящихся к молодой советской власти, наши вооруженные силы были ничтожны, сам акт ликвидации династии Романовых в то время и в той обстановке был актом чрезвычайно ответственным и потому у всех нас участвующих в казни нервы были напряжены до последнего предела. Поэтому было невозможно думать о том, чтобы сосчитать присутствующих или запомнить их фамилии или внешность. Но я хорошо помню, что когда мы все участвующие в казни подошли к раскрытой двухстворной двери помещения казни, то получилось три ряда стреляющих из револьверов, причем второй и третий ряды стреляли через плечи впереди стоящих исполнителей и рук протянутых с револьверами в сторону подлежащих казни было много, и они были так близко друг к другу, что впереди стоящий товарищ получил ожег тыловой стороны кисти руки от выстрела позади стоящего соседа.

6. - повторяю, что под моим начальством было всего четыре латыша-пулеметчика (фамилии я не помню).

9. - когда я слез с чердака то увидел такую картину: две младших дочери царя прижавшиеся к стенке сидели на корточках и закрывали головы руками, а в их головы в это время стреляли. Фрельна лежала на полу еще живая. Когда я вбежал в помещение казни я крикнул, чтобы немедленно прекратили стрельбу, а живых докололи штыками. Но к этому времени живых осталось только Алексей и фрельна. Один из товарищей в грудь фрельны стал вонзать штык американской винтовки "Винчестер". Штык вроде кинжала, но тупой и грудь не пронзил, и фрельна ухватилась обеими руками за штык и стала кричать, но потом ее и 3 царских собак добили прикладами ружей. Правда одну из собак повесили. Смерть казненных констатировал военный врач, ему были заданы вопросы почему Алексей после нескольких выстрелов в голову и сердце так жил, он ответил, что при такой болезни, какой болел Алексей долго не умирают. Этим врачем был составлен акт о том, что все 11 казненных были мертвы".

По воспоминаниям Ермакова:

"Получил постановление 16 июля 8 ч. вечера, сам прибыл с двумя товарищами и др. латышом, теперь фамилию не знаю, но который служил у меня в моем отряде, в отделе карательном. Прибыл в 10 часов ровно в дом особого назначения, вскоре пришла моя машина малого типа грузовая. В 11 часов было предложено заключенным Романовым и их близким, с ними сидящим спуститься в нижний этаж, на предложение сойти к низу были вопросы для чего? Я сказал, что вас повезут в центр, здесь вас держать больше нельзя, угрожает опасность, так как наши вещи спросили, я сказал ваши вещи соберем и выдадим на руки, они согласились, сошли книзу, где для них были поставлены стулья вдоль стены. Хорошо сохранилось у меня в памяти 1 фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая дочь Татьяна, далее доктор Боткин сел, потом фрейлина и дальше остальные. Когда все успокоилось, тогда я вышел, сказал своему шоферу: действуй, он знал, что надо делать, машина загудела, появились выхлопки, все это нужно было для того, чтобы заглушить выстрелы, чтобы не было звука слышно на воле, все сидящие чего то ждали, у всех было напряженное состояние, изредка перекидывались словами, но Александра несколько слов сказала не по русски, когда все было в порядке, тогда и коменданту дома дал в кабинете, дал постановление Областного Исполнительного Комитета Юровскому, то он усомнился почему всех, но я ему сказал, надо всех и разговаривать нам с вами долго нечего, время мало, пора приступить.

Я спустился книзу совместно с комендантом, надо сказать уже заранее было распределено кому и как стрелять. Я себе взял самого Николая, Александру, дочь, Алексея потому, что у меня был маузер, им можно верно работать, остальные были наганы. После спуска в нижний этаж, мы немного обождали, потом комендант предложил всем встать, все встали, но Алексей сидел на стуле, тогда стал читать приговор постановления, где говорилось по постановлению Исполнительного Комитета - расстрелять.

Тогда у Николая вырвалась фраза: так нас никуда не повезут, ждать дальше было нельзя, я дал выстрел в него в упор, он упал сразу, но и остальные тоже. В это время поднялся между ними плач, один другому бросались на шею, затем дали несколько выстрелов и все упали.

Когда я стал осматривать их состояние, которые были еще живы, то я давал новый выстрел в них. Николай умер с одной пули, жене - дано две и другим тоже по несколько пуль, при проверке пульса, когда были уже мертвы, то я дал распоряжение всех вытаскивать через нижний ход в автомобиль и сложить, так и сделали, всех прикрыли брезентом". Собственноручно записанные воспоминания Ермакова следующие:

"Екатеринбургский исполком принял постановление растрелять Никалая но почемуто в постоновление не говорилось о семье, о их растреле, когда вызвали меня, то мне сказали, на твою долю выпало счастье разстрелять и схаронить так чтобы никто и никагда их трупа не нашол под личную атвотственность, сказали, что мы доверяем, как старому революционеру.

Поручение я принял и сказал, что будет выполнено точно, подготовил место куды вести и как скрыть учитывая все абстоятельства важности политического момента. Когда я доложил Белобородову, что могу выполнить, то он сказал, сделать так чтобы были все разстреляны, мы это решили, дальше я в расуждения невступал, стал выполнят так, как это нужно было, получил постановление 16 июля 8 часов вечера сам прибыл товарищами Медведевым и др. латышом, который служил в моем отряде, в карательном отделе, прибыл 10 часов в дом особого назначения, вскоре пришла моя машина малого типа грузовая.

В 11 часов было предложено Романовым их блиским спуститса нижний этаж, на это предложение был вопрос: для чего Я сказал что вас повезут центр, сдесь вас держать больше незя, угражает опасность. Как наши вещи, спросили? Я сказал: ваши вещи мы оберем и выдадим на руки, оне согласилис, сошли книзу, где для них были поставлены стулья вдоль стены, хорошо сохранились у меня памяти: первого фланга сел Николай, Алексей, Александра, старшая дочь Татьяна, далее доктор Боткин, сел, потом фрейлина и дальше остальные.

Когда же успокоилось, тагда я вышол сказал своему шоферу: действуй!, он знал, что надо делать, машина загудела, появились выхлопки. все это нужно было для того, чтобы небыло звука слышно на воле, все сидящи чегото здали, у всех было напряженное состояние, изредко перекидывалис словами. Александра несколько слов непо русски. Кагда было все порядке, тогда я коменданту дома в кабинети дал постановление облостного исполнительного Комитета Юровскому, то он усомнился, по чему всех, но я ему сказал нада всех и разговаривать нам свами долго нечего, время мало, пора приступать.

Я спустился книзу совместно комендантом, надо сказать, что уже заранее было распределено кому и как стрелять, я себе взял самого Никалая, Александру, доч, Алексея, потому что у меня был маузер, им можно верна работат, астальные были наганы. После спуска, внижний этаж мы немного обождали, потом комендант пред дожил всем встать все встали, но Алексей сидел на стуле, тогда стал читать приговор постановления, где говорилос по постоновлению исполнительного Комитета растрелять.

Тогда у Николая вырвалас фраза: как нас никуда не повезут, ждать дальше было незя, я дал выстрел внего упор, он упал сразу, но и остальные также, в это время поднялся между ними плач, один другому брасалис на шею затем дали несколько выстрелов, и все упали.

Тогда я стал осматриват их состояние, которые были еще живы, то я давал новый выстрел вних. Никалай умер с одной пули, жене дано две и другим по несколько пуль. Были все растрелены 11 человек в доме где содержались. При проверке пульса, когда были уже мертвы, то я дал распоряжение вытаскивать через нижний ход в автомобиль... и сложить так м зделали, всех покрыли брезентом...".

Наиболее важные показания о гибели всей царской семьи во время следствия в 1919 г. дал участник расстрела П.С. Медведев:

"Часов в 12 ночи Юровский разбудил Царскую семью. Объявил ли он им, для чего он их беспокоит и куда они должны пойти - не знаю. Утверждаю, что в комнаты, где находилась Царская семья, заходил именно Юровский. Ни мне, ни Константину Добрынину поручения разбудить спавших Юровский не давал. Приблизительно через час вся Царская семья, доктор, служанка и двое слуг встали, умылись и оделись. Еще прежде чем Юровский пошел будить Царскую семью, в дом Ипатьева приехали из Чрезвычайной комиссии два члена: один, как оказалось впоследствии, - Петр Ермаков, а другой - неизвестный мне по имени и фамилии, высокого роста, белокурый, с маленькими усиками, лет 25 - 26. Валентина Сахарова я знаю, но это был не он, а кто-то другой. Часу во втором ночи вышли из своих комнат Царь, Царица, четыре царских дочери, служанка, доктор, повар и лакей. Наследника Царь нес на руках. Государь и Наследник были одеты в гимнастерки, на головах фуражки. Государыня и дочери были в платьях, без верхней одежды, с непокрытыми головами. Впереди шел Государь с Наследником, за ними - Царица, дочери и остальные. Сопровождали их Юровский, его помощник и указанные мною два члена Чрезвычайной комиссии. Я также находился тут.

При мне никто из членов Царской семьи никаких вопросов никому не предлагал. Не было также ни слез, ни рыданий. Спустившись по лестнице, ведущей из второй прихожей в нижний этаж, вышли во двор, а оттуда, через вторую дверь (считая от ворот) во внутренние помещения нижнего этажа. Дорогу указывал Юровский. Привели (их) в угловую комнату нижнего этажа, смежную с опечатанной кладовой. Юровский велел подать стулья: его помощник принес три стула. Один стул был дан Государыне, другой - Государю, третий - Наследнику. Государыня села у той стены, где окно, ближе к заднему столбу арки. За ней встали три дочери (я их всех очень хорошо знаю в лицо, так (как) каждый почти день видел их на прогулке, но не знаю хорошенько, как звали каждую из них). Наследник и Государь сели рядом, почти посреди комнаты. За стулом Наследника встал доктор Боткин. Служанка (как ее зовут - не знаю, высокого роста женщина) встала у левого косяка двери, ведущей в опечатанную кладовую. С ней встала одна из царских дочерей (четвертая). Двое слуг встали в левом (от входа) углу, у стены, смежной с кладовой.

У служанки была с собой в руках подушка. Маленькие подушечки были принесены с собою и царскими дочерьми. Одну из подушечек положили на сиденье стула Государыни, другую - на сиденье стула Наследника. Видимо, все догадывались о предстоящей им участим, но никто не издал ни одного звука. Одновременно в ту же комнату вошли 11 человек: Юровский, его помощник, два члена Чрезвычайной комиссии и семь человек латышей. Юровский выслал меня, сказав: "Сходи на улицу, нет ли там кого и не будут ли слышны выстрелы?". Я вышел в огороженный большим забором двор и, не выходя на улицу, услышал звуки выстрелов. Тотчас же вернулся в дом (прошло всего 2 - 3 минуты времени) и, зайдя в ту комнату, где был произведен расстрел, увидел, что все члены Царской семьи: Царь, Царица, четыре дочери и Наследник уже лежат на полу с многочисленными ранами на телах. Кровь текла потоками. Были также убиты доктор, служанка и двое слуг. При моем появлении Наследник еще был жив - стонал. К нему подошел Юровский и два или три раза выстрелил в него в упор. Наследник затих. Картина убийств, запах и вид крови вызвали во мне тошноту. Перед убийством Юровский раздал всем наганы, дал револьвер и мне, но, я повторяю, в расстреле не участвовал. У Юровского, кроме нагана, был маузер.

По окончании убийства Юровский послал меня в команду за людьми, чтобы смыть кровь в комнате. По дороге в дом Попова мне попали навстречу бегущие из команды разводящие Иван Старков и Константин Добрынин. Последний из них спросил меня: "Застрелили ли Николая II? - Смотри, чтобы вместо него кого другого не застрелили: тебе отвечать придется". Я ответил, что Николай II и вся его семья убиты".

Подробные показания со слов участников расстрела дал Соколову Н.А. солдат охраны Проскуряков:

"Значит, вернулись Юровский, Белобородов и этот пузатый. Вечером Юровский сказал Медведеву, что Царская семья ночью будет расстреляна, и приказал ему предупредить об этом рабочих и отобрать у постовых револьверы. Вот этого я толком понять не могу. Правда это была или нет, я этого доподлинно не знаю, потому что никого из рабочих об этом я спросить не догадался, отбирал ли на самом деле у них Медведев револьверы. Для чего это нужно было, я сам не понимаю: по словам Медведева, расстреливали Царскую семью латыши, а они все имели наганы. Я тогда еще не знал, что Юровский еврей. Может быть, он, руководитель этого дела, и латышей для этого нагнал, не надеясь на нас, на русских? Может быть, он для этого и захотел постовых русских рабочих обезоружить? Пашка Медведев приказание Юровского в точности исполнил: револьверы отобрал, передал их Юровскому, а команду предупредил о расстреле Царской семьи часов в 11 вечера.

В 12 часов ночи Юровский стал будить Царскую семью, потребовав, чтобы они все оделись и сошли в нижние комнаты. По словам Медведева, Юровский будто бы такие объяснения привел Царской семье: ночь будет "опасная", т. е., как я понимаю, он им сказал, в верхнем этаже будет находиться опасно на случай, может быть, стрельбы на улицах, и поэтому потребовал, чтобы они все сошли вниз. Они требование Медведева исполнили и сошли в нижние комнаты в сопровождении Юровского, Никулина, Белобородова и этого курчавого, пузатого. Здесь были сам Государь, Государыня, Наследник, все четыре дочери, доктор, лакей, горничная и повар. Мальчика же Юровский суток, кажется, за полтора приказал увести в помещение нашей команды, где я его видел до убийства сам. Всех их привели в ту самую комнату, где в стенах и в полу было много следов пуль. Встали они все в два ряда и немного углом вдоль не одной, а двух стен. Ни про какие стулья при этом Пашка мне не сказывал. Сам Юровский стал читать им какую-то бумагу. Государь не дослышал и спросил Юровского: "Что?" А он, по словам Пашки, поднял руку с револьвером и ответил Государю, показывая ему револьвер: "Вот что". И будто бы при этом добавил: "Ваши родственники не велят Вам больше жить". Что означали эти слова, я не понимаю. Хотя я не понимаю этих слов, но я не просил у Медведева никаких объяснений этим непонятным словам. Я не могу также точно удостоверить, что именно так мне передавал слова Юровского Пашка. Может быть, Юровский и по-другому сказал Государю: "Ваш род не должен больше жить". Пожалуй, что так оно и будет. Пожалуй, что вот так он и сказал. Хорошо я еще помню, что, передавая мне про бумагу, которую Юровский вычитывал Государю, он называл ее, эту бумагу, "протоколом". Именно так ее называл Пашка. Это я хорошо помню. Как только это Юровский сказал, он, Белобородов, пузатый, Никулин, Медведев и все латыши (их было, по словам Пашки, 10, а не 11 человек) выстрелили все сначала в Государя, а потом тут же стали стрелять во всех остальных. Все они пали мертвыми на пол. Пашка сам мне рассказывал, что он выпустил пули две-три в Государя и в других лиц, кого они расстреливали. Показываю сущую правду. Ничего вовсе он мне не говорил, что он будто бы сам не стрелял, а выходил слушать выстрелы наружу: это он врет. Ничего он мне также не говорил ни про подушки, ни про то, что семья Царская сидела на стульях, когда ее расстреливали".

Достаточно подробно дал показания о расстреле разводящий Дома особого назначения А.А. Якимов:

"Часа, должно быть, в 4 утра, когда уже было светло, я проснулся от слов Клещева. Проснулись и спавшие со мной Романов и Осокин. Он говорил взволнованно: "Ребята, вставайте! Новость скажу. Идите в ту комнату!" Мы встали и пошли в соседнюю комнату, где было больше народа, почему нас и звал туда Клещев. Я помню, что все указанные мною лица были тогда в этих трех комнатах, кроме Корзухина и Пелегова. Были ли они в это время дома, не помню. Помню, был еще Путилов.

Когда мы собрались все, Клещев сказал: "Сегодня расстреляли Царя". Все мы стали спрашивать, как же это произошло, и Клещев, Дерябин, Лесников и Брусьянин рассказали нам следующее. Главным образом рассказывали Клещев с Дерябиным, взаимно пополняя слова друг друга. Говорили и Лесников с Брусьяниным, что видели сами. Рассказ сводился к следующему.

В 2 часа ночи к ним на посты приходили Медведев с Добрыниным и предупреждали их, что им в эту ночь придется стоять дольше 2 часов ночи, потому что в эту ночь будут расстреливать Царя. Получив такое предупрежде ние, Клещев и Дерябин подошли к окнам: Клещей к окну прихожей нижнего этажа, которая изображена на чертеже у Вас цифрой 1, а окно в ней, обращенное в сад, как раз находится против двери из прихожей в комнату, где произошло убийство, т. е, в комнату, обозначенную на чертеже цифрой II; Дерябин же - к окну, которое имеется в этой комнате и выходит на Вознесенский переулок.

В скором времени - это было все, по их словам, в первом часу ночи, считая по старому времени, или в третьем часу по новому времени, которое большевики перевели тогда на два часа вперед - в нижние комнаты вошли люди и шли в комнату, обозначенную на чертеже нижнего этажа 1. Это шествие наблюдал именно Клещев, так как ему из сада через окно это было видно. Шли они все, безусловно, со двора через дверь сеней, обозначенных на чертеже цифрой ХII, а далее через комнаты, обозначенные цифрами VII, VI, IV, I, в комнату, обозначенную цифрой II.

Впереди шли Юровский и Никулин. За ними шли Государь, Государыня и дочери: Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, а также Боткин, Демидова, Трупп и повар Харитонов. Наследника нес на руках сам Государь. Сзади за ними шли Медведев и "латыши", т. е. те десять человек, которые жили в нижних комнатах и которые были выписаны Юровским из чрезвычайки. Из них двое русских были с винтовками.

Когда они все были введены в комнату, обозначенную цифрой II, они разместились так: посредине комнаты стоял Царь, рядом с ним на стуле сидел Наследник по правую руку от Царя, а справа от Наследника стоял доктор Боткин. Все трое, т. е. Царь, Наследник и Боткин были лицом к двери из этой комнаты, обозначенной цифрой II, в комнату, обозначенную цифрой I.

Сзади них, у стены, которая отделяет комнату, обозначенную цифрой II, от комнаты, обозначенной цифрой III (в этой комнате, обозначенной цифрой III, дверь была опечатана и заперта; там хранились какие-то вещи), стали Царица с дочерьми. Я вижу предъявленный Вами фотографический снимок этой комнаты, где произошло убийство их. (Предъявлен фотографический снимок описанной в п. 8 протокола 15 апреля 1919 года, л. д. 185, том 3.) Царица с дочерьми и стояла между аркой и дверью в опечатанную комнату, как раз вот тут, где, как видно на снимке, стена исковырена. В одну сторону от Царицы с дочерьми встали в углу повар с лакеем, а в другую сторону от них, также в углу, встала Демидова. А в какую именно сторону, в правую или в левую, встали повар с лакеем, и в какую встала Демидова, не знаю.

В комнате, вправо от входа в нее, находился Юровский. Слева от него, как раз против двери из этой комнаты, где произошло убийство, в прихожую, обозначенную цифрой I, стоял Никулин. Рядом с ним в комнате же стояла часть "Латышей". "Латыши" находились и в самой двери. Сзади них стоял Медведев.

Такое расположение названных лиц я описываю со слов Клещева и Дерябина. Они пополняли друг друга. Клещеву не видно было Юровского. Дерябин видел через окно, что Юровский что-то говорил, маша рукой. Он видел, вероятно, часть его фигуры, а главным образом руку Юровского. Что именно говорил Юровский Дерябин не мог передать. Он говорил, что ему не слышно было его слов. Клещев же положительно утверждал, что слова Юровского он слышал. Он говорил - я хорошо помню, - что Юровский так сказал Царю: "Николай Александрович, Ваши родственники старались Вас спасти, но этого им не пришлось. И мы принуждены Вас сами расстрелять".

Тут же, в ту же минуту за словами Юровского, раздалось несколько выстрелов. Стреляли исключительно из револьверов. Ни Клещев, ни Дерябин, как я помню, не говорили, чтобы стрелял Юровский, т. е. они про него не говорили совсем стрелял он или же нет. Им, как мне думается, этого не видно было, судя по по положению Юровского в комнате. Никулин же им хорошо был виден. Они оба говорили, что он стрелял. Кроме Никулина, стреляли некоторые из "латышей". Стрельба, как я уже сказал, происходила исключительно из револьверов. Из винтовок никто не стрелял.

Вслед за первыми же выстрелами раздался, как они говорили, женский "визг", крик нескольких женских голосов. Расстреливаемые стали падать один за другим. Первым пал, как они говорили, Царь, за ним Наследник. Демидова же, вероятно, металась. Она, как они оба говорили, закрывалась подушкой. Была ли она ранена или нет пулями, но только, по их словам, была она приколота штыками одним или двумя русскими из чрезвычайки.

Когда все они лежали, их стали осматривать и некоторых из них достреливали и докалывали. Но из лиц Царской семьи, я помню, они называли только одну Анастасию, как приколотую штыками.

Подушек Клещев с Дерябиным насчитали две. Одна была у Демидовой в руках. У кого была другая, они не говорили. Когда все они были убиты и лежали еще в этой комнате, они стали осматривать: расстегивать одежду и искать, должно быть, вещи. Я помню, упоминали Клещев с Дерябиным про пояса, которые тогда отстегивались у женщин. Говорили они, что в обеих или в одной подушке была найдена или были найдены шкатулочка или же несколько шкатулочек. Все найденные вещи у покойных Юровский взял себе и отнес, как они говорили, наверх". Сопоставление воспоминаний участников расстрела и захоронения Юровского, Никулина, Медведева (Кудрина), Стрекотина, Медведева, Ермакова, Кабанова, не знавших о том, какие показания были даны колчаковскому следствию Медведевым, Якимовым и Проскуряковым говорит о том, что все они достаточно объективны. Несколько различаясь в мелких деталях, что естественно, когда человек не был предварительно "подготовлен", указанные лица говорят о том, что одновременно в полуподвальном помещении в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. были расстреляны все члены царской семьи, слуги и лейб-медик Боткин. Упоминаются такие детали, как то, что в комнату были внесены стулья, что Николай II и Александра Федоровна погибли сразу, а царевича Алексея, горничную Демидову и Великую княжну Анастасию пришлось "достреливать" и "докалывать". Одинаково описывается транспорт, предназначенный для перевозки трупов.

Дальше приводятся воспоминания участников захоронения трупов о манипуляциях с ними и других обстоятельствах в период с 17 по 19 июля 1918 г.

Юровский ("Записка Юровского"):

"Опаздание (так!) автомобиля внушило коменданту сомнение в аккуратности Е-ва и ком. решил проверить сам лично всю операцию до конца. Около 3 часов утра выехали на место, которое должен был приготовить Е-в (за Верхне-Исетским заводом). Сначала предполагалось вести в автомобиле, а от известного пункта на лошадях, т.к. автомобиль дальше пройти не мог. Местом выбранным была брошенная шахта. Проехав Верхне-Исетский завода, верстах в 5, наткнулись на целый табор - человек 25, верховых, в пролетках и т.д. Это были рабочие (члены совета, исполкома и т.д.), которых приготовил Е-в. Первое, что они закричали: "что же вы их нам не живыми привезли?!" Они думали, что казнь Романовых будет поручена им. Начали перегружать трупы на пролетки - тогда как нужны были телеги. Это было очень неудобно. Сайчас же начали счищать корманы (так!) - пришлось и тут пригрозить расстрелом и поставить часовых. Тут же обнаружилось, что на Татьяне, Ольге и Анастасии были надеты какие-то особые корсеты. Решено было прикрывая сукном раздеть трупы догола, но не здесь, а на месте погребения. Но выяснилось, что никто не знает, где намеченная для этого шахта. Светало. Комендант послал верховых разыскивать место, но никто ничего не нашел. Выяснилось, что вообще ничего приготовлено не было, не было лопат и т.под. Так как машина застряла между 2 деревьев, то ее бросили и двинулись поездом на пролетках, закрыв трупы сукном. Отвезли от Екатеринбурга на 16 1/2 верст и остановились в 1 1/2 верстах от деревни Коптяки; это было 6 - 7 часов утра. В лесу отыскали заброшенную старательскую шахту (добывали когда-то золото), глубиною аршин 3 1/2. В шахте было на аршин воды. Ком. распорядился раздеть трупы и разложить костры, чтобы все сжечь. Кругом были расставлены верховые, чтобы отгонять всех проезжающих. Когда стали раздевать одну из девиц, увидели корсет, местами разорванный пулями - в отверстие видны были бриллианты. У публики явно разгорелись глаза. Ком. решил сейчас же распустить всю артель, оставил на охране несколько верховых и 5 человек команды. Остальные разъехались. Команда приступила к раздеванию и сжиганию. На А.Ф. оказался целый жемчужный пояс, сделанный из нескольких ожерелий, зашитых в полотно*. Бриллианты тут же выпарывались. Их набралось (т.е. бриллиантовых вещей) около 1/2 пуда. Это было похоронено на Алапаевском заводе, в одном из домиков в подполье, в 19 г. откопано и привезено в Москву. Сложив все ценное в сумки, остальное, найденное на трупах, сожгли, а самые трупы спустили в шахту. При этом кое-что из ценных вещей (чья-то брошь, вставная челюсть Боткина) было обронено, а при попытке завалить шахту при помощи ручных гранат, очевидно, трупы были повреждены и от них оторваны некоторые части - этим комендант объясняет нахождение на этом месте белыми) которые потом его открыли) оторванного пальца и т.под. Но Р-х не предполагалось оставлять здесь - шахта заранее была предназначена стать лишь временным местом их погребения. Кончив операцию и оставив охрану, ком. часов в 10 - 11 утра (17 уже июля) поехал с докладом в уралисполком, где нашел Сафарова и Белобородова. Ком. рассказал, что найденно и высказал им сожаление, что ему не позволили в свое время произвести у Р-вых обыск. От Чуцкаева (предс. горис* На шее у каждой из девиц оказался портрет Распутина, с текстом (молитвы ...?) в ладанку полкома ком. узнал, что на 9-й версте по Московскому тракту имеются очень глубокие, заброшенные шахты, подходящие для погребения Р-х. Ком. отправился туда, но до места не сразу доехал из-за поломки машины; добрался до шахт уже пешком - нашел, действительно, три шахты очень глубоких, заполненных водою, где и решел утопить трупы, привязав к ним камни. Так как там были сторожа, являвшиеся неудобными свидетелями, то решено было, что одновременно с грузовиком, который привезет трупы, приедет автомобиль с чекистами, которые под предлогом обыска арестуют всю публику. Обратно ком. пришлось добираться на случайно захваченной по дороге паре. Задерживавшие случайности продолжались и дальше - отправившись с одним из чекистов на место верхом, чтобы организвать все дело, ком. упал с лошади и сильно расшибся (а после также упал чекист). На случай, если бы не удался план с шахтами, решено было трупы сжечь или похоронить в глинистых ямах, наполненных водой, предварительно обезобразив трупы до неузнаваемости серной кислотой. Вернувшись, наконец, в город уже к 8 час. вечера (17-го начали добывать все необходимое - керосин, серную кислоту. Телеги с лошадьми без кучеров были взяты из тюрьмы. Расчитывали выехать в 11 ч. вечера - но инцидент с чекистом задержал, и к шахтам с веревками, чтобы вытаскивать трупы и т.д., отправились только в 12 1/2 ч., ночью с 17 на 18-е. Чтобы изолировать шахту (первую старательскую) на время операции, объявили в деревне Коптяки, что в лесу скрываются чехи, лес будут обыскивать, чтобы никто из деревни не выезжал ни под каким видом. Было приказано, если кто ворвется в район оципления (так!), расстрелять на месте. Между тем рассвело (это был уже третий день, 18-го). Возникла мысль часть трупов похоронить тут же у шахты, стали копать яму и почти выкопали. Но тут к Ермакову подъехал его знакомый крестьянин - и выяснилось, что он мог видеть яму. Пришлось бросить дело. Решено было везти трупы на глубокие шахты. Так как телеги оказались непрочными, разваливались, ком. отправился в город за машинами (грузовик и две легких, одна для чекистов).

Смогли отправиться в путь только в 9 час. вечера. Пересекли линию жел. дор., в полуверсте перегрузили трупы на грузовик. Ехали с трудом, вымащивая опасные места шпалами и все-таки застревали несколько раз. Около 4 1/2 утра 19-го машина застряла окончательно; оставалось не доезжая шахт хоронить или жечь. Последнее обещал взять на себя один товарищ, фамилию ком. забыл, но он уехал не исполнив обещания.

Хотели сжечь А-я и А.Ф., но по ошибке вместо последней с А-ем сожгли фрейлину. Потом похоронили тут же, под костром, останки, и снова разложили костер, что совершенно закрыло следы копанья. Тем временем выкопали братскую могилу для остальных. Часам к 7 утра яма, аршина в 2 1/2 глубины, 3 1/2 в квадрате была готова. Трупы сложили в яму, облив лица и вообще все тела серной кислотой, как для неузнаваемости, так и для того, чтобы предотвратить смрад от разложения (яма была неглубока). Забросав землей и хворостом, сверху наложили шпалы и несколько раз проехали - следов ямы и здесь не осталось. Секрет был сохранен вполне - этого места погребения белые не нашли.

Телеги ломовые ранее машины понадобились, чтобы везти на глубокие шахты, причем до самого места временного погребения машины не могли дойти, поэтому телеги все равно приходится использовать. Когда пришли машины, телеги уже двигались - машины встретились с ними на 1/2 версты ближе к Коптякам.

Коптяки в 18 в. от Екатеринбурга к северо-западу. Линия ж.д. проходит на 9 версте, между Коптяками и Верхисетским заводом. От места пересечения жел. дор. погребены саж. во 100 ближе к В.Исетскому заводу".

Те же данные в воспоминаниях Юровского 1934 г.:

"Распорядившись все замыть и зачистить, мы примерно около 3-х часов, или даже несколько позже, отправились. Я захватил с собой несколько человек из внутренней охраны. Где предполагалось схоронить трупы, я не знал, это дело, как я говорил выше, поручено было, очевидно Филиппом тов. Ермакову (кстати сказать т. Филипп, как мне в ту же ночь сказал, кажется Павел Медведев, он его увидел, когда бегал в команду, ходил все время вблизи дома, немало вероятно беспокоившись, как тут все пройдет), который и повез нас куда-то в В.Исетский завод. Я в этих местах не бывал и не знал их. Примерно в 2 - 3 верстах, а может быть и больше от Верх-Исетского завода нас встретил целый экскорд верхом и в пролетках (людей). Я спросил Ермакова, что это за люди, зачем они здесь, он мне ответил, что это им приготовленные люди. Зачем их столько я и до сих пор не знаю, я услышал только отдельные выкрики, - мы думали, что нам их сюда живыми дадут, а тут оказывается мертвые. Еще кажется версты через 3 - 4 , мы застряли с грузовиком среди двух деревьев.

Тут некоторые из людей Ермакова на остановке стали расстегивать кофточки девиц и снова обнаружилось, что имеются ценности и что их начинают присваивать. Тогда я распорядился приставить людей, что никого к грузовику не подпускать. Застрявший грузовик не двигался с места. Спрашиваю Ермакова - А что-ж, далеко место им избранное. Он говорит - недалеко, за полотном железной дороги. А тут, кроме того, что зацепилась за деревья, еще и место болотистое. Куда не идем, все топкие места. Думаю, пригнал столько людей, лошадей, хотя бы телеги были, а то пролетки. Однако делать нечего, нужно разгружать, облегчать грузовик, но и это не помогло. Тогда я велел грузить на пролетки, т.к. ждать дольше время не позволяло, уже светало. Только тогда, когда уже рассветало, мы подъехали к знаменитому "урочищу". В нескольких десятках шагов от намеченной шахты для погребения сидели у костра крестьяне, очевидно заночевавшие на сенокосе. В пути на расстоянии также встречались одиночки, стало совершенно невозможно продолжать работу на виду у людей. Нужно сказать, что положение становилось тяжелым, и все может пойти на смарку. Я еще в это время не знал, что и шахта-то ни к чорту не годится для нашей цели, а тут еще эти проклятые ценности, что их достаточно много, я еще в этот момент не знал, да и народ для такого дела Ермаковым был набран никак неподходящий, да еще так много. Я решил, что народ надо рассосать, тут же я узнал, что отъехали мы от города верст примерно 15 - 16, а подъехали к деревне Коптяки в двух-трех верстах от нее. Нужно было на определенном расстоянии оцепить место, что я и сделал. Выделил людей и поручил им охватить определенный район и, кроме того, послал в деревню, чтобы никто не выезжал с объяснением того, что вблизи чехо-словаки. Что сюда двинуты наши части, что показываться тут опасно, а упорно непослушных и расстреливать, если ничего не поможет. Другую группу людей я отправил в город как бы за ненадобностью. Проделав это я велел сгружать трупы, снимать платье, чтобы сжечь его, т.е. на случай уничтожить вещи все без остатка и тем как бы убрать лишние наводящие доказательства, если трупы почему-либо будут обнаружены. Велел разложить костры; когда стали раздевать, то обнаружилось, что на дочерях и А.В., на последней я точно помню, что было, тоже как на дочерях или просто зашитые вещи. На дочерях же были лифы, так хорошо сделаны из сплошных бриллиантовых и др. ценных камней, представлявших собой не только вместилища для ценностей, но и вместе с тем и защитные панцыри.

Вот почему ни пули, ни штык не давали результатов при стрельбе и ударах штыка. В этих предсмертных муках, кстати сказать, кроме их самих, никто не повинен. Ценностей этих оказалось всего около (полу)пуда, жадность была так велика, что на А. Федоровне, между прочим, был просто огромный кусок круглой золотой проволки, загнутой в виде браслета, весом около фунта. Ценности все были тут-же выпороты, чтобы не таскать с собой окровавленное тряпье. Те части ценностей, которые были при раскопках обнаружены, относились несомненно к зашитым отдельно вещам и при сжигании остались в золе костров. Несколько бриллиантов мне на следующий день передали товарищи, нашедшие их там. Как они не досмотрели за другими остатками ценностей, времени у них для этого было достаточно, вероятнее всего, просто не догадались. Надо, между прочим думать, что кой-какие ценности возвращаются к нам через Торгсин, т.к. их там подбирали после нашего отъезда (крестьяне дер. Коптяки). Ценности собрали, вещи сожгли, а трупы, совершенно голые, побросали в шахту. Вот тут-то и началась новая морока. Вода-то чуть покрыла тела, что тут делать? Надумали взорвать шахты бомбами, чтобы завалить. Но из этого, разумеется, ничего не вышло. Я увидел, что никаких результатов мы не достигли с похоронами, что так оставлять нельзя и что все надо начинать сначала, а что делать? куда девать? Часа примерно в два дня я решил поехать в город, т.к. было ясно, что трупы надо извлекать из шахты и куда-то перевозить в другое место, т.к. кроме того, что слепой бы их обнаружил, место было провалено, ведь люди то видели, что что-то здесь творилось. Заставы оставил, (оставил) охрану на месте, взял ценности и уехал. Приехал в облисполком и доложил по начальству, сколь все неблагополучно. Т. Сафаров и не помню кто-еще послушали да и так ничего не сказали. Тогда я разыскал Филиппа, указал ему на необходимость переброски трупов в другое место. Когда (он) согласился, я предложил, чтобы сейчас же отправить людей вытаскивать трупы. Я займусь поиском нового места. Филипп вызвал Ермакова, крепко отругал его и отправил извлекать трупы. Одновременно я поручил отвезти хлеба, обед, т.к. там люди почти сутки без сна, голодные, измучены, там они должны были ждать, когда я приеду. Достать и вытащить трупы оказалось не так просто и с этим не мало помучились. Очевидно всю ночь возились, т.к. поздно поехали. Я пошел в Горисполком к Сергею Егоровичу Чуцкаеву, тогда еще предГорисполкома, посоветоваться, быть может он знает такое место. Он мне посоветовал на Московском тракте очень глубокие заброшенные шахты. Я добыл машину, взял с собой кого-то из Обл. ЧК, кажется Полушина, и еще кого-то и поехали, не доехав версту или полторы до указанного места, машина испортилась, мы оставили шофера чинить ее, а сами отправились пешком, осмотрели место и нашли, что хорошо, все дело только в том, чтоб не было лишних глаз. Вблизи здесь жил какой-то народ, мы решили, что приедем, заберем его, отправим в город, а по окончании операции отпустим, на том и порешили. Вернулись к машине, а она сама нуждается, чтобы ее тащить. Решил ждать случайно проезжающей. Через некоторое время кто-то катит на паре, остановил, ребята оказались меня знают, спешат к себе на завод. С большой, конечно, неохотой, но пришлось лошадей отдать. Пока мы ездили, возник другой план, - сжечь трупы, но как это сделать, никто не знает. Полушин, кажется, сказал, что он знает, ну и ладно, т.к. никто толком не знал, как это выйдет, я все-же имел (ввиду) шахты Московского тракта, и следовательно перевозку, решил раздобыть телеги и, кроме того, у меня возник план, в случае какой-либо неудачи, похоронить их группами в разных местах на проезжей дороге. Дорога, ведущая в Коптяки, около урочища глинистая, так что если(б) здесь без посторонних глаз похоронить, ни один бы чорт не догадался, зарыть и обозом проехать, получится мешанина и все. Итак три плана. Не на чем ехать, нет машины. Направился я в гараж начальника военных перевозок, нет ли каких машин, оказалась машина, но только начальника, забыл я его фамилию, который, как потом оказалось был прохвостом и его в Перми, кажется, расстреляли. Начальником гаража или заместителем начальника военных перевозок, точно не помню, был товарищ Павел Петрович Горбунов, в настоящее время зам. Госбанка, сказал ему, что мне срочно нужна машина, он - "А, знаю для чего, и дал мне машину начальника. Поехал к начальнику снабжения Урала Войкову добывать бензин или керосин, а также серной кислоты, это на случай, чтобы изуродовать лица и, кроме того, лопаты. Все это я добыл. В качестве товарища комиссара Юстиции Уральской области я распорядился взять из тюрьмы десять подвод без кучеров. Погрузили все и поехали, туда же направили грузовик. Сам же я остался ждать, где-то запропавшего Полушина "спеца" по сжиганию. Но прождав до 11-ти часов вечера, так его и не дождался. Потом мне сообщили, что он поехал ко мне верхом на лошади, я его ждал у Войкова и что он с лошади свалился и повредил себе ногу и что поехать не может. Имея ввиду, что на машине можно снова засесть, уже часов в 12-ть ночи, я верхом, не помню с каким товарищем, я отправился к месту нахождения трупов. Меня тоже постигла беда, лошадь запнулась, встала на колени и как-то неловко припала на бок и отдавила мне ногу, я с час или больше пролежал, пока снова смог сесть на лошадь.

Приехали мы поздно ночью, шли работы по извлечению. Я решил несколько трупов похоронить по дороге. Приступили копать яму. Она к рассвету почти была готова. Ко мне подошел один из товарищей и заявил мне, что несмотря на запрет никого близко не подпускать, откуда-то явился человек, знакомый Ермакова, которого он допустил на расстояние, с которого было видно, что тут что-то роют, т.к. лежали кучки глины. Хотя Ермаков и уверял, что тот ничего видеть не мог, тогда и другие товарищи, кроме сказавшего мне, стали иллюстрировать, то есть показывая, где тот был и что он несомненно не мог не видеть, так был провален и этот план. Яму решено было реставрировать. Дождавшись вечера, мы погрузились на телегу, грузовик же ждал в таком месте, где он как-будто был гарантирован от опасности застрять (шофером был Злоказовский рабочий - Люханов). Держали мы курс на Сибирский тракт, переехав полотно железной дороги, мы перегрузили снова трупы в грузовик и снова засели вскоре, пробившись часа два, мы приближались уже к полуночи, тогда я решил, что надо хоронить где-то тут, т.к. нас в этот поздний час вечера действительно - никто здесь видеть не мог, единственно кто мог видеть нескольких человек - это был железнодорожный сторож разъезда, т.к. я послал натаскать шпал, чтобы покрыть ими место, где будут сложены трупы.

Имея в виду, что единственной догадкой нахождения здесь шпал, будет то, что шпалы уложены для того, чтобы провезти грузовик. Я забыл сказать, что в этот вечер, точнее в ночь мы два раза застряли. Сгрузив все, вылезли, а второй раз уже безнадежно застряли. Месяца два тому назад, я перелистывая книгу следователя по чрезвычайно важным делам при Колчаке Соколова, видел снимок этих уложенных шпал, там так и указано, что вот место уложенное шпалами, для пропуска грузовика. Так, что перекопав целый район, они не догадались заглянуть под шпалы. Нужно сказать, что все так дьявольски устали, что уж не хотели копать новой могилы, но как всегда в таких случаях бывает, двое-трое взялись за дело, потом приступили другие. Тут же развели костер и пока готовилась могила, мы сожгли два трупа: Алексея и по ошибке, вместо Александры Федоровны, сожгли, очевидно, Демидову. На месте сжигания, вырыли яму, сложили кости, заравняли, снова зажгли большой костер и золой скрыли всякие следы.

Прежде чем сложить в яму остальные трупы, мы облили их серной кислотой, яму завалили, шпалами закрыли, грузовик пустой проехал, несколько утромбовали шпалы и поставили точку. В 5 - 6 часов утра, собрав всех и изложив им важность сделанных дел, предупредив, что все должны о виденном забыть и ни с кем никогда об этом не разговаривать, мы отправились в город. потеряв нас, когда мы уже все кончили, приехали ребята из Обл. ЧК товарищи Исай Родзинский, Горин и еще кто-то".

Вот воспоминания, оставленные красногвардейцем Сухоруковым: "Приехали утром к шахтам, где были трупы, около шахты пепел, ни костра, братва начала рыться, догадавшись, что здесь сжигали царскую одежду, кое-кому попало изрядно, например, Поспелов нашел 2 крупных бриллианта, оправленных платиной, Сунегин нашел бриллиантовое кольцо и т.д.

Время шло, работа ударная, нужно было приступить к извлечению трупов, кругом расставили конных и пеших патрулей и приступили к работе, первым спустился в шахту с веревкой в руке Сунегин Владимир и начал извлекать сначала дрова, цельными плахами, потом работа показалась нудной и длинной, решили взяться прямо за трупы, но на подмогу Сунегину спустился я, и первая попавшая нога оказалась Николая последнего, который и благополучно был извлечен на свет божий, а за ним и все остальные. Для точности можно отметить, что все были голыми, за исключением наследника, который был в одной матроске нательной, но без штанов. По извлечении трупы сложили недалеко от шахт и накрыли палатками, приступили к обсуждению, куда девать. Сначала решили вырыть яму прямо на дороге, закопать и сильно снова заездить, но грунт оказался каменистым, и эту работу бросили, решили дождаться автомобилей и с соответствующим грузом потом отвезти в В.-Исетский пруд. Вечером пришли грузовые автомобили, трупы были уже погружены на повозки, и мы с повозок их снова перегрузили на автомобили и поехали. Недалеко была мочажина, настланная шпалами в виде моста, и здесь-то задний грузовик, почти проехавши, застрял, все наши усилия ни к чему не привели, и решили шпалы снять, выкопать яму, сложить трупы, залить серной кислотой, закопать и снова наложить шпалы. Так и было сделано. Для того, чтобы белые даже нашли эти трупы и не догадались по количеству, что это царская семья, мы решили штуки две сжечь на костре, что мы и сделали, на наш жертвенник попал первый наследник и вторым младшая дочь Анастасия, после того, как трупы были сожжены, мы разбросали костер, на середине вырыли яму, все оставшееся недогоревшее сгребли туда, и на том же месте снова развели огонь и тем закончили работу. Приехали в Екатеринбург на вторые сутки усталые и злые, ночью этого же дня я выехал старшим конвоя для сопровождения в Пермскую ЧК дочери короля сербского Елены, жены одного из великих князей, с ней сербская миссия, полковник Медичи, его холуй, и человек 20 свердловских буржуев, всю эту честную кампанию я доставил благополучно. По приезде в Пермь я взял газету "Уральский рабочий", кажется за 22 июля и в ней прочитал о расстреле Николая II и его семьи".

Бывший чекист И. Родзинский оставил следующие воспоминания о захоронении царской семьи:

"А вот что получилось с похоронами, так сказать с укрытием следов. Получилась нелепая вещь. Нелепость заключалась вот в чем. Казалось бы, с самого начала нужно было продумать, куда деть, дело-то ведь было очень серьезное. Паче чаяния, если бы белогвардейцы обнаружили бы эти останки, знаете, что бы они устроили? Мощи. Крестные ходы, использовали бы и темноту деревенскую. Поэтому вопрос о сокрытии следов был важнее даже самого выполнения. Подумаешь там перестрелять, не важно даже с какими титулами они там были. А вот ведь самое ответственное было, чтобы укрыть, чтобы следов не осталось, чтобы никто использовать это не мог в контрреволюционных целях. Это самое главное было. А об этом и не думали. И это дело пошло на откуп Ермакову, что ли, товарищ такой был. Считали, он местный человек, он все знает, как упрятать, а куда он думал упрятать - никого это не интересовало. Он у нас в ЧК не работал. Он был известен как местный человек, и руководство местное решило, видимо, что вот, мол, он знает чего, куда и как. Привлекли его для этого, и получилось с этим знаете страшенное дело. Кстати сказать, во время расстрела у изгороди этого дома бродил Голощекин. Он ходил с той целью, чтобы понять, мог ли кто-нибудь услышать, что там происходило.

Да, так вот, надо было упрятать. Куда? Зарыть - чепуха, могут разрыть потом, найти по свежим следам. То же вот, что проделали - спустили в шахты. Надо было понимать заранее, что это не путь, хотя бы потому, что будут знать, что здесь расстреляны, то уж как-нибудь проверят эти шахты, найдут. А что получилось. Этот самый товарищ Ермаков после того, как все это было проделано, повезли по его указанию в одну шахту...

Послали в разведку двух человек. А приехали мы на лошаденках. Мы с Юровским посоветовались и решили, чтобы он поехал и доложил, во-первых, что сделано и, во-вторых, решили, что надо сюда обязательно керосин, серную кислоту. Ведь придется нам орудовать. И потом питание для группы. И он уехал. И вернулся потом уже с грузовиком. Вот так было дело. Вернулся и привез все эти бутылки с серной кислотой и керосину полно, что-то еще там хорошо горючего. Он приехал уже поздно. И мы тут по очереди ходили дорогу охранять и в деревушку ходили. Кстати, там есть у этого исследователя показания из этой деревни, мы туда ходили по очереди молоко пить. И там, кстати, говорили, что тут облава идет на уголовных. Это единственная деревня была поблизости, больше ничего не было.

Но, а когда Юровский вернулся, и разведчики наши через некоторое время пришли и тоже доложили, что нашли заброшенную где-то в балке шахту. Ну, это шахта была глубинная, потому что они лазали в нее и сказали, что там внизу топка и засосет. Мы тут грузила приготовили. Ну, решили так, что часть сожжем, а часть спустим в шахту, либо всех сожжем. И что всех изуродуем все равно, потом иди различи. Нам важно, чтобы не оставалось количества 11, потому что по этому признаку можно было узнать захоронение. Ну, а так что же, ну расстрелянные были люди, брошены, а кто? Царь или кто.

Но вот погрузили мы их на машину весь этот штабель и решили двигаться по указанию этих товарищей, которые ходили в разведку. Шли мы так тоже с тяжелым сердцем, не зная, что же это будет за укрытие. Так толковали: то ли все это вообще сжечь к черту, думали об этом. Видимо, так бы и поступили, хотя мы туда и двигались. Но тут произошло неожиданное. Вдруг наша машина на каком-то проселке там застряла, оказалась трясина. Дело было к вечеру. Мы немного проехали. Мы все эту машину вытаскивали, еле-еле вытащили. И тут у нас мелькнула мысль, которую мы и осуществили. Мы решили, что лучшего места не найти. Мы сейчас же эту трясину расковыряли. Она глубокая бог знает куда. Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал, проложили маятник, через самую трясину. Разложили этих шпал в виде мостика такого заброшенного через трясину, а остальных на некотором расстоянии стали сжигать.

Но вот, помню, Николай сожжен был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырех, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея. Ну, вообще, должен вам сказать, человечина, ой, когда горит, запахи вообще страшные. Боткин жирный был. Долго жгли их, поливали и жгли керосином там, что-то еще такое сильно действующее, дерево тут подкладывали. Ну долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели, съездил, доложился в город и потом уже приехал. Уже ночью было, приехал на легковой машине, которая принадлежала Берзину. Вот так, собственно говоря, захоронили. - Женщин, что ли, вы как-то отдельно отделили? - Нет, часть женщин тоже пошла вот сюда. А там уже, что в болото спустили, это, конечно, потому что, сколько они, конечно, не искали, они все шахты перерыли, все шахты".

С 1976 по 1979 г. группой А.Н. Авдонина и Г.Т. Рябова, работавшей по собственной инициативе, независимо от государственных и общественных органов, были проведены изыскания по поиску мест, связанных с деятельностью следователя по особо важным делам при Омском окружном суде, проводившим с 1921 по 1924 г. по поручению адмирала Колчака А.В. следствие по делу о гибели семьи российского императора Николая II. Группой были обследованы урочище Четырех Братьев, Ганина Яма, дорога от Екатеринбурга до дер. Коптяки. Используя старые карты, данные из книг, архивные материалы и воспоминания современников, группа Авдонина - Рябова летом 1979 г. в районе бывшей будки переезда 184 км Горнозаводской линии железной дороги в Поросенковом Логу обнаружила захоронение 9-ти человек, которое, как установлено, является захоронением всех лиц, расстрелянных в Ипатьевском доме 17 июля 1918 г., исключая царевича Алексея Николаевича и Великую княжну Марию Николаевну. Авдониным А.Н. и Рябовым Г.Т. для возможного проведения неофициальных идентификационных исследований из захоронения были изъяты черепа от скелетов, обозначенные в дальнейшем следующими номерами: # 1 (Демидова А.С.), # 5 (Великая княжна Татьяна Николаевна) и # 6 (Великая княжна Анастасия Николаевна). В связи с тем, что Авдонину А.Н. и Рябову Г.Т. не удалось провести исследовательскую работу по черепам, они захоронили взятые останки в 1980 г. вне основного захоронения, неподалеку от него. В 1991 г. по заявлению Авдонина А.Н. о том, что ему известно место захоронения царской семьи, с 11 по 13 июля 1991 г. прокуратурой Свердловской области проведены раскопки на этом месте. Для исследований причин гибели и установления личности погибших проведены работы по идентификации, которые подтвердили принадлежность останков семье императора Николая II и лицам из его окружения.

В настоящее время проведение судебно-медицинских исследований закончено.

На протяжении многих лет представителями русской эмиграции широко популяризировалась версия следователя Н.А. Соколова о том, что погибли все члены царской семьи, а их тела в районе брошенных шахт в урочище Ганина Яма расчленены и сожжены. Демонстрировались даже мелкие фрагменты костей "сожженной семьи". После обнаружения останков царской семьи, у значительной части лиц, интересующихся проблемами, связанными с судьбой царской семьи, возникло стойкое предубеждение против "екатеринбургских останков", обнаружение которых трактуется как "фальсификация, сделанная органами ВЧК, ОГПУ, НКВД, МГБ или КГБ для того, чтобы ввести в заблуждение мировую общественность". К этому прибавляется попытка значительной части оппонентов представить убийство как "ритуальное", связанное с "отчленением голов" членов царской семьи. Обыгрываются как "каббалистические" цитаты из стихотворения Гейне и некие четыре знака, найденные следователями в комнате, где была расстреляна царская семья. Доводятся до абсурда некие "существенные противоречия", якобы имеющиеся в белогвардейских документах следствия и дознания и в воспоминаниях "советских" участников расстрела и захоронения.

В настоящей работе будут рассмотрены и сопоставлены основные источники данных о расстреле и захоронении царской семьи.

Следствие и дознание 1918 - 1924 гг., объем познаний о расстреле и захоронении 25 июля 1918 г. чехословацкие и русские части под командованием генерала Войцеховского С.Н. вошли в Екатеринбург. Представители Красной Армии и советской власти провели эвакуацию города: в течение нескольких дней из Екатеринбурга в Пермь были вывезены ценности и архивы, выехали семьи наиболее активных советских и партийных работников. В то же время спешка чувствовалась во всем, остались важные документы на почте и телеграфе, часть заключенных осталась на свободе. В городе установилась новая власть - областное уральское правительство, возглавляемое П.В. Ивановым, бывшим председателем Уральского Биржевого комитета. Одновременно в городе создался чехословацкий Национальный комитет, оказавшийся под большим влиянием эсеров. Все эти властные органы стояли на республиканских позициях. Из листовок советской власти и сообщении комиссара Голощекина на митинге жителям Екатеринбурга было известно о расстреле Николая II.

В опустевший Ипатьевский дом нахлынули офицеры и обыватели, которые ходили по комнатам, брали на память понравившиеся "сувениры". Лишь к вечеру 25 августа поток посетителей был остановлен и в доме появились посты военных.

27 июля 1918 г. к военным властям явился поручик Шереметьевский, скрывавшийся от красных в дер. Коптяки, и рассказал, что местные крестьяне в кострищах в урочище Четырех Братьев обнаружили различные предметы, свидетельствующие о том, что в кострах могли сжигать предметы, связанные с семьей императора Николая II. Расследование обстоятельств гибели царской семьи началось 30 июля 1918 г., когда несколько офицеров, не дождавшись официального решения прокурора окружного суда, явились к следователю Наметкину А.П.

Следователь по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда Алексей Павлович Наметкин работал по уголовному делу с 30 июля по 11 августа 1918 г. 1 августа он допрашивает свидетельницу Лобанову, давшую важнейшие показания, которые могли стать ключом к раскрытию места захоронения. С 5 по 8 августа он проводит осмотр верхнего и части нижнего этажей дома Ипатьева.

Недооценен вклад в уголовное дело по убийству царской семьи члена Екатеринбургского окружного суда Ивана Александровича Сергеева, которому решением общего собрания этого суда 7 августа 1918 г. было передано это дело.

Сергеев являлся квалифицированным юристом. Его биография почти неизвестна, поскольку не упоминалась в работах зарубежных авторов. Он родился 6 августа 1872 г. в г. Симбирск. Отец - вышедший в отставку фельдфебель. По окончании гимназии Сергеев поступил на юридический факультет Московского университета, который закончил в 1894 г. После окончания учебы он служит сначала в Симбирском окружном суде, потом в 1897 г. получает должность судебного следователя Сенгилеевского участка. В 1898 г. переезжает на Урал, где служит судебным следователем четвертого участка Верхотурского уезда Екатеринбургского окружного суда. В 1902 г. его переводят работать следователем по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда, в 1905 г. он назначается товарищем прокурора того же суда. В 1917 г. Сергеев работал членом Екатеринбургского окружного суда. Сергеев доводит до конца осмотр всего дома, в том числе и "расстрельной комнаты". В связи с обилием и противоречивостью поступающей информации (в том числе и о "спасении" членов царской семьи) до февраля 1919 г. у него не сложилось определенного мнения о расстреле всей царской семьи и слуг. Такое мнение формируется у Сергеева только в феврале 1919 г., когда был допрошен участник расстрела П. Медведев. С 20 февраля 1919 г. Сергеевым составлен ряд документов, в которых он утверждает то, что вся царская семья и слуги погибли. Расследование уголовного дела по убийству царской семьи осложнялось для Сергеева тем, что одновременно с ним он вел уголовные дела по гибели Великого князя Михаила Александровича в Перми и гибели Великой княгини Елизаветы Федоровны и других членов Дома Романовых неподалеку от г. Алапаевск. Эти дела впоследствии им были переданы Соколову Н.А. Одновременно с Сергеевым работал товарищ прокурора Екатеринбургского окружного суда Магницкий. Его основной задачей были поиски трупов в районе Ганиной Ямы. До декабря 1918 г. Магницкий проделал огромную работу, с его помощью были найдены важнейшие доказательства, свидетельствующие о гибели всей царской семьи (искусственная челюсть доктора Боткина, отчлененный человеческий палец, фрагменты одежды и украшений). В то же время Магницкий признавал, что в связи со сложностью рельефа (наличие в данной местности большого количества шахт, складок местности) участок поисков обследован не более, чем на 3%.

Возникшая 23 сентября 1918 г. "Уфимская Директория" постепенно объединила все местные некоммунистические правительства.

После взятия Перми 25 декабря 1918 г. внимание следствия и дознания обращается к этому городу, поскольку туда были эвакуированы участники расстрела. Работавший в рамках судебного следствия агент уголовного розыска С.И. Алексеев 11 февраля 1919 г. арестовал в Перми одного из главных свидетелей - участника расстрела П.С. Медведева.

18 ноября 1918 г. адмирал Колчак совершил переворот, в результате чего верховная власть в Сибири перешла к нему. Колчак А.В. считал, что следствие по делу об убийстве царской семьи ведется недостаточно активно, и что во главе следствия должен стоять монархист, в связи с чем 17 января 1919 г. дал поручение генерал-лейтенанту Дитерихсу М.К. сосредоточить все материалы в своих руках. 7 февраля 1919 г. производство по делу было передано следователю по особо важным делам при Омском окружном суде Николаю Алексеевичу Соколову, который вел его вплоть до своей смерти, последовавшей 23 ноября 1924 г. в местечке Сальбри во Франции.

Одновременно со следствием расследованием обстоятельств гибели царской семьи занимались и органы дознания. В первые дни после занятия Екатеринбурга белыми войсками начальник гарнизона генерал Голицын приказал военно-уголовному розыску заняться расследованием обстоятельств исчезновения царской семьи. Эта работа не координировалась со следователем Сергеевым, которому военные не доверяли из-за его социалистических симпатий. Наибольшую активность военный розыск проявил при поисках вещественных доказательств в районе Ганиной Ямы.

Сразу же после начала следствия включился в работу Екатеринбургский уголовный розыск, который возглавлял Кирста А.Ф., а его заместителем был Плешков. Роль Кирсты в уголовном деле неоднозначна - уже 7 августа им были найдены Летемин и Медведев - первые косвенные свидетели убийства царской семьи, обнаружены многие важные вещественные доказательства. Уголовным розыском найдены и опрошены десятки свидетелей. В то же время Кирста оказался в плену заведомо тупиковой версии - проводимой большевиками дезинформации о расстреле только одного Николая II. Работа Кирсты и его агентурного аппарата свидетельствует об их личной нечистоплотности. Сомнительное поведение Кирсты привело к тому, что за ним установили наблюдение. Капитан Шереметовский через своего соглядатая перехватил записку Кирсты одной из его подручных, где говорилось: "Дело принимает уголовный характер. Необходимо подкупить свидетелей". По приказанию генерала Голицына Кирста был арестован за дезинформацию следствия, но вскоре отпущен генералом Гайдой. После этого Кирста выезжает в Пермь, где становится во главе вновь образованного военного контроля (контрразведки) 1-го Среднесибирского корпуса с личным поручением генерала Гайды проверить слухи о "спасении царской семьи". Кирста отыскивает ряд свидетелей, которые подтверждают версию о "чудесном спасении". Показания всех этих людей перепроверялись затем следователем Соколовым Н.А. и не нашли подтверждения.

Еще один важный источник сведений по обстоятельствам гибели царской семьи - это переписка органов, надзирающих за следствием (екатеринбургского прокурора Иорданского), с министрами юстиции Старынкевичем и Тельбергом, прокурором Казанской судебной палаты Миролюбовым и другими. В ней подробно рассматривается расследование версии о пребывании царской семьи в Перми, почти не нашедшей отражения в книге Соколова Н.А.

До середины марта 1919 г. Соколов изучает материалы уголовного дела, после чего переезжает в Екатеринбург. Еще до отъезда на Урал Соколов решает все основные следственные документы готовить в двух экземплярах. Сергеев, хорошо знавший население и обстановку в Екатеринбурге, больше не привлекался к ведению следствия. В Екатеринбурге Соколов продолжает описание вещественных доказательств. Медведева П.С. он так и не успел допросить - тот 12 марта 1919 г. умер в Екатеринбургской тюрьме от сыпного тифа. В Екатеринбурге Соколов Н.А. допросил еще двух свидетелей, давших важные показания по делу, - охранника Проскурякова и разводящего Дома особого назначения Якимова. С 15 по 25 апреля Соколов произвел дополнительный осмотр дома Ипатьева.

Им подробно допрашиваются все крестьяне, наблюдавшие за событиями 17 - 19 июля 1918 г. в окрестности дер. Коптяки, проверяется версия о перевозке членов царской семьи в Пермь. После проверки этой версии в апреле 1919 г. пермскому военно-уголовному розыску было запрещено дальнейшее расследование, и его материалы переданы судебному следствию.

Огромная работа проведена Соколовым Н.А. по обследованию маршрута следования лиц, вывозивших трупы, и участка возможного их уничтожения. Работы Соколова в районе Ганиной Ямы продолжались с 23 мая по 17 июня 1919 г. Сами работы по осмотру шахт были прекращены 10 июля 1919 г. ввиду приближения красных войск. В работах по исследованию участка принимали участие около тысячи человек, в том числе горные инженеры, рабочие с шахт. Проводилась откачка воды с помощью шахтных механизмов. Планировалось исследование всех 27 шахт в районе оцепления их красными отрядами, а всего - 33 шахт. Кроме того, проведены работы по откачке воды из пруда (из Ганиной Ямы). Во время осмотра в "Старых шахтах" в 8 верстах от Ганиной Ямы обнаружили 5 трупов мужчин. В целом, тщательно проведенный осмотр дал возможность установить маршруты следования при транспортировке, места, где производились манипуляции с трупами. Протокол осмотра свидетельствует о том, что были все предпосылки для отыскания трупов, поскольку место их расположения было осмотрено, описано и сфотографировано Соколовым Н.А. В то же время, работы, запланированные следствием, при всей своей трудоемкости не могли принести успеха. Раскопки планировались в районе оцепления, а похоронили царскую семью и лиц из окружения вне этого района, у переезда 184 км. Таким образом, Соколов в ходе расследования располагал следующими материалами, прямо и косвенно свидетельствовавшими о расстреле всей царской семьи:

- Данными осмотров дома Ипатьева, в которых было зафиксировано то, что царская семья покинула дом, оставив самые необходимые для жизни вещи, которые могли быть отобраны у нее только насильственным путем, например, дорогую для императрицы икону Федоровской Божьей Матери или лекарства, необходимые для лечения царевича Алексея.

- Осмотр полуподвальной комнаты первого этажа свидетельствовал о том, что в ней производились многочисленные беспорядочные выстрелы, на стенах и на полу имелись следы воздействия острого режущего оружия, возможно штыка, обнаружены многочисленные замытые следы крови, пули в полу и стенах.

- Допросы охранников Медведева, непосредственно наблюдавшего за казнью царской семьи или прямо участвовавшего в ней, Проскурякова и Якимова убедительно говорили о том, что расстреляна вся царская семья, слуги и доктор Боткин.

- При осмотре местности и шахты # 7 в районе урочища Ганина Яма обнаружены следы костров, где найдены многочисленные следы сжигания одежды, обуви, драгоценностей (в том числе поврежденных), принадлежащих царской семье. Остатки одежды свидетельствуют о том, что было сожжено 6 комплектов женской одежды (по числу корсетных костей). В кострах найдены пули с выплавленными сердечниками, гильзы. Особое внимание было обращено Соколовым на наличие фрагментов костей крупных млекопитающих, просаленность почвы. Эти факты были истолкованы Соколовым как признаки сожжения всех трупов.

- В шахтах обнаружены человеческий палец, куски человеческой кожи, осколки гранат, труп собачки, принадлежавшей Великой княжне Анастасии, солдатская лопата, топор без топорища.

- Свидетели говорили об интенсивном передвижении грузовиков, легковых машин, телег (коробков) и всадников на местности в районе Ганиной Ямы, которая в период с 17 по 19 июля 1918 г. была оцеплена красногвардейцами, и о том, что грузовики и телеги приехали в город без трупов, а утром 19 июля оцепление было снято.

Соколов имел на руках документы, свидетельствовавшие о том, что лица, вывозившие трупы, вернулись без них и 17 - 18 июля привезли в район Ганиной Ямы около 170 л серной кислоты и бочку керосина (120 - 160 л). Учитывая, что при осмотре нашли дощечки от ящиков с кислотой, можно было с уверенностью предположить, что кислота использована для уничтожения трупов.

Проведя интенсивные исследования местности, Соколов пришел к однозначному выводу о том, что трупы были уничтожены в районе Ганиной Ямы - полностью сожжены. Версия, выдвинутая генерал-лейтенантом М.К. Дитерихсом, добавляла к его версии то, что при этом чекисты могли отделить головы членов царской семьи для того, чтобы перевезти их в Москву.

Теоретически, исходя из обстановки, версия Соколова могла иметь место, исключая лишь полное сожжение трупов на открытом месте с применением тех горючих веществ, которыми располагали участники их уничтожения.

Обстоятельства расстрела и уничтожения трупов, изложенные в воспоминаниях участников событий

Несмотря на то, что Н.А. Соколовым была проделана огромная работа по установлению истины в расследовании обстоятельств гибели царской семьи, он не имел возможности восстановить полную картину происшедшего, поскольку показаний о возможном месте расположения захоронения свидетели дать не могли, а исследование всего района, где возможно было скрыть или уничтожить трупы, Соколов не мог провести достаточно полно из-за отсутствия необходимого времени.

Осмотр места происшествия, проведенный в июле 1991 г. прокуратурой Свердловской области, совпадающего с местом, указанным следователем Соколовым Н.А. как Поросенков Лог, и местом, указанным Я.М. Юровским как место захоронения царской семьи, проведенный в июле 1991 г. прокуратурой Свердловской области, показал:

Протокол осмотра места происшествия г. Свердловск 11-13 июля

1991 г.

Осмотр начат в 10 час. 40 мин. 11 июля 1991 года.

Осмотр закончен в 12 час. 40 мин. 13 июля 1991 года.

Старший помощник прокурора Свердловской области советник юстиции Волков В.А., в связи с телефонограммой начальника Верх-Исетского РОВД г. Свердловск от 10 июля 1991 года о поступившем в его адрес заявлении гр. Авдонина А.Н., проживающего по адресу: г. Свердловск, ул. Первомайская, д. 24 в, кв. 24, об обнаружении несколько лет назад человеческих останков в лесу неподалеку от расположения Мостоотряда # 72 и указанием и.о. прокурора Свердловской области старшего советника юстиции Зайцева Н.Н. в 9 час. 30 мин, прибыл в составе следственно-оперативной группы на место происшествия.

С участием специалистов - начальника подотдела ЭТО УВД Свердлоблисполкома капитана милиции Воробьева В.Д. и его помощника - младшего оперуполномоченного уголовного розыска Верх-Исетского РОВД г. Свердловск старшего сержанта Новикова В.Г., заместителя - начальника Свердловского областного бюро судебно-медицинской экспертизы по экспертной работе судмедэксперта высшей категории Грицаенко П.П., заведующего физико-техническим отделением этого же бюро судмедэксперта высшей категории Громова В.С., заведующей лабораторией археологии Зауралья Института истории и археологии Уральского отделения АН СССР кандидата исторических наук Коряковой Л.Н., доцента кафедры алгебры и геометрии Уральского государственного университета кандидата физико-математических наук Корякова И.О., врача отдела общей гигиены облСЭС Баевского А.М., врача отдела особо опасных инфекций облСЭС Федосеева Н.Я., в присутствии заявителя - доктора геолого-минералогических наук Авдонина А.Н., понятых: Начапкина Николая Ивановича, Еременко Николая Евгеньевича, младшего сержанта 2 узла связи в/ч 28331, на основании ст.ст. 178-179 УПК РСФСР произвел осмотр места происшествия, о чем в соответствии со ст.ст. 141 и 182 УПК РСФСР составил настоящий протокол.

Осмотр проводится в пасмурную и дождливую погоду при температуре +7°С. В связи с тем, что с утра шел дождь и по прогнозу гидрометцентра в течение дня могли быть осадки в виде дождя, над местом предполагаемого захоронения останков была установлена армейская палатка УСБ-56 размером 9 х 5 м. До начала работы следственно-оперативной группы место предполагаемого захоронения останков на поляне огорожено забором в виде прямоугольника размерами 25 х 20 м.

Поляна в смешанном лесу размерами примерно 40 х 30 м расположена в развилке автодороги, идущей из Свердловска к Мостоотряду # 72 и Шувакишскому вещевому рынку, и радиуса железной дороги от Тагильского подхода на Горнозаводскую ветку, примерно в 6 км от окраины города. Поляна овальной формы, вытянута с юга на север. Через поляну проходит лесная (бывшая большая Коптяковская) дорога, соединявшая д. Коптяки с Верх-Исетским районом г. Свердловск.

По объяснению Авдонина А.Н. на месте предполагаемого погребения специалистом- археологом Коряковой Л.Н. сделана разметка раскопа в виде прямоугольника размерами 4 х З м, ориентированного по сторонам света: длина - с юга на север, ширина - с востока на запад.

В рамках разметки поверхность задернована, покрыта луговой травой. Вдоль предполагаемого места захоронения пролегают два продольных канавообразных углубления, предположительно - следы колеи дороги. Перепад высот углублений 10 - 15 см. Одна колея (восточная) глубже другой примерно на 5 см, более рельефна.

Южнее предполагаемого захоронения рельеф более выражен. Юго-восточная часть поляны выше, чем юго-западная. В южной части поляны очень слабо наблюдается западение, которое направлено с северо-запада на юго-восток косо-диагонально к длиннику колеи дороги.

Раскоп заложен вдоль колеи дороги. На случай дополнительных раскопок сделана дополнительная разметка в восточную сторону на 1 м. Размеры предполагаемого раскопа доведены до 4 х 4 м.

Обозначения раскопа: меридиан. Линии обозначены буквами русского алфавита - А, Б, В, Г, Д, а широтные линии обозначены арабскими цифрами - 1, 2, 3, 4, 5.

После этого со всей площади раскопа был снят дерн. В юго-западном углу раскопа прослеживается большая концентрация камней, особенно много их на участке А1.

Уровень первой зачистки - 30 см от поверхности юго-восточного угла А1. Вдоль восточной стенки раскопа прослеживается полоса переотложенного суглинка, который выклинивается и теряется в северной части участка Г3. Примерно по центру раскопа фиксируется пятно коричнево-синеватого суглинка. Между западной частью суглинка и пятном фиксируются лежащие вдоль раскопа остатки сгнивших жердей, бересты, уходящие под суглинок.

После фото- и видеосъемки уровня первой зачистки был снят грунт на глубину штыка лопаты - 30 см.

Осмотр прерван в 14 час. 00 мин, на обед участников осмотра.

Осмотр возобновлен в 15 час. 00 мин.

В связи с заключением археолога Коряковой Л.Н. о том, что вторая зачистка свидетельствует об отсутствии признаков захоронения, были прирезаны две траншеи к западу, одна в южном и одна в северном направлении от первоначального раскопа. Глубина траншей достигала 0,6 - 0,7 м.

Около 18 час. 30 мин, в связи с заключением Коряковой Л.Н. об отсутствии признаков захоронения в траншеях с западной стороны, а также с учетом характера почвы в северной пробной траншее, свидетельствующего о признаках возможного захоронения, было принято решение сосредоточить поисковую работу именно на этом северном участке поляны, после чего был вскрыт грунт на площади примерно 3.5 х 2.5 м, то есть траншея была расширена в раскоп.

Данный раскоп (раскоп 2) заложен к северу от раскопа 1 на расстоянии 2 м, ориентирован по сторонам света, сосредоточен в болотистой части; по пояснению Авдонина и Васильева - несколько лет назад в этом месте протекал ручей (свидетель Васильев был приглашен для участия в осмотре для ускорения поиска места захоронения). При расширении площади обследования в рамках раскопа попадалось большое количество остатков древесины различных размеров, обломки шпал размером до 1,5 м, лежавших в направлении север-юг.

Под темным гумусированным слоем толщиной 15 - 20 см по всей поверхности просматривается темный, очень влажный суглинок разного цвета - от желто-зеленого до красно-коричневого. При продолжении поиска границ ямы возможного захоронения на глубине около 25 см была обнаружена яма позднего происхождения близкой к прямоугольной формы. Яма размерами примерно 3 х 2.5 м, ориентирована: северо-восток - юго-запад. Границы ее прослеживаются очень слабо - в виде темного гумусированного заполнения на фоне светло-зеленой глины.

На этой же глубине от поверхности проявилось пятно, имевшее нечеткие очертания, хотя и близкие к прямоугольной форме. Внутри по-прежнему встречалось много древесных остатков. На фоне пятна более отчетливо проступило темное заполнение ямы раскопа 1979 года. Поверхность почти не поддавалась зачистке из-за обилия влаги и вязкой, глинистой структуры почвы.

Осмотр прерван в 19 час. 00 мин, на ужин.

Осмотр возобновлен в 20 час. 00 мин.

Около 20 час. 10 мин, в северо-западном углу раскопа при зачистке грунта в участке К/2 на глубине 40-50 см был обнаружен, по заключению специалистов Грицаенко и Громова, фрагмент левой тазовой кости человека, который упакован в стандартный полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см, после чего мешок был опломбирован пломбой с оттисками на одной стороне "МАГ 78", на второй - "СХГ" с надписью на бирке "фрагмент тазовой кости".

Около 22 часов в ходе снятия очередного слоя грунта ближе к центру раскопа на глубине около 60-70 см были обнаружены: в участке 3/3 - верхняя часть из окрашенных коричневой краской досок. Крышка ящика размерами примерно 50 х 20 см остоит из двух досок; в западной части участка И/2 - торчащая трубчатая кость.

По объяснению Авдонина и Васильева - этот ящик был изготовлен ими в 1980 году. В нем должны находиться полиэтиленовые пакеты с черепами скелетов, фрагментами иконы, другими останками обнаруженного ими в тот период захоронения.

После удаления жидкой грязи была произведена зачистка всей поверхности раскопа. В результате обнаружились очертания почти прямоугольного пятна с более темным, нежели у материка, цветом (материк серо-голубая глина). При этом северная часть пятна, совпадая с материком по структуре и цвету, выделяется на нем лишь слегка заметной перемешанностью. Пятно имеет примерные размеры 3.3 х 2.5 м, вытянуто в западно-восточном направлении и занимает большую часть раскопа ближе к его южной стенке (следует указать, что уровнем выше (30 - 40 см) это пятно имело большую площадь, но его границы четко прослеживались лишь в северо-восточной части).

По заключению специалиста Коряковой Л.Н., по-видимому, это "верхнее" пятно соответствовало не самой яме, а лишь площади концентрации мусора, хвороста, которым была завалена яма. А когда грунт осел, осела и эта верхняя часть. В результате получилось небольшое углубление. Поскольку это было место пересечения дороги и ручья, все древесные остатки глубоко осели и залегали не только в верхнем, но и частично в материковом слое.

При попытке извлечь ящик, последний разрушился. В ящике действительно обнаружено несколько полиэтиленовых пакетов, фрагмент иконы размерами 24 х 12 см из металла красноватого цвета, толщиной 6,2 см. В центре лицевой части иконы изображен распятый Христос. На обратной стороне иконы имеются надписи: "Взято 01.06.79 возвращено 07. 07. 1980 г." и "Претерпевший до конца спасется". Икона упакована в полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см, который опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Фрагмент иконы".

Содержимое ящика было выложено на южный край раскопа.

При вскрытии первого пакета обнаружено, что в нем находятся:

- крестец человека;

- закрытая полиэтиленовой крышкой стеклянная ампула, в которой видны, возможно, фрагменты человеческих волос;

- флакон, возможно, из-под пенициллина с жидкостью, в которой находятся, возможно, мелкие фрагменты тканей человека;

- два поясничных позвонка человека;

- надколенная чашечка;

- первый и второй шейные позвонки;

- правое ребро;

- две пястных кости.

Все указанное упаковано в новый стандартный полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см и опломбировано указанной выше пломбой с надписью на бирке "Пакет # 1".

При вскрытии второго пакета обнаружено:

- завернутая в полиэтиленовую пленку желтого цвета правая тазовая кость, на которой имеется повреждение типа разруба;

- левая плечевая кость.

Содержимое этого мешка упаковано в новый полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см и опломбировано указанной выше пломбой с надписью на бирке "Пакет # 2".

При вскрытии третьего мешка обнаружено:

- в полиэтиленовой пленке желтого цвета находится череп человека. Точнее - мозговой отдел черепа. Швы черепа не заращены, что указывает на молодой возраст лица, которому принадлежал череп. Имеются разломы по основанию черепа. Отсутствует лицевая часть черепа;

- два костных фрагмента верхней челюсти с зубами. Зубы не стерты, что свидетельствует о молодом возрасте человека, которому принадлежала челюсть;

- нижняя челюсть. Осмотром специалиста установлено, что она принадлежала человеку молодого возраста, о чем свидетельствует неполное прорезывание коронки левого 8-го зуба;

- два зуба: коренной и клык.

Это содержимое упаковано в новый полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см, который опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Пакет # 3".

При вскрытии четвертого мешка обнаружено:

- в желтой полиэтиленовой пленке завернут череп человека с разрушенным лицевым отделом. На левой теменной кости имеется округлой формы дефект диаметром около 8 мм. По внешнему виду дефект похож на огнестрельное ранение.

По рекомендации судмедэксперта, в связи с возможностью разрушения черепа, находившегося длительное время в земле, и, возможно, агрессивной среде, череп детально не осматривался, а вместе с оберткой упакован в новый полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см, опломбирован названной выше пломбой с надписью на бирке "Пакет # 4".

При вскрытии пятого мешка обнаружено:

- череп человека с разрушенным лицевым отделом. Характерной особенностью, по свидетельству специалистов, является наличие на коренных зубах левой стороны нижней челюсти несъемного мостовидного протеза из металла желтого цвета.

Видимых механических повреждений на черепе нет. Череп упакован в новый полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см и опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Пакет # 5".

Полиэтиленовые мешки и желтая оберточная пленка, оставшиеся после изъятия фрагментов костей, костей, черепов человека, упакованы в отдельный большой полиэтиленовый пакет размерами примерно 100 х 50 см, который опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Оберточный материал".

Взята проба грунта у ящика с западной стороны, которая помещена в полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см; мешок опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Пакет # 6. Проба грунта".

После этого все пакеты, кроме мешка с оберточным материалом, уложены в деревянный зеленый армейский ящик из-под снаряжения размерами 109 х 59 х 25 см, замки которого опломбированы указанной выше пломбой с надписью на бирках "Вещественные доказательства. Ящик # 1".

В 23 час. 05 мин, осмотр прерван на отдых участников группы.

Осмотр возобновлен 12 июля 1991 года в 8 час. 20 мин.

В связи с тем, что раскоп # 2 был заложен в непосредственной близости от забора, что затрудняло поисковую работу, часть забора вечером 11 июля 1991 года была перенесена на север на 5 м, после чего над раскопом была установлена армейская палатка УСБ-56.

По рекомендации специалиста Коряковой о необходимости поиска и уточнения места нахождения ранней ямы раскоп был расширен до размеров 4 х 4 м с обозначением широтных линий арабскими цифрами 0, 1, 2, 3, 4 и меридиональных (через 1 м) - буквами русского алфавита Ж, 3, И, К, Л (схема прилагается), после чего по всей прирезанной площади раскопа был снят грунт.

На глубине 30 - 40 см в северо-восточной части раскопа на останце площадью 2 х 1,5 м была произведена зачистка и обнаружена верхняя граница северо-восточного угла ямы в ее верхней части - там, где были набросаны многочисленные палки, хворост (вероятно, яма была перекрыта этим набросом на площади, превышающим саму яму).

После углубления раскопа до уровня 65 - 70 см от поверхности (с 11 час. 00 мин, до 11 час. 50 мин.) была произведена зачистка всей площади раскопа. Осмотром с участием специалистов установлено, что границы первичной ямы фиксируются очень слабо, местами они пропадают.

Относительно хорошо видны границы поздней ямы, раскопанной, как следует из объяснений Авдонина и Васильева, ими в 1979 году. Эта поздняя яма, видимо, нарушила истинные границы ранней ямы захоронения.

После зачистки зафиксированы очертания ямы размерами приблизительно 3.3 х 2.5 м, ориентированной по линии запад-восток.

Вдоль продольной оси ямы около ее южной границы обнаружены следы бревен. Остатки дерева прослеживались и по всей западной части ямы. Кроме этого, и в центре восточной части ямы находятся остатки досок, хвороста, оставленных, как пояснили Авдонин и Васильев, ими в 1979 году.

В ходе углубления раскопа около 12 час. 10 мин, в северо-восточном углу ранней ямы на глубине примерно 80 см на пересечении широтной линии 2 м и меридиональной 2,4 м обнаружен предмет, похожий на свод черепа человека, около которого в грунте имеются включения, похожие на волосы человека. Эти включения упакованы в полиэтиленовый мешок размерами 49 х 32 см, который опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Фрагменты волос".

При продолжении выемки грунта у юго-западной стенки участка 3/2 ямы на глубине 80 - 85 см обнаружены скопления, похожие на керамику, - 4 осколка коричневого цвета неправильной формы, небольших размеров, от 9 х 3 см до 16 х 6 см.

В месте обнаружения керамики, вертикально торчащей кости, свода черепа, а также в юго-восточном углу предполагаемого захоронения с уровня примерно 80 см взяты пробы грунта, которые упакованы в полиэтиленовые мешки, опломбированы указанной выше пломбой с надписью на бирках "Проба грунта" с номерами пакетов, соответственно - 7, 8, 9, 10.

При расчистке грунта на глубине около 80 см вдоль западной части ямы были обнаружены кабель толщиной около 15 мм, проходящий по краю западной части ямы, в юго-западной части - беспорядочные скопления мелких костей стопы человека, два ребра, фрагменты нижней челюсти, лопатки. По-видимому, это беспорядочное (разрозненное) скопление мелких костей явилось результатом прокладки кабеля. Эти кости человека, по рекомендации специалиста, в связи с невозможностью установить на месте - к какому скелету они относятся, изъяты и упакованы в полиэтиленовый мешок под # 11, который опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Фрагменты костей".

В северо-западном углу ямы на глубине 80 - 90 см обнаружено пять фрагментов керамики: один - округлой формы размерами 16 х 13 см, три - размерами от 13 х 14 до 17 х 14 см, и кусок керамики цилиндрической формы диаметром около 6 см с выступами на внешней стороне цилиндра, похожими на резьбу. По заключению специалиста, кусок керамики цилиндрической формы, возможно, представляет собой горловину керамического сосуда.

Обнаруженные куски керамики сложены в полиэтиленовый мешок. Мешок не опломбирован на случай возможного обнаружения других фрагментов керамики.

При расчистке грунта вдоль восточной части ямы на глубине 85 - 90 см были обнаружены еще два черепа: один - примерно в середине восточной части ранней ямы, второй - в юго-восточном углу этой ямы. Оба черепа лежат лицевой частью вверх. Из-под черепов взяты пробы грунта, упакованные, соответственно, в пакеты под # 16 и 13, которые опломбированы указанной выше пломбой с надписью на бирке "Пробы грунта". В грунте из-под черепа, лежащего в юго-восточном углу ямы, имеются фрагменты обуглившегося дерева.

В сантиметрах 20 севернее черепа, обнаруженного в середине восточной части ранней ямы, взята проба грунта с включениями, похожими на ртуть. Проба грунта упакована в полиэтиленовый мешок под # 17, который опломбирован указанной выше пломбой с надписью на бирке "Проба грунта с включениями, похожими на ртуть".

Одновременно взяты пробы грунта в середине западной части ранней ямы на расстоянии примерно 1,2 м от западной стенки раскопа и в ложе черепа, обнаруженного ранее в северо-восточном углу ямы (череп лежит лицевой стороной вниз). Пробы упакованы, соответственно, в пакеты # 14 и 15, опломбированы указанной выше пломбой с надписью на бирках "Пробы грунта".

При расчистке черепа, расположенного в северо-восточном углу ямы, обнаружено, что на черепе имеется повреждение левой височно-теменной области.

В процессе расчистки грунта в юго-западном углу ямы обнаружен еще один череп человека, лежащий лицевой частью вверх, в непосредственной близости от кабеля. В нескольких сантиметрах восточнее этого черепа обнаружен керамический предмет коричневого цвета цилиндрической формы диаметром около 6 см, с выступами на внешней стороне цилиндра, похожими на резьбу. По заключению специалиста Коряковой Л.Н., этот предмет является, возможно, горловиной керамического сосуда.

В этом же углу обнаружены и изъяты лежавшие в беспорядочном положении мелкие фрагменты костей, мелкие кости человека, которые упакованы в полиэтиленовый мешок под # 19, опломбированы указанной выше пломбой с надписью на бирке "Фрагменты костей".

В северо-западной части ямы у беспорядочно лежащих вдоль кабеля мелких фрагментов костей стопы, кистей взята проба грунта, упакована в пакет # 18, опломбирована указанной выше пломбой с надписью на бирке "Проба грунта".

При дальнейшей расчистке грунта определялось захоронение нескольких людей в виде сложенных друг на друга скелетированных останков, которое зарисовано и снято на видео- и фотопленку, а также границы ранней ямы. Яма имела близкую к прямоугольной форму с несколько неровными отвесными стенками. Ее размеры 2,10-2,20 х 1,60-1,65 м.

После зарисовки захоронения и нумерации скелетов произведено их изъятие, но не в порядке нумерации, а в допустимо видимом варианте их анатомической структуры, сверху вниз. Глубина залегания скелетов от 80 до 122 см.

Изъятие, как и расчистка захоронения, производились археологическим методом с использованием ножей и кисточек.

Скелет # 1

С места происшествия изъяты:

- 12 (двенадцать) армейских ящиков размерами 109 х 59 х 25 см с изъятыми и упакованными в них скелетами, другими останками захоронения, опломбированные пломбой с оттисками "МАГ 78" и "СХТ".

Старший помощник прокурора

Свердловской области

советник юстиции В.А. Волков

Данное место было описано в ходе его осмотра следователем Соколовым Н.А. в 1919 г.:

"Нижний фотографический снимок, находящийся на листе дела 45 передает вид этого ложка. Ложок находится как раз между вторым от зрителя телефонным столбом и группой сосен, занимающих середину пути между раздвоением дороги около этой группы.

По выходе из этого ложка дорога идет, то повышением, то понижаясь до большого лога, имеющего местное название "Поросенков" лог. На этом ея протяжении до Поросенкова лога она проходит через два понижения и три канавки. В дождливое время здесь бывает грязно, но даже не топко. В сухое время эти понижения и канавки совершенно не заметны.

Большой лог начинается от переезда в разстоянии 864 шагов. При выходе к нему уровень дороги сильно понижается. Самый лог представляет собой лесное сенокосное болото, покрытое небольшими кочками с водой. Дойдя до этого лога, дорога сворачивает в сторону и, обходя болото, идет опушкой леса, окаямляющего лог в северо-восточном направлении. В расстоянии 414 шагов от переезда на полотне дороги, в наиболее низком по уровню дороги месте, набросан мостик. Он состоит из нескольких новых бревнышек, толщиною вершка в 3 - 4, и старых железнодорожных шпал. Шпалы и бревнышки положены прямо на полотне дороги. Нижний снимок на л.д. 46 передает вид этого большого болота, а верхний, снимок на л.д. 47 передает вид этого мостика. У переезда # 184 в момент осмотра лежали остатки шпал совершенно таких же, как и шпалы, из которых набросан этот мостик.

Оба переезда # 184 и # 185 не охраняются и не имеют запоров на заграждениях через переезд. Но около них имеются будки, в которых живут сторожа. Около обоих переездов прибиты надписи, одинакового содержания: "берегись поезда... Переезд не охраняется". Самыя же заграждения-шлагбаумы находятся у этих разъездов в таком виде: у переезда # 185 имеется только один шлагбаум, но и тот поломан.

Нижний фотографический снимок на л.д. 47 передает вид переезда # 185.

После соединения обоих разветвлений за переездом # 184 Коптяковская дорога идет 70 шагов луговой полянкой, а затем входит в лес, обступающий ее с обеих сторон".

У Соколова Н.А. имеются данные о том, что в Поросенковом Логу в ночь на 19 июля длительное время стоял грузовой автомобиль. Об этом говорят свидетели. Василий Яковлевич Лобухин: "У меня отец служит сторожем линейным при разъезде # 120 горнозаводской линии...

В прошлом году во время сенокосов как-то ночью (дня и числа я не помню) через переезд # 184 прошел грузовой автомобиль. Я сам в это время спал в чулане и этого автомобиля не видал. Поэтому я не могу сам сказать, какой это был автомобиль, но мать его видала и сказывала, что он был грузовой. С этого автомобиля люди еще ведро у нас брали для воды. Мать сказывала, что водой они автомобиль заливали: в какое-то отверстие в автомобиль они воду лили. А про то, что в автомобиле находилось, мать не сказывала.

На другой день ничего такого не было. Днем я не видал ничего особенного. Я говорю про день после этой ночи, когда через переезд грузовой автомобиль прошел, про который мать сказывала. Только видал я, что днем проехали по дороге из города к Коптякам каких-то двое верхами. Один был в солдатской одежде, а другой одежды я не разглядел. В лицо я их не разглядел. Эти проехали и назад вернулись на город в этот же день. Несколько часов прошло, пока они вернулись. Других же никого в этот день на Коптяки не пропускали. Проезжавшие из города возвращались назад и говорили, что "к Четырем Братьям не пускают". Но где именно у них была застава, я не знаю. Только около нашего переезда никакой заставы не было. День этот прошел и ночь прошла.

А на следующий день утром часов в 7 прошел времянкой грузовой автомобиль и пошел по Коптяковской дороге, но саженях в 150 от нашего переезда он остановился. Что именно на нем было, я хорошо не заметил. Показалось мне, что на нем были или бочки или ящики. После обеда еще один грузовой автомобиль прошел и в том же месте остановился. Тут я хорошо заметил, что в этом автомобиле в железных бочках бензин везут. Я вздумал попросить бензину, взял бутылку и пошел туда, где на Коптяковской дороге стояли эти два грузовых автомобили, я и в этот раз хорошо не заметил, что было на первом из автомобилей, который первым пришел. На втором же было бочки три бензина или, может быть, две. Бочки все были железные. Около обоих автомобилей было человек 5 людей. Лиц их я не помню и описать не могу. Помню только я, что один был в черной кожаной куртке, другой - в солдатской одежде. Я попросил у них налить мне бензину. Они мне бутылку налили. В это время дорогой от города к Костякам шел какой-то мужчина. Ему эти, бывшие около автомобилей, сказали, что "там дальше не пропустят". Он их спросил, что это они везут в бочках, и они ему ответили: "Там впереди автомобиль прошел. На него бензину не хватило". Мужчина повернул на полотно железной дороги и пошел полотном к станции Пест. Через некоторое время оба грузовых автомобиля времянкой же вернулись назад пустыми.

Часов в 5 - 6 вечера в этот же день, когда грузовые автомобили уже ушли, около нас остановился один легковой автомобиль. Он к нам пришел времянкой. На нем было четверо людей. Двое сидели, где "господа" сидят - сзади, а двое - впереди, где шоферы ездят. Я только заметил, что из трех (так!), которые сзади сидели, один был в какой-то черной суконной одежде, а другой - в солдатской. Лиц их я не разглядел. Они соскочили с автомобиля и пошли по дороге к Коликам. А двое, которые спереди сидели, остались у автомобиля. Один из них был высокий, худощавый, одетый в гимнастерку солдатского сукна и солдатские штаны, заправленные в сапоги, лицо у него было худое, борода и усы были бритые. Другой был низенький, тоже худощавый, одетый тоже в солдатскую гимнастерку и черные брюки, ботинки; борода и усы у него тоже были бриты.

В это время у нашей будки собрались три подводы дачников, которых не пропустили проехать в Коптяки. Чьи были эти дачники, я не знаю. Они у нас пили чай и ждали, когда можно будет проехать в Коптяки.

Около 12 часов ночи (с 18 на 19 июля) по дороге от Коптяков проехал через наш переезд грузовой автомобиль, должно быть, тот самый, который первый прошел из города ночью. Он шел сам. Вместе с ним шло 10 - 12 коробков и, кажется, несколько еще дрог. В наш автомобиль село несколько человек (я их совсем не разглядел) , и они уехали времянкой в город. А грузовой автомобиль, коробки и дроги поехали на город прямо от нашего переезда. Там в логу у них автомобиль застрял. Кто-то из них взял из нашей ограды шпал и набросал там мостик. Сами мы не видали, как застрял автомобиль и как брали у нас шпалы. Это мы утром увидали, что у нас ограда разобрана и мостик набросан из шпал. Как ночью проходил автомобиль: времянкой или через лог, мать не сказывала. В автомобиле, коробках и дрогах, когда все они возвращались назад, сидели солдаты".

Яков Иванов Лобухин, 54 лет: "Как-то ночью летом прошлого года (не помню числа и месяца) , во время сенокосов, когда я и семейные мои спали, я проснулся от шума автомобиля. Дело это было удивительное, потому что никогда раньше того дела не бывало, чтобы автомобили мимо моей будки, да еще по ночам, ходили. Я в окно выглянул: вижу, идет времянкой по дороге к Коптякам грузовой автомобиль. Я не видел, что в нем было. Совсем я этого не заметил. Только заметил я, что сидело в нем человека четыре с винтовками, кажется, в солдатской одежде. Было это на рассвете. Кто из семейных моих видал их еще, я не знаю. Дома тогда у меня были покойная моя жена и двое сыновей - Семен и Василий. Ну, мы тут легли.

Спустя несколько времени к нам в дверь начал кто-то стучать. Я вышел к двери, отворил. Там стоит какой-то человек, лет 30 на вид, невысокого роста, не худой и не толстый - "из ровных". Лица его я не помню. Был он в зеленом, кажется, стеганом пиджаке. А больше ничего про него сказать не могу. Этот человек сказал мне: "Дайте мне ведро". Я ему дал два ведра. Баба моя на него за стук осердилась и сказала ему, что он нас напугал. Он на нее за это осерчал и говорит: "Вы тут, как господа, спите. А мы всю ночь маемся. У нас тут автомобиль согрелся. На первый раз простим, а в другой раз так не делайте". Ну, мы испугались и ничего больше его не спрашивали. Тут день наступил.

Народ, который ехал на Коптяки, возвращался назад и сказывал, что на Коптяки не пропускают. Где у них стояла застава, точно не скажу, а сказывали, что от моего переезда за гатью или на гати. И не было пропуску дня три-четыре. В эти дни приезжало из города еще три автомобиля и, как мне помнится, все три грузовые. Помню я, что на одном бочка была пудов на 20, а не помню, железная или же деревянная. Не заметил я, что на автомобилях провозили.

В последний самый день, уже вечером, от Коптяков прошел грузовой автомобиль. Прошел он через переезд и пошел прямо через лог, а не времянкой, как шли все остальные. Были ли за ним коробки, я не заметил. Этот автомобиль в логу и засел в топком месте. Должно быть, вода им для него понадобилась, потому что скоро к моему колодцу подъезжал коробок. В коробке, как я издали видел, была бочка. Какая, деревянная или железная, - не разглядел. Налили они в бочку воды и уехали к логу. Видал я, что двое приезжали за водой. Один был в солдатской одежде (не помню, в какой именно), другой - в какой-то вольной. Лиц их я не заприметил. Тут мы все полегли спать. Должно быть, автомобиль у них в логу застрял, потому что лошадь там, как слыхать было, всю ночь ржала, а за ночь они там целый мостик выстроили: из шпал и из тесу от моей городьбы. Это уж я потом тес назад взял, и там одни шпалы остались. Никого я из тех, кто тогда в эти дни с автомобилями приезжал, указать не могу".

Сравнение материалов участников захоронения и уничтожения трупов и документов из следственного дела Соколова Н.А. о маршрутах передвижения и манипуляциях с трупами дают основания для утверждения о том, что описываются одни и те же места, возле шахты # 7, у переезда # 184. Действительно, Юровский и другие сжигали одежду и обувь на месте, исследованном Магницким и Соколовым, при захоронении использовалась серная кислота, два трупа, но не все, были сожжены. Детальное сопоставление этих и иных материалов дела дает основания для утверждения, что существенных, исключающих друг друга противоречий в "советских материалах" и материалах Соколова Н.А. нет, имеется лишь различное истолкование одних и тех же событий.